Марина - Алия Амирханова

– Ну, что ты, милая. Это тебе спасибо, что зла не держишь. Трусость мою простила…

– Я знаю, что такое страх, – глаза девушки наполнились грустью.

– Почему-то всегда верила, что найду тебя. Сердцем этого сильно желала.

Мария Петровна вновь расплакалась, что-то ещё говорила о вине, но Марина уже не прислушивалась и не вникала в суть слов покаяния женщины, а просто радовалась, что она – дочь такой хорошей женщины, как Наташа. Ей это было важней всего. В эту ночь спать они легли поздно. Долго разговаривали.

– А дети ваши где?

– Мальчики мои, Павлик и Глеб, выучились, в Ленинграде живут. У них свои семьи. Я ведь после войны уехала из города. На мужа похоронку в сорок втором получила. А вскоре, где-то, наверное, в сорок восьмом, через наш городок один отставной военный проезжал. Знакомый у него был в нашем городе. Так он месяц у него гостил. Мы с ним в соседних домах жили. В магазине и познакомились. У него семья в войну погибла. Приглянулись мы друг другу, и увёз он нас в Москву. Хороший был человек. Очень хороший. Интеллигентный. Обоим моим мальчикам в институт помог поступить. Умер… Недолго нам с ним пожить пришлось. От военных ран умер. Дети разъехались. Одна я осталась. …Комнату, которую он мне оставил, заперла и вот сюда приехала. А теперь, милая, пришло время нам с тобой в Москву вернуться. Мамка твоя образованная была, и тебе не гоже малярничать. В институт тебе надо. Учись, милая. Учись. Послезавтра дом сдаётся. Как сдадим, так сразу и уедем. Я тебе обещаю. Завтра же заявления на увольнение и напишем. Завтра же…

Глава 6

Всю оставшуюся дорогу до стройки ехали молча. Николай Степанович решил отложить разговор с Лёшей о его халатном отношении к работе, хотя ребята его об этом попросили, а иначе обещали выгнать парня. Он ехал молча, глядя в окно и думая об Алёше. Ему было жаль парня. Его собственный сын Ваня был бы с Лёшей сейчас одного возраста.

…Выходит, как сорная трава он рос. Работать не научился, учиться тоже, зато судить горазд. Жаль. Интересно, усвоит он сегодняшний наш с ним разговор или мимо сердца пропустит? Надо будет с бригадиром поговорить. Пусть не оставляют парня одного и уж, тем более, не выгоняют. Может, ещё можно его душу спасти.

Такую страшную войну пережили. Стольких взрослых и детей потеряли. Пора остановить этот караван смерти. За каждого пацана, за каждую девчонку надо бороться. За каждого.

Доехали до места.

– Спасибо тебе, Алеша, что съездил со мной в Майну, хотя мог бы отдыхать.

– Да ладно, – парень смущённо отвернулся.

– Может, зайдёшь ко мне? Чайку попьём.

– Не, Степаныч. Не сегодня. Не сегодня.

Было видно, что он в смятении и хочет побыть один. Николай Степанович не стал настаивать. Пожав друг другу руки, они разошлись, каждый в свою сторону.

Алексей, поставив машину в автобазе, пошёл к Василию Бочкареву. С ним он познакомился в свой первый день прибытия в эти края – три с лишним месяца назад. Его поезд тогда приехал на станцию в час ночи. Куда идти, к кому обращаться, Алексей не знал, потому решил переночевать на вокзале. Уже и разлёгся на скамейке, положив мешок со сменным бельём под голову, когда его Василий заметил. Он за водкой в вокзальный буфет забегал. Буфетчица Ксения Петровна, днём продававшая водку на разлив, ночью, когда все магазины закрывались, могла за дополнительную плату продать и целую бутылку. Купившему водку Василию жуть как захотелось выпить, но его МАЗ, до верху наполненный досками, требовался в месте назначения строго по графику. Увидев парня на скамейке, Василий решил испытать судьбу и узнать, не водитель ли тот, хотя был уверен в этом. Почти все приезжающие парни были шоферами.

Алексей сразу согласился довезти груз, взамен попросил помочь устроиться на работу. Придя к обоюдному соглашению, они и тронулись в путь. Алексей за рулём, Василий рядом – с бутылкой. В ту ночь Алексей заночевал у Василия, проговорив с ним весь остаток ночи, допивая бутылку. А наутро через знакомых Василий помог устроиться Алёше в одну из бригад строителей. С того момента у них и начались приятельские отношения. Василий сразу взял в оборот молодого парня, требуя у него еженедельного отчёта о делах и разговорах членов бригады. Сам, в свою очередь, учил Алексея хитростям жизни: как создавать видимость работы, как держаться, что говорить. Ещё они вместе выпивали. Вот и сегодня, потеряв, в некотором смысле, почву под ногами, испытывая сумятицу в душе, Алексей желал одного: обретения спокойствия. Потому и пошёл к Василию – в надежде напиться и забыть события сегодняшнего дня.

– Лёха, ты?

– Я…

– Что-то ты как-то вспух. Флюс, что ли?

Василий впустил приятеля и покрасневшую скулу заметил сразу.

– Да так… Выпить чего есть?

– Вроде Любка приносила. Я ведь только пять минут как зашёл. Проходи к столу.

Алексей прошёл и сел на свободный табурет, положив руки на стол. Он время от времени поднимал их, либо обхватывая голову и раскачиваясь по несколько секунд из стороны в сторону, либо ладонями растирал лицо.

– Что-то ты сегодня какой-то пришибленный. Случилось что?

Василий нарезал хлеб и следил за движениями товарища.

Алексей молчал, не зная, как рассказать о случившемся.

Налив каждому по тарелке борща и в стаканы водки, Василий наконец-то и сам сел за стол, напротив. Алексей не стал дожидаться приглашения. Он быстро опрокинул половину стакана водки и начал есть.

Василий тоже молча ел.

–Прикинь, сегодня только узнал… Семёна Фролова знаешь?

– Это который сварщик-высотник?

– Ага. …Ещё в марте разбился. Арматуру выставлял. Су…, погнали в самый холод. Там скользко, ветер, а высота как-никак огромная. Представляешь, зависнуть на такой высоте в стужу, да на ветру. …Сорвался.

– Пока арматуру не выставишь, как брезентом накрыться, калорифер включить?

– Я не понимаю, ты что, их оправдываешь?

– Да нет. Су…, могли бы подождать, когда потеплеет.

– Ну, что ты. У них же план. Всё торопятся. А на людей им наплевать.

– Наливай.

Не понимаю, я их. Фролова, я имею ввиду, и ему подобных. Не первый случай, что кто-то разбивается. Чего ради, своей жизнью рискуют? Им начальничек прикажет – они и лезут. …И деньги-то никакие. Буфетчица с Бугача, что водкой торгует, и то больше получает.

Они снова выпили.

– Ты, Лёха, сегодня кажись, начальство в Майну возил?

– А ты откуда знаешь?

– Я всё знаю.