Клюква в сахаре - Анастасия Боровик

он понял, что просто оборвал тогда хрупкую надежду на её веру в их любовь. И теперь ему просто необходимо объяснить ей, что сейчас всё иначе.

— Когда она вернулась из Ирландии, то солгала мне, что ты на неё не обратил внимания. Хотя она росла без любви, возможно, даже не осознала, что ты заинтересовался ею. Я-то знаю, что других ты мог выкинуть за шкирку или запереть на сутки в комнате. Глупая, она не верила в себя, зато увидела тебя глазами моей любви. А когда вы встретились, она была приятно удивлена, что ты не только умен и добр, но и красив, как и твой отец.

— Папа?

— Твой отец был потрясающим: невероятно красивый, начитанный, спортивный, сильный, уверенный. Я заметила его среди толпы студентов и была без ума от него. Я постоянно думала о нём и строила планы, как бы завоевать его сердце, — произнесла женщина с лёгкой улыбкой, вспоминая о мужчине, которого она любила так долго, даже после его смерти. — За ним бегали все девушки, но он выбрал меня. Я так гордилась этим!

Егор впервые слушал о своём отце из уст Екатерины Гурьевой и понимал, что в их семье царит безумие. И если они выбирают свои половинки, то это навсегда. Ему было очень жаль, что мама не смогла перенести смерть отца и пошла на убийство виновника его гибели Александра Гурьева, а также его единственного наследника Виктора Гурьева и его жены Анны.

— Егор… Я знаю, что твоего сына зовут Роман, она дала ему имя твоего отца… Я так благодарна ей за это…

Женщина немного помолчала, а затем продолжила:

— Она не догадывается, что мне известно о ребёнке. Зоя боится, что мы можем забрать её сына, и понимает, что не в силах противостоять силе денег и власти. Успокой её, скажи, что я не заберу её сына. Пусть хотя бы принесёт его фотографию.

— Я не смогу простить тебя…

— Не надо, просто живи дальше. Извиняться не буду, мне и так приходится справляться со своими кошмарами, но ты можешь жить иначе. Отпусти уже боль от своих потерь, ты не виноват, что так всё случилось.

— Отпустил. Спасибо за Зою. Не знаю, как ты поняла, что это она, но ты оказалась права… — произнёс Егор, немного помолчав, и добавил: — Мама.

— Да ты влюблён… Тогда позволь дать тебе совет: не упускай её из виду, чтобы она не умерла, и береги моего внука, — сказала женщина настороженно.

— О чём ты говоришь? — напрягся Егор, но его мать положила трубку и вышла за дверь, оставив мужчину с множеством вопросов. Он понимал, что она сделала это специально, чтобы он приехал к ней ещё раз.

Глава 11

Весь день Зою Клюкину не покидало чувство волнения. Сегодня должна была состояться презентация её книги «Клюква в сахаре». Девушка решила, что сама создаст свой образ для этого важного события. Зое хотелось выделиться из толпы, привлечь внимание окружающих своим внешним видом. Ей нужно было показать через свой образ всю многогранность внутреннего и внешнего мира, полностью преобразиться, как птица Феникс. Она обратилась за помощью к своей подруге Жанне, и они провели вместе всю ночь, создавая уникальное платье. Утром Жанна приехала к Зое домой, подстригла её и сделала новую причёску, а затем помогла собраться на мероприятие.

— Кислая, ты просто восхитительна! — воскликнула Жанна, обходя вокруг девушки.

— Я обязательно всем расскажу, кто создал этот образ, — произнесла Зоя с лёгкой смущённостью.

В этот момент в комнату вошла Таисия, держа на руках маленького мальчика.

— Ромочка, посмотри, какая у тебя красивая мама! Она, кажется, решила свести твоего папу с ума, — с улыбкой произнесла Таисия.

— Папу? — удивленно спросила Жанна. — Ты мне ничего не рассказывала, Кислая? А кто отец? — не унималась девушка.

— Жанка, никто, я сама себе и мать, и отец, не слушай её больше, — резко сказала Зоя, как будто отрубила, и бросила злобный взгляд на Таисию. Сестра снова закатила глаза и, отвернувшись от Зои, принялась изучать свой телефон, проверяя, не прибыло ли такси.

— Ладно, Кислая, не хочешь говорить — не надо. Я не буду лезть тебе в душу, но помни, что я всегда за тебя горой. Ты меня столько раз выручала, — произнесла Жанна, и Зоя обняла подругу в ответ.

— Прости, это не то, что я хотела бы обсуждать сейчас, — произнесла Зоя, и Жанна, понимая её чувства, похлопала её по плечу.

В отличие от Таисии, которая росла в атмосфере любви и заботы, Зоя была в семье изгоем. Как бы близко она ни относилась к людям, она не могла полностью им доверять, ожидая подвоха в любой момент. Она осознавала, что это неправильно, но не могла изменить своего отношения, всегда ожидая предательства даже от самых близких. Со временем ей стало проще, и она стала меньше делиться своей жизнью, предпочитая держать её в тайне. Она делилась только тем, что считала нужным и важным для неё. Жанна, несмотря на поведение Клюквы, понимала её и не настаивала на откровенности. У неё самой были свои секреты, которыми было нелегко поделиться. Жанна знала, что её подруга всё равно рассказывает ей больше, чем кому-либо другому, и когда придёт время, она расскажет и об отце своего ребёнка.

— Такси уже ждёт, Зоя! — крикнула Тая, и девушки в спешке сделали несколько фотографий с малышом. Зоя быстро надела свои любимые тяжёлые готические каблуки, которые идеально дополняли её образ. Она помахала всем на прощание и выбежала из подъезда. На улице было пасмурно, тучи собрались в большую серую массу. «Кажется, будет дождь», — подумала Зоя, садясь в такси и направляясь к месту проведения презентации.

Такси подъехало к красивому старому зданию, некогда принадлежавшему ткацкой фабрике, а теперь переоборудованному под выставки и приёмы. Здание было отремонтировано и оформлено в готическом стиле, напоминающем английские соборы с высокими окнами-витражами. Зоя знала, что презентация будет проходить именно здесь, ведь это был выбор Егора. Но она не ожидала, что так сильно проникнется видом этого здания. А когда она вошла внутрь, её сердце взволнованно забилось.

Внутри царила атмосфера, словно сошедшая со страниц её сказки. Композиции из алых роз в форме сердца создавали романтическое настроение. Стены были украшены темными тканями, которые в свете специальных светильников, напоминающих свечи, отбрасывали тени, создавая ощущение загадочности и таинственности. На стенах висели гравюры, словно сошедшие с иллюстраций из его книги. Нарисованные черной тушью, они изображали динамичные сцены, где лишь изредка проскальзывали красные оттенки — например,