История третья. Воин - Дмитрий Хворост

Но удара не последовало.

Создалось такое впечатления, будто какой-то великан забавы ради саданул по ней своей дубиной. Её тело сорвало с Ковчега, а приземлилось оно лишь в том конце собора. В этот раз плечо обожгло уже не так сильно, как в предыдущие. Что ж, похоже положиться на неизвестно откуда взявшуюся у меня способность к телекинезу — последний шанс на выживание.

Я, как тогда со стражей, сделал чисто инстинктивный жест, но всё прошло наилучшем образом. Троих весторо, только-только взбегающих по лестнице, размазало об пол. Ещё одна, попытавшаяся откусить мне ногу, получила клинком в глотку. Воспользовавшись образовавшимся вокруг свободным пространством, пробубнил заклинание, изжарив ещё двоих. Очередная троица взобралась на Ковчег. Но близкая победа окрылила меня и придала сил. Не задумываясь, я пнул идущую первой в живот. Она отшатнулась, налетев на соратниц. Дело довершили пять быстрых взмахов меча, лишившие их сначала ног, а затем голов.

И тут Каэлерис решила, что хорошего понемножку.

Последняя оставшаяся тварь, которой, по уж очень извращённому чувству юмора владычицы судеб, оказалась именно Изольда, подкралась со спины и погрузила в меня свои когти. Из-за нестерпимой боли я, кажется, потерял на мгновение сознание, так как, пришёл в себя уже лёжа на холодном золоте. Надо мной стояла упырица, облизывая руки, обагрённые моей кровью по локоть. Первая трапеза. Во время неё нежить впадает в эйфорию. Можно сказать, мне повезло.

— Прости, но тебе уже не помочь… — сказал я, направляя на неё раскрытую левую ладонь. Меня и вправду терзала совесть.

Нежить, которую раньше звали Изольда, оторвалась от своего занятия и почти по-человечески заглянула в мои глаза. А затем её голова улетела куда-то под потолок, упав где-то вне зоны видимости. Безвольное тело дёрнулось, закачалось и, потеряв равновесие, рухнуло вниз.

Патриция захлопала в ладоши. Эхо подхватило этот звук и, усилив в несколько раз, разнесло по всему залу.

— Отличное представление! Я в восторге! — вампирша изгалялась над нами. — Что же, мальчишка, ты заработал свою награду и отправишься в Бездну последним.

Я с трудом повернулся на бок, беспомощно наблюдая, как бывшая настоятельница неторопливым шагом направилась к тому месту, где находились мои коллеги и спутницы. Но что-то опять меня беспокоило. Что-то ускользало, пряталось в уголке глаза, вертелось на кончике языка, не знаю, как ещё это можно описать.

Женщина остановилась, не дойдя до них с пару десятков локтей.

— Хотя, я передумала… Хе-хе-хе.

Она подняла руки вверх и в воздухе в чарующем танце закружились пять вычурных клинков со сложной вязью светящихся символов, тянущейся по кромке лезвия.

— Спокойной ночи, дорогие крыски!

В моей груди, прямо там, где находится сердце, торчал созданный вампиршей меч.

Захлебнувшись криком боли, я умер…

…Или нет?

Ужасная, непередаваемая агония внезапно сошла на нет, и осталась только знакомая боль от когтей вестаро, но она была всё же терпимой. Плюс яд действовал на меня медленнее, чем на Тевталя, из-за амулетов. Клинок в сердце сначала поблек, потерял чёткость, а потом вообще расползся серым маревом.

Иллюзия, сожри мою печёнку самый уродливый из демонов Бездны, это была грёбанная иллюзия!

А если она рассеялась, значит…

— Кристиан, ты как? — слабо позвал я. Проклятье, перед глазами всё расплывается, а спину будто ошпарили кипятком.

— Не очень. Гипноз у меня вышло развеять, но это всё, — послышался его слабый голос.

— А вы упорные! — это уже Патриция. Похоже, женщина пока что не сдвинулась с места. — О, малыш, ты хочешь потанцевать?

— Марсель, не делай этого! — в голосе Сании слышалась мольба. — Она же убьёт тебя!

— Я больше так не могу! Вы жертвуете своими жизнями ради совершенно незнакомых людей и города, до которого вам нет дела! Как можно видя это оставаться в стороне!? К тому же, если ничего не делать, то она всё равно нас всех убьёт, — кажется, у парня от страха совсем катушки слетели. Он ведь её даже поцарапать не сможет.

— Кристиан, Дик, если вы в состоянии двигаться, остановите этого полудурка! Покалечится ведь. Тия меня за это по головке не погладит.

— Какое дело демону до меня!? — вспылил Марсель, которому явно не нравилось, когда ему указывают, что делать, а что не делать, как маленькому ребёнку.

— Парень, этой женщине совершенно небезразлична твоя судьба, поверь мне…

— Почему!?

Я вздохнул. Ладно, что уж там, всё равно скоро нам всем отправляться на вечный покой.

— Ты ей небезразличен, потому что ты её единственный оставшийся в живых родственник…

— У меня нет родни среди порождений тёмных братьев! — начал выходить из себя юноша. Звук, который я затем услышал, мне не спутать ни с чем — свист рассекаемого клинком воздуха. — Кто она такая!? Говори, или я отрублю ей голову прямо здесь и сейчас.

— Я бы на твоём месте этого не сделал, — меня начало клонить в сон. — Ведь ты сейчас наставляешь оружие на свою любимую тётю.

— ЧТО!?

— Да-да, воительница Тия, она же младший суккуб Тия, ни кто иная, как баронесса Варетия Дольтсей собственной персоной. Проще говоря, это твоя тётя, только в комплекте с рогами, копытами и всем остальным…

— Быть того не может, ты лжёшь!

— Какой мне с этого толк? — нельзя засыпать, никак нельзя! Думай, говори, дыши! — Я… зачем мне тебя обманывать?

Парень не ответил. Но вместо него вновь заговорила вампирша.

— Какая трогательная сцена! Воссоединение давно расставшейся семьи, — деланно умилилась женщина, всё ещё развлекаясь. — Но ваше время вышло! Заклинание спало. Иди сюда, юноша, присоединись к своей тёте в служении Братьям!

На этом моменте я всё же провалился в мутное подобие сна.

Я плавал в мутном болоте без сновидений, откуда-то издалека доносились звуки, слова, но мне будто кто-то напихал ваты в уши. Хотелось погрузиться ещё глубже и обрести покой, забыть обо всех проблемах, невзгодах, горестях, раствориться в мягком покрывале тьмы, окутывавшей меня.

Но этого делать нельзя.

Почему, вы спросите? Ведь многие в моём положении уже давно перестали бы бороться, опустив руки и дав всему идти своим чередом.

Ответ прост. Я чувствовал, что моя работа ещё не окончена. И мне было не понятно, в чём именно она заключалась. Даже если мои друзья не справятся с Патрицией, на наше место рано или поздно придут другие и пройдут той дорогой, на которой мы пали. Не это не давало мне покоя. В моей душе царило смятение и беспокойство о том, что я упускаю нечто очень важное. Нечто, с которым никто другой не смог бы справиться.