Идеальный - Берс Евлоев

заставила и тебя поволноваться. Но я все-таки расскажу. Так вот, в отчаянии я на следующее утро посадила Магомеда в инвалидную коляску и поехала с ним в Назрань на центральный рынок. Когда он узнал, что мы будем просить милостыню, он зарыдал, просил не делать этого. Мне кажется, у меня в это время сердце стало каким-то каменным. Я не слушала и не слышала его. Продолжала ходить по рядам и собирать деньги. Люди видели в коляске молодого юношу, который, опустив голову, плакал. Узнав, на что мне нужны деньги, люди охотно подавали нам. Я помню, одна женщина просто вывалила все содержимое своего кошелька, а другая, извинившись, что ничего за целый день не продала, подарила рубашку. После обеда мы собрали хорошую сумму, но этого явно было недостаточно на поездку и операцию. И тогда к нам подошел один мужчина. На вид ему было около пятидесяти лет. Он спросил, на что нужны деньги, а узнав, что случилось и как срочно мне нужно везти сына на операцию, попросил дать ему наш домашний адрес и вернуться домой. Ближе к вечеру к нам приехал парень лет тридцати. Спросив, как меня зовут, есть ли у меня сын-инвалид, протянул конверт и, даже не говоря, от кого деньги, уехал. Я до сих пор не могу себе простить, что не узнала имя этого благородного человека. Но я обязательного найду его и отблагодарю. Вот, пожалуй, и все. Сейчас мы едем в Москву на очередную операцию, – с какой-то детской радостью сообщила она.

– А вам достаточно этих средств? – тихо спросила Жанна.

– Думаю, что да.

Ничего не говоря, Жанна открыла свою сумку и протянула ей деньги, даже не пересчитывая.

– Нет, что ты! Я не возьму. Тебе они самой понадобятся.

– Нет, нет, у меня еще достаточно. Возьмите, пожалуйста!

Хава долго отказывалась, но, видя, что ее попутчица настойчива, взяла.

– Дай Аллах, чтобы все у тебя в жизни было хорошо. Я знаю, что Всевышний не оставляет таких людей.

– Хава, простите, что я вам вначале сказала неправду. Я еду не к родственникам, а на лечение мужа…

– А я ведь поняла, кто ты, когда твой водитель Ахмед занес сумки. Я знаю эту семью, заочно знаю тебя и твоего супруга. Доченька, ты держись, потерпи немного. Это ничего, что он немного необычный и не похож на других. Скоро у тебя все будет хорошо.

Мое сердце не может меня обманывать.

Женщины еще долго говорили бы, но подсевший на одной из остановок пассажир стал ворчать, что их разговор не дает ему заснуть. Пожелав друг другу спокойной ночи, женщины вернулись на свои места. Жанна почти не сомкнула глаз. Этот тяжелый разговор, постоянный шум колес не давали ей заснуть. А под утро, когда проводница сообщила, что через пятнадцать минут ее остановка, она стала осторожно собирать свои вещи. Похоже, в эту ночь не заснула и Хава.

– Что, тебе уже пора? – тихо спросила она.

– Да, Хава. К сожалению, вынуждена с вами расстаться. Пусть Аллах пошлет вашему сыну здоровье, а вам терпение! Я вас прошу, если что будет нужно, пожалуйста, обращайтесь. Вы же знаете, где меня искать. – Жанна обняла свою попутчицу.

Ей так хотелось увидеть лицо этого юноши, поговорить с ним немного, подбодрить. Но, кажется, он со вчерашнего вечера так и лежал, отвернувшись к стене не только от людей, но и от всего мира, который причинил ему столько душевных и телесных ран.

Глава 8

Поезд в Ростове приняли на первый путь, и, выйдя из него, Жанна оказалась прямо перед дверями большого современного здания вокзала. Пройдя через длинный и просторный холл, она вышла на привокзальную площадь, где ее сразу обступили несколько таксистов, навязчиво предлагавших отвезти в любой конец города. Она выбрала того, чье лицо ей больше внушало доверие, и, назвав адрес, указанный на конверте письма от Людмилы, который она предусмотрительно взяла с собой, села в машину.

 Было уже десять часов, по летним меркам – почти середина дня. И точно так же, по-летнему, светило солнце. Даже ветерок, врывающийся в открытые окна машины, мало спасал ситуацию – в салоне было душно. А ехать было не близко, как оказалось, Людмила жила на окраине города, в новом микрорайоне. Жанна никогда прежде не была в Ростове, поэтому с интересом смотрела по сторонам, на проплывающие мимо дома, витрины, яркие рекламные щиты. Ее привлекли красивые цветники на площадях, затейливые висячие клумбы, мелькающая реклама на огромных мониторах. Сначала они ехали по широкому, полностью забитому машинами проспекту, потом повернули на такую же длинную и так же загруженную транспортом улицу и еще долго петляли среди похожих друг на друга многоэтажных высоток.

– Красивый город, – сделала вывод Жанна, – но очень большой и весь забит машинами. Нелегко, наверное, жителям до работы добираться.

Ее размышления прервал водитель.

– Приехали, – громко сказал он. – Вот ваш дом и подъезд, похоже, этот, – указал он на дверь, из которой как раз выходила молодая женщина с ребенком.

Действительно, квартира Людмилы была в этом подъезде, но Жанна еще несколько минут собиралась с духом, не решаясь войти и повторяя заранее заученный текст. Наконец, набравшись храбрости, она позвонила в квартиру. Из-за двери вначале послышался собачий лай, от которого у нее по спине пробежал холодок, а потом чьи-то шаги. На пороге появилась девушка лет двадцати восьми. Даже без косметики и в домашнем халате Жанна узнала в ней Людмилу. Эти красивые голубые глаза невозможно было забыть.

– Добрый день! Извините за беспокойство. Мне нужна Людмила, – едва слышно проговорила Жанна.

– Добрый день! Я и есть Людмила, хотя, возможно, в этом подъезде есть еще Людмилы, – недружелюбно ответила хозяйка квартиры.

– Вы знаете… В общем, я приехала из Ингушетии… К вам приехала… за помощью, – выдавливая из себя каждое слово, заговорила Жанна.

Взгляд женщины стал более пристальным, и она стала с любопытством разглядывать гостью.

– Но чем же я могу вам помочь?

– Я жена Тагира... Вы, наверное, помните его, – с надрывом в голосе сказала Жанна.

Она боялась, что, услышав это имя, женщина не станет слушать ее. Но Людмила лишь молчала, не понимая, что нужно этой молодой женщине, пунцовой от неловкости.

– Я рада, что он женился… Но какой может быть помощь от меня? Насколько я помню, он состоятельный