Клюква в сахаре - Анастасия Боровик

воспитала как её сына, а сама пошла решать свои вопросы с местью. Не я тебя этого лишал, — оборвал её мужчина.

— Значит, не скажешь… Что ж, я хотела узнать, насколько она тебе дорога. Только когда назовешь меня мамой, я пойму, что она та самая. Я думаю, наше свидание окончено, — сказала женщина, пристально глядя на своего сына. Егор же даже не подал виду, продолжая пристально смотреть на Екатерину и напрягая скулы. Так они просидели минуту, и Екатерина, вздохнув, произнесла:

— Понятно, сын.

— Чего ты хотела от неё, чтобы она встретилась со мной? — спросил Егор, и женщина на мгновение задумалась.

— А что я должна была просить? — спросила Екатерина.

— Хватит играть в загадки, мне нужна правда, — разозлился сын женщины.

— Почему ты тогда не спросишь у неё? Дай угадаю, она, вероятно, соврала тебе, как и мне, что между вами ничего нет. Маленькая дикарка, как всегда, боится, но борется со своим страхом, — спокойным тоном произнесла Екатерина.

— Я так понимаю, что говорить с тобой бесполезно, — сказал Егор и хотел положить трубку, но его мать жестом остановила его.

— Я расскажу, но не ради тебя или её, а ради той жизни, которую вы дали. Или ты не поэтому пришёл? Сомневаешься, что это твой ребёнок? — ехидно спросила женщина.

— Нет, я не сомневаюсь, я знаю, что это мой ребёнок, — спокойно произнёс Егор, даже не попытавшись скрыть своё удивление. Он давно уже понял, что если он узнал о ребёнке, то и его мать тоже знает об этом.

Екатерина посмотрела на него и продолжила:

— Тебе интересно, почему я ей помогла? — спросила женщина, улыбаясь. — Хочешь узнать, корыстная она или нет? Продаст всё за деньги или ещё подумает? Но, зная тебя, это не имеет значения. Ты, наверное, хочешь понять, почему она приехала к тебе и в чём была её нужда, — продолжала она.

Егор слушал и чувствовал раздражение от слов матери, которая с таким пренебрежением говорила о Зое. Но, зная свою мать, он понимал, что она всё ещё очень мягка, а значит, девочка ей действительно нравилась.

— Думаешь, что я послала её, чтобы ты наконец-то женился и завёл ребёнка, — сказала женщина. — Но, к сожалению, я не настолько всемогуща, иначе у тебя уже была бы невеста — какая-нибудь титулованная принцесса.

— Нет, я так не думаю, — сказал Егор. — Если бы я не захотел, ничего подобного бы не произошло.

Женщина усмехнулась, а затем взглянула на Егора, глядя прямо в глаза, словно гладя его по голове.

— Значит, я не ошиблась… Я помогла ей, потому что увидела в её глазах любовь к тебе… То, чего не замечала ни в ком другом. Девочка, не зная тебя, влюбилась в тебя без памяти, слушая мои рассказы, — произнесла женщина, закатив глаза. — Её так волновало, что ты был несчастен, она не могла поверить, как Анна могла отказаться от такой любви, которую ты ей дарил. Зоя поняла твою душу, как никто другой, упрекая меня в том, что я не дала тебе любви, оставив одного в этом мире. Она видела тебя рыцарем в сияющих доспехах, говорила, что такие, как ты, — главные герои книг, сильные, смелые, благородные, честные, борющиеся со злом внутри и выбирающие добро.

— Она… — хотел спросить Егор, но Екатерина его перебила.

— Зоя сама выбрала тебя. В этот раз я не подсылала к тебе девушку, а просто помогла ей с тобой встретиться. Впервые идея возникла, когда я начала рассказывать ей очередную историю и заметила, как она покраснела. А потом произнесла тонким милым голосочком: «Я бы хотела, чтобы Егор меня так же любил, он настоящая мечта…». Чтобы ты понимал, однажды ей пришлось вырвать волосы одной наглой девке, которая никак не хотела убирать свои вещи с моего места. А тут такая нежность…

Екатерина тоже улыбнулась, и её взгляд, казалось, стал ещё более тёплым.

— Как ты думаешь, Егор, что чувствует мать, когда слышит хорошие слова о своём дорогом сыне? Она испытывает радость и восторг от того, что нашелся человек, готовый полюбить её ребёнка. И тогда я решила дать ей шанс. Я просто сказала ей, что помогу во всём, а она должна будет встретиться с тобой и попытаться тебя очаровать. Только она отказалась… Уверенная, что ты даже не обратишь на неё внимания.

— Как же тогда она оказалась рядом со мной? — спросил мужчина, скрещивая руки на груди.

— Если бы Зоя могла, она бы осталась в тюрьме. Ей было удобно выполнять свою работу, зная, что её сестра в безопасности учится, а она сама оплачивает комнату. Зоя практически смирилась со своей жизнью, называя её тьмой и считая, что это её судьба. Она искренне верила, что наказана заслуженно, несмотря на то, что с ней творил этот старый ублюдок. Поэтому я сказала ей, что больше не буду платить.

— Значит, ты просто манипулировала ею? — спросил Егор.

— Я объяснила ей, что она мне подходит и сможет быть свободной. Она сможет помогать своей сестре, которая, на самом деле, не подарок. Я пообещала найти адвоката и заплатить деньги отчиму, чтобы он больше не приставал к ним. Взамен она должна была просто встретиться с тобой. Я убедила её, что если это будет не она, то я буду присылать к тебе других женщин.

Екатерина с игривой улыбкой взглянула на Егора и произнесла:

— Удивительно, что её ничто так не поразило, но как только она услышала о других, её разум начал работать с невероятной скоростью. Её сердечко дрожало от страха, но я убедила её, что если она хочет остаться в темноте и никогда не увидеть свет, то это её выбор. И она согласилась. Не нужно так на меня смотреть, я должна была подтолкнуть её, не дать возможности отступить. Когда она дала согласие, я поняла, что она впервые делает что-то ради себя.

— Ты всегда добивалась того, чего хотела, — сказал Егор, который неожиданно для себя расслабился.

Всё, что Егор услышал, было более чем очевидно. Теперь он понимал, чего боится Зоя. Она просто не верит ему и боится, что всё это обман. Неудивительно, если вспомнить его мать, Екатерину, которая даже здесь, упиваясь своей властью, могла умело манипулировать людьми. Сейчас Егор как никогда хотел обнять Клюкву, которая на самом деле была лучше, чем они с его матерью. Зоя была прямолинейна. Он понимал, как трудно будет восстановить её доверие. Ведь тогда, в Ирландии, она шла к нему со всеми своими чувствами, готовая на всё. И пусть Егор не виноват, что сказал правду,