Дом напротив - Алекс Хариди

– Как сверкнёт молния, сразу начинай считать и прибавляй каждый раз по тысяче. Затем подели получившуюся сумму на три, и узнаешь, на каком расстоянии ударила молния.

Джоэль уже умел немножко считать, но эти тысячи сбивали его с толку, и дедушка помог ему.

Вместе они досчитали до шести тысяч.

– Смотри, значит, молния в двух километрах отсюда, и бояться нечего.

Джоэль подумал, что в Заброшенном Доме ему и подавно не нужно бояться грозы.

Одна тысяча, две тысячи, три тысячи…

Грозовая туча была как минимум в километре отсюда.

Четыре тысячи, пять тысяч, шесть тысяч…

В двух километрах отсюда.

Семь тысяч, восемь тысяч, девять тысяч…

В трёх километрах отсюда.

Десять тысяч, одиннадцать тысяч, двенадцать тысяч…

Так долго он ещё никогда раньше не считал.

Тринадцать тысяч, четырнадцать тысяч, пятнадцать ты…

Джоэль вдруг растерянно замолчал, чувствуя, что ему становится не по себе. Действительно ли вспышка света была молнией?

Как только он подумал об этом, ему и вправду показалось, что свет был какой-то другой, теплее, как от электрической лампочки, но ведь нелепо думать, что в доме, простоявшем пустым два десятка лет, может быть электричество. Нет, вероятно, он просто пропустил удар грома.

Джоэль увидел на стене рядом с лестницей выключатель и потянулся к нему. Грудь сдавило, и задрожали пальцы. Он и вправду хочет узнать, что произойдёт, если нажать на кнопку?

Не обязательно, но, как вариант, – ох уж эти вечные сомнения – проводку может замкнуть, и тогда тут точно всё вспыхнет. Джоэль помедлил немного. И нажал. Мягкое сопротивление надавливаемой кнопки закончилось щелчком. Сначала не было ничего.

Потом зажглась люстра.

Джоэль удивлённо заморгал. При электрическом освещении холл казался меньше размером. Каким-то более обыденным. И в то же время более пугающим. Темнота успокаивала и дарила чувство нереальности происходящего. При свете же всё было иначе.

У Джоэля оставалось четыре варианта, куда двигаться дальше. Вверх по лестнице – в комнату Джонатана. Наружу, через входную дверь, сквозь дождь – в безопасность, уют и вечное сомнение. Вниз, в подвал, через дверь, выкрашенную той же краской, что и стена холла. И, наконец, прямо – до коридора на нижнем этаже, откуда сверкнула молния.

Джоэль не стал зажигать свет в коридоре. Частично из-за того, что сразу не нашёл выключатель, частично из-за того, что в темноте ему казалось безопаснее.

Справа была столовая. Он заглянул туда и увидел длинный белый лакированный стол на чёрных ножках. Вокруг стола стояли белые стулья с мягкими сиденьями, обитыми тканью в широкую полоску: сливочно-белую, голубую и розовую.

Джоэль наклонился и заглянул под стол. Никого.

Он перешёл в салон, зажёг лампу на потолке и зажмурился от света. Потушил. Свет был здесь слишком яркий для того, чтобы принять его за вспышки молнии.

После лампы в глазах осталось плавать красно-чёрное огненное пятно, и он несколько раз моргнул, чтобы избавиться от него. Проморгавшись, Джоэль разглядел стоявший за креслом торшер. Это могло быть тем, что он искал.

Он ощупал провод пальцами, но никакой кнопки не нашёл. Провёл по подножке торшера и выше, но выключатель – пластиковый, с рифлёными бороздками – обнаружился лишь под самым абажуром. Джоэль нажал на него, и торшер загорелся.

Свет упал на журнальный столик, где стояла в рамке фотография наполовину счастливой, наполовину встревоженной семьи. Фотография, которую он оставил в комнате Джонатана. Сюда он её не приносил, в этом Джоэль был уверен. Но не это было самое страшное; хуже всего была одежда на мальчишке с рыжими волосами и опущенной головой. Сердце тяжело заухало в груди, когда Джоэль взялся за рамку фотографии. На мальчишке были надеты белая рубашка, серый пуловер и коричневый галстук в узкую жёлтую полоску.

Джоэль смотрел на мальчишку. На своё собственное отражение в стекле. На женщину позади Джонатана на снимке. И на отражение женского лица позади себя самого в салоне.

Он уронил фотографию, и стекло, ударившись об пол, треснуло.

Женщина в дверях была старше, чем на фотографии, но в то же время в её лице проглядывало что-то детское. Она была высокой, стройной и худощавой. Одной рукой она прикрывала живот, второй цеплялась за дверной косяк, так же судорожно, как за плечи Джонатана на снимке. Женщина показалась ему совсем хрупкой. И ещё почему-то… смущённой?

Джоэль с удивлением подумал, что последнее вряд ли может быть правдой. Почему она должна стыдиться его?

– Извините, – сказал он, но женщина молчала.

– Извините, – повторил он, но она продолжала молчать. Он никак не мог поймать её взгляд; казалось, что она смотрит куда-то поверх его головы.

– Я пойду, – произнёс он.

Тогда женщина откашлялась и осторожно спросила:

– Тебе понравилась кассета?

Вопрос застал Джоэля врасплох. Он был обескуражен