Волки и надзиратели (ЛП) - Мерседес Сильвия

Сильный кулак сжал мое плечо и подвинул меня в сторону.

— Ты размякла, девчонка, — прорычал он в мое лицо. — Нельзя сочувствовать монстрам. Они должны умереть!

Я закричала без слов, вонзилась ногтями в его руку. Он скривился, но не отпустил. Он сбил меня с ног своей ногой. Я рухнула на спину, и он опустил ногу на мою грудь. Я сжала его ногу, пытаясь вдохнуть, беспомощная.

Он навис надо мной, длинные темные волосы свисали вокруг лица.

— Лежать.

Я оскалилась и плюнула. Попала ему в глаз.

Он отшатнулся. Я вдохнула и заставила себя сесть, посмотрела на крупного мужчину. Его лицо было гримасой гнева, он повернулся ко мне. Он сделал шаг.

Он не успел сделать еще шаг, что-то большое и серое врезалось в его бок. Дир. Он смог столкнуть Охотника на землю. Но Конрад не зря так долго прожил со своей работой. Он упал громко, но смог вырваться из рук оборотня. Он встал на колени, охотничий нож появился в руке. Дир ударил рукой, но жуткий нож бил быстро. В воздухе появились красные брызги.

Дир отступал, грудь вздымалась. Конрад поднимался на ноги.

— Ну же, волк! — прорычал он. — Это все, что у тебя есть?

Он поправил хватку на ноже, вскочил на ноги и бросился на оборотня. Дир ловко отскочил, но, хоть он был больше и сильнее, Конрад бился лучше. Волк в нем отступил еще сильнее, человек возвращался к власти.

Он оскалился, почти улыбаясь, и Охотник бросился снова. Дир отступал, споткнулся из-за неуклюжего тела, упал. Нож Конрада сверкнул, целясь в глаз оборотня.

Я вскочила на ноги. Я даже не поняла, что встала, что вдохнула и двигалась. Я прыгнула на спину Конрада, обвила рукой его шею, другая ладонь сжала его руку. Конрад вздрогнул, повернулся и вырвался из моей хватки. Я отпрянула, пошатнулась.

Боль вспыхнула во всем теле.

Я охнула.

Мое тело застыло, дыхание застряло в горле. Я медленно опустила взгляд. Рукоять охотничьего ножа и три дюйма яркой стали торчали из моего плеча.

Конрад был передо мной, его лицо посерело за бородой. Его глаз расширился, рот раскрылся, словно он пытался говорить.

Рев расколол воздух между нами. Смешались конечности, шерсть, кожа и сверкающие дикие глаза. Я услышала вопль Конрада, и через миг сильные руки оборотня столкнули его с обрыва.

Но это было будто в милях от меня.

Я опустилась на колени. Маленькая часть разума еще работала и ждала плеск. Но это было глупо. Плеска не будет с тем быстрым потоком. Тело Конрада разобьет об камни? Или вода утащит его ко дну, наполнит его легкие, а потом выбросит на берег дальше по течению?

Странно… я ощущала каплю печали. Он не заслуживал…

Я рухнула на спину, смотрела на небо сверху. Я медленно повернула голову, моргая от подступающей тьмы. Огромная неясная форма приближалась, зубы, красные десна, пена и тяжелое дыхание. Рука потянулась, растопырив пальцы, когти сверкали на солнце.

Тьма охватила меня, и я с благодарностью погрузилась в нее.

16

Дир

Мои руки дрожали, пока я тянулся к девушке. Ладони уже напоминали человеческие, но оставались достаточно звериными, с шерстью и когтями в крови.

Я отпрянул, не зная, стоило ли ее трогать вот так. Я не мог унять дрожь. Все тело тряслось, как лист.

Это был адреналин от боя. И все.

— Девочка? — мой голос был грубым. Я тряхнул головой, пена капала на землю. Я попробовал снова. — Бриэль?

Ответа не было. Ее глаза были приоткрытыми, но она была без сознания. Ее лицо стало опасно белым, и все веснушки сильно выделялись.

Сглотнув, я согнулся и проверил рану на ее плече, откуда торчал жуткий нож. Выглядело плохо. Я боялся вытащить нож и усилить кровотечение. Я быстро огляделся в поисках того, чем можно было перевязать рану. Ничего не было. И мои звериные руки не справились бы с этим заданием.

Мой разум на миг опустел.

А потом идея вспыхнула в голове — скорее инстинкт, чем идея. Но это было там, и я не мог это игнорировать.

Я нежно просунул руки под девушку и поднял ее, прижал к груди. Она застонала от боли, когда я потревожил ее плечо, но ее глаза закрылись. Хорошо. Без сознания она не ощущала всей боли.

Я поднялся на ноги, неловко держался на задних лапах. Я замер на миг, посмотрел на лицо у моего плеча. Она должна была меня убить. Я ощущал ее намерения в ее запахе, когда мы встретились в долине. И я ощущал вонь заклинаний Элораты Доррел, обвивших ее. Заклинания были на месте, ослабли, но остались.

Но она сопротивлялась. И она спасла мне жизнь. Рискуя своей жизнью.

Рычание задрожало в моем горле. Я повернулся и побежал в лес.

* * *

Прошло двадцать лет, но я еще помнил путь.

Я шел по этой тропе лишь раз в прошлой жизни, когда впервые вошел в Шепчущий лес в поисках ведьмы округа. Но воспоминание было вырезано в голове, словно в камне.

Теперь волчье чутье вело меня, сердце звало меня, и я скорее, чем считал возможным, оказался на простой тропе, ведущей по лесу. Я пошел уверенно и быстро по тропе и попал к месту, где лес должен был закончиться. Впереди должны быть поля. Открытый простор, небо, а дальше — аккуратный газон и сад, гордое каменное поместье.

Но оно заросло. Деревья и кусты стояли так густо, что не было видно дома.

Я оскалился. Много раз за двадцать лет я думал, что случилось с Домом Фэндар без меня. Люди всегда говорили, что мой дед построил дом слишком близко к Шепчущему лесу, и однажды лес его захватит. Но дедушка верил, что ведьма округа удержит лес, и поля в этих краях были плодородными. Он считал, что это его спасет.

Он не знал, что Элората Доррел была мстительной.

Я убирал с дороги низкие ветки, пытался защитить девушку в своих руках, как мог. Я заметил впереди стену, покрытую лозами, но еще стоящую. Это было уже что-то. Лес проглотил дом, но еще не переварил.

Я поправил хватку на девушке, чтобы держать ее одной рукой, потянулся к двери. Моя ладонь уже меньше напоминала лапу, и я смог подвинуть ручку. Я отчасти ожидал, что там будет заперто, но дверь легко открылась, петли тихо скрипнули.

Впервые за двадцать лет я заглянул в дом своего детства.

В фойе всегда было темно из-за мебели из темного дерева и большой лестницы. Но теперь свет солнца проникал в дыру в крыше, падая пятнами на пол. Высокий кедр вырос из плитки, пробил потолок. Лес все забирал.

Но за деревом лестница была целой.

Тихо зарычав, я пошел, пригибаясь под ветками. Бриэль застонала, когда я ускорился и встряхнул ее.

— Шш, шш, — прошептал я. — Мы почти там. Обещаю.

Я посмотрел на ее лицо, свет падал на нее с крыши. Она была бледнее обычного. Может, зря я унес ее из густой магии Шепчущего леса. Здесь смертный воздух притуплял магию. Может, для нее это было слишком.

Но мне нужно было как-то обработать ее раны. Для этого нужны были вещи.

Лестницы скрипели подо мной, но выдержали подъем на второй этаж. Я повернул налево. Я старался не вдыхать глубоко, боясь, что запахи дома переполнят меня и отвлекут. Но я ощущал странные призрачные лица и голоса со всех сторон… задержавшиеся следы мира и людей, которых я оставил годы назад.

Я открыл дверь и прошел в спальню, застыл на пороге и закрыл глаза от волны ностальгии. Это была комната моей матери. Даже с закрытыми глазами я еще видел ее, сидящую у трюмо, припудривая уже бледную кожу. Я слышал ее сухой смех, ощущал ее прохладные ладони на моем лице, редкие, но приятные поцелуи в макушку.

Я не попрощался, когда ушел. Она не поняла бы, попыталась бы меня отговорить. У нее были планы на меня, надежды…

Она была еще жива где-то в реальном мире? Или лес забрал ее и моего отца неожиданно, не дав им сбежать?

Вряд ли я узнаю.

Не было времени на болезненные размышления. Я покачал головой, прочищая ее, и быстро понес Бриэль к кровати. Деревце пробилось сквозь пол, и лозы со мхом были всюду. Но комната была относительно целой, и кровать была почти свободна от пыли, когда я опустил девушку на выцветшее одеяло. Густые тени собрались в комнате, и мне было сложно видеть ее лицо. Я сдвинул зеленый капюшон, открывая чуть нахмуренный лоб. Ей было больно? Я надеялся, что нет. Мои пальцы, грубые и все еще с когтями, скользнули по ее щеке, убрали потные пряди с ее лба. Она была горячей. Может, от лихорадки.