За гранью мира алая заря - неизвестен Автор

Одинокая сараюшка, приткнувшаяся к покосившемуся забору, доверия не вызывала. Но лишь на ней не виднелось ни одной черной птицы. Да и размышлять времени уже не было. Извернувшись, Маруша нырнула под изъеденный белесой паутиной грибка скат крыши и тут же врезалась в теплое тельце, покрытое перьями.

"Ворон!" - промелькнула в голове ужасная мысль. Маруша сжалась, ожидая оглушительного удара клювом. Но тельце лишь испуганно задрожало. Чувство опасности утихло. Изготовлять клюв к бою и царапать сырые бревна когтями не требовалось. Поэтому путешественница решила мирно разведать обстановку.

- Это ничего, что я так, без приглашения? - учтиво осведомилась она.

- Ничего, - ответил тонкий подростковый голосок.

- Я тут немного передохну, - в эту фразу Маруша постаралась вложить больше утверждения, чем вопроса.

- Ладно, - безвольно согласилась неизвестная птица.

Зловещее карканье разнеслось над самой крышей. Остроклювые вороны искали ускользнувшую беглянку. Маруша напряглась. Оставаться у выхода было слишком опасно. Может, ее хвост торчал сейчас из-под крыши явным ориентиром? Собравшись с духом, птичка начала протискиваться внутрь. Невидимый жилец распластался по стенке и пропустил неожиданную гостью. А та уже пробралась на низенький чердачок и по-хозяйски осматривалась по сторонам. Лунный свет, падающий сквозь дырявую крышу, рисовал на полу угловатые фигуры. В одну из них и забрался обитатель здешних мест. Видимо, чтобы Маруша могла его лучше рассмотреть.

Ничего потрясающего. Птенец птенцом, который крылья расправить не может из-за груза комплексов и страха. Маленький клювик, который не из каждой щелки выцепит жучка-паучка. Круглые глазенки, наполненные ужасом и скорбным ожиданием. Худющие лапки и недоразвитые крылья. Тело на удивление выглядело довольно упитанным. Впрочем, птицы, намеренно отказавшиеся от полета, редко могут похвастать стройной фигурой.

На чердаке было весьма уютно. Маруша быстро успокоилась и позабыла про грозных бойцов, ведущих непрестанные поиски. Она внимательно оглядела птенца неизвестной породы. Маруша готова была поспорить на килограммовую гирю к каждой лапке, что раньше таких птиц ей встречать не доводилось. Цыпленок, да и только. Но цыплята по чердакам не лазают.

- Ты откуда такой? - сердито спросила она. Расслабляться не стоило. Тихоня тихоней, а ну как погонит он ее с чердака прямо в когтистые лапы.

- От мамы, - тихо пояснил птенец.

- И давно? - не то, чтобы Марушу это интересовало, просто в гостях принято разговаривать.

- Семь лет.

- Ого, - не сдержалась Маруша. - Да ты, видать, у нас самостоятельный.

- Да, - едва заметно кивнул птенец. - Самостоятельный я прямо с тех пор. Самолетательным никак не получаюсь.

Маруша помочь ему не могла, поэтому ловко перевела тему:

- А здесь зачем?

- Брата ищу, - голова птенца понуро склонилась.

- Значит, у тебя и брат есть? - Маруша чувствовала, что скоро отдохнет, и тогда ненужный разговор можно будет оборвать.

- Где-то есть, - вздохнул птенец. - Да только нам теперь никогда не встретиться.

- Вот оно как, - понимающе кивнула Маруша. Она почти не слушала птенца. Ей требовалась только передышка, а потом - фрр-р-р-р крылышками - и ни один ворон не догонит. А на заре она доберется до Заоблачной Страны.

- Да, - снова кивнул птенец и нахохлился. Чердак окутало молчание. Тягостное. Нехорошее. Под которое не то что не отдыхается, а и не дышится совсем.

- Ну а чего не встретиться-то? - разорвала тишину птичка.

- Тебе интересно? - удивился птенец, и вдруг его голос радостно зазвенел. - Тебе ВЗАПРАВДУ интересно?

"Ага, больно оно мне надо, - пронеслось в голове, - еще и тебя выслушивать после мертвых поэтов, да длинноклювого".

Но сказать правду она не смогла.

- Давай уж, - настойчиво согласилась птичка, - рассказывай.

28

- Близнецы всегда похожи внешне, но характеры могут разниться до невозможности, - начал птенец. - Было нас у мамы двое. Я - Сак, и братец мой Сук. Ты не поверишь, но родились мы бескрылыми. И в человеческом обличии прожили до семи лет.

В тот день рождения отец вручил нам один подарок на двоих. Лук и стрелы. Наверное, он думал, что мы сможем играть им вместе. Ага, он бы еще больше в поле работал. Итак, видел нас только по выходным, где ж ему догадаться...

Да не, мы бы сыгрались. Однако Сук вечно любил делить. Сначала себе он забрал стрелы, а мне сунул лук. Я сидел и грустил. О, если бы мне достались стрелы! Я тут же превратил бы их в солдат. Из колчана высовывалась одна потолще, подлиннее. Ее наконечник отливал не жестяным блеском, а бронзой. Вот бы замечательный генерал получился! А из лука можно сделать только корабль. Я его и сделал. Сук аж зубами от злости скрипел, но не дал мне ни единой стрелы. Сам-то он не знал, куда их приспособить. Разве что выстроил границу и кричал, чтобы я ни в коем случае не смел переступать через этот смешной заборчик. А мне и не хотелось. Я думал как бы заполучить несколько стрел и хотя бы разок пульнуть из лука. Я даже знал, куда. У леса рос толстенный бук. И с десяти шагов я бы не промазал, но я хотел попробовать с пятидесяти! Как Робин Гуд, знаешь такого? Нет? А Вильгельма Телля? Тоже не слыхала? Вот странно. Впрочем, что ж требовать от птицы. Если бы эта славная парочка встретилась на твоем пути, то сейчас ты не слушала бы меня, а металась по небесам вместе с остальными.

- Слабо было сделать стрелы самому? - спросила Маруша.

- Я тоже догадался! - обрадовался птенец. - Но не сразу. И уж лучше бы эта мысль никогда не приходила мне в голову. На следующий день у меня был и лук, и целая туча стрел. А Сук вдруг понял, что стрелы ему уже до смерти надоели. Он не умел придумывать игры. Он видел в стрелах только стрелы, а уж никак не солдат, не перильца моста, не стаю остроклювых птиц, и не автомобили. Раньше я превращал в гоночные машинки цветные карандаши, хоть мне всегда доставалось за это. Но в тот день я просто стрелял в старый бук, а Сук злился, накапливая обиду.

На третий день он подошел ко мне, врезал в глаз и отобрал и лук, и стрелы. Ты бы ведь тоже не стерпела, а? Вот я и вцепился ему в волосы. Как он завизжал! А как вскрикнул я, когда он швырнул мне в глаза прибрежный песок! И тут появилась мать.

- Господи! - возопила она. - Да сколько это может продолжаться-то?! Ну ни дня без драки не вытерпят. Была б моя воля, превратила бы я вас в птиц, да посадила бы в клетки, чтобы никогда, никогда не встретиться вам друг с другом.

И песок из глаз исчез! Только счастье мне это не принесло. Потому что вместо рук хлопали по бокам два крыла, а вместо брата - пустота. Сидел я на этом поле...

- Два крыла? - удивилась Маруша. - С чего это ты в птицу перекинулся?