Идеальный - Берс Евлоев

что, если это произойдет, она обязательно заболеет. Поэтому всем пришлось смириться с ее капризами и ехать в город в таких невыносимых условиях. В Малгобеке пришлось искать таксиста, который хорошо знал бы нужное им село. Наконец, один пожилой мужчина согласился отвезти их, и, хотя плата за проезд была высокой, Жанна облегченно вздохнула, потому что была готова отдать последние деньги, лишь бы побыстрее уехать с автостанции, где ее мог увидеть кто- нибудь из родственников мужа. Ей не хотелось что-то объяснять им, а тем более лгать. Таксист вел себя так, словно он экскурсовод. Не обращая внимания, слушают его пассажиры или нет, он подробно рассказывал, когда и какое село образовано, кто в нем живет, и даже о проблемах его жителей. Через час такой познавательной езды они оказались в небольшом селе, раскинувшемся на невысоком холме. Как объяснил шофер, называлось оно Картофельное, но почему получило именно такое название, он, на удивление, не знал.

Жанна и раньше встречала маленькие покосившиеся домишки, но такой нищеты, как здесь, не видела. Редкие кирпичные дома затерялись среди саманных избушек с потрескавшимися стенами и почерневшими от времени крышами. Снег еще сошел не везде, поэтому на дорогах стояли огромные лужи, в которых в любую минуту могла застрять их старенькая «Волга». Хижина целительницы Тамары ничем не выделялась из множества других. Единственное отличие – небольшие железные ворота и скамейка рядом с палисадником. Им пришлось немного подождать, пока одна из посетительниц уйдет. Наконец очередь дошла до них. В небольшой комнате, в которой из мебели были большой сундук, стол, несколько стульев и кровать, сидела женщина лет пятидесяти. Видимо, чтобы придать себе побольше загадочности, она полностью покрыла голову белым платком, который украшали то ли бусы, то ли четки. У нее было круглое полноватое лицо, но белая, почти прозрачная кожа и черные глаза делали ее красивее и моложе. Она не проронила ни единого слова, едва слышно ответила на приветствие вошедших женщин и пригласила сесть напротив. Пробормотав то ли молитву, то ли заклинание, она, наконец, обратилась к ним:

– Вижу я, приехали вы с серьезными проблемами. Что вас беспокоит?

Жанна уже приготовилась исповедаться перед ней, но ее опередила Фатима.

– Тамара, у нас все хорошо, но вот она хотела бы узнать свою судьбу.

Женщина загадочно улыбнулась.

– Вам, возможно, неверно рассказали о моем занятии, но, тем не менее, посмотрим.

Она развернула белый платок и высыпала 6-7 разноцветных камушек на маленький столик. Затем стала внимательно смотреть и прислушиваться, словно они ей что-то рассказывали. Минут через пять она опять загадочно улыбнулась и посмотрела на Жанну.

– Не права ваша подруга, не все у вас так ладно, как она говорит. Живете вы в большом доме, есть у вас муж. В этом доме живут и другие люди, но детей нет. – Она остановилась, чтобы внимательно взглянуть на Жанну и убедиться, что камушки говорят ей правду. Увидев растерянное лицо женщины, она продолжала говорить: – Ваш муж болен. Только не бойтесь, со здоровьем у него все хорошо, у него голова болит, и вас всех это беспокоит… – Она немного помолчала, потом продолжила: – Не ждите, сам он не выздоровеет. У вас есть его фотография?

– Да, есть, – ответила Жанна, вспомнив, что накануне прихватила ее.

– Я скажу так: на него навели очень сильную порчу, точнее, навела одна женщина…

Услышав эти слова, Жанна протянула ей фотографию Людмилы.

– Да, это именно она. Это говорю не я, а эти камни.

– А что делать, как помочь? – почти в отчаянии спросила Жанна.

– Не знаю пока… Но без помощи этой женщины вы ничего не сделаете. Постарайтесь с ней поговорить.

– А если я не смогу ее найти или она откажется помочь?

– В моих силах сказать, точнее, передать то, что говорят эти камни. Она, скорее всего, совершила свою магию через фотографию или через что-то из его личных вещей. Пока вы это не "заберете, он не выздоровеет", – сказала она и встала со своего места, давая понять, что прием окончен и ей больше нечего им сообщить.

Поблагодарив и заплатив почему-то в два раза больше, чем они ранее договаривались, Жанна и Фатима снова вернулись к машине, в которой их терпеливо дожидался таксист. Рассказывать свекрови о своей поездке и таинственных пророчествах гадалки Жанна не стала, хотя все эти дни испытывала угрызения совести. Фатима тоже не хотела, чтобы она с кем-то делилась, объясняя это тем, что, кроме переживаний и упреков в бесполезности всей этой затеи, она ничего не услышит. На том и порешили – пока нужно молчать. А время текло неумолимо, и с каждым днем крепла уверенность Жанны в том, что необходимо самым серьезным образом взяться за лечение Тагира, чьи капризы становились все более невыносимыми. Свекровь это объясняла наступлением теплого времени года, когда он особенно сильно рвался на улицу. Едва успев переодеться после школы и немного перекусив, Жанна шла с ним во двор или в сад, весь одетый в белый весенний наряд.

Волшебная красота и пьянящий аромат цветущих деревьев создавали настроение ожидания чего-то прекрасного и необыкновенного… Жанна с жадностью вдыхала этот волнующий запах, приглашая Тагира разделить с ней ее состояние радости и восторга. Но он бегал среди деревьев за какими-то насекомыми, не обращая внимания на все это великолепие. К вечеру в его стеклянной банке собиралось столько насекомых, что от их жужжания начинало звенеть в ушах. Каждый раз ценой невероятных усилий Жанне удавалось уговорить Тагира не нести банку в дом, а отпустить бедных насекомых на свободу, где их ждут маленькие дети. Последний аргумент на него действовал магически. Он сразу проникался жалостью к бедным букашкам и, аккуратно вытаскивая каждое насекомое, помогал ему улететь или уползти. Но на следующий день все повторялось снова.Дни летели за днями, недели за неделями, а в их доме все оставалось по-прежнему. Приходили гости, пару раз прилетал домой Тамерлан, вот, собственно, и все события.

А потом закончился учебный год, и, к всеобщей радости домочадцев, Жанна осталась дома. Свекровь очень надеялась, что ее невестка уже никогда не выйдет на работу, и все время будет рядом с ее сыном. В перспективу дальнейшей работы в школе мало верила и сама Жанна, но на всякий случай предупредила директора, что в новом учебном году может вернуться.

Теперь от рассвета и до позднего вечера она занималась только своим мужем, потакая его прихотям и придумывая