Танцы с Варежкой - Екатерина Вильмонт

— Хорошо, я… — Варя полезла в сумку. — Вот… тут двенадцать тысяч! Тебя устроит? У меня больше нет.

— Двенадцать тыщ? Круто! Давай! И ты когда в театре будешь? За шмотками зайду! Не забудь, что ты обещала! А в таких шмотках я и без твоей помощи пробьюсь! Заметано?

— Конечно. У меня в одиннадцать репетиция. Если опоздаешь, я оставлю у дежурной.

Шура опрокинула в рот недопитую рюмку, икнула и поднялась из-за стола.

— Спасибо, хоть проповедей мне не читала! Пока!

И она, пошатываясь, пошла к выходу.

Между тем Стас, трезво оценив обстановку, вдруг ощутил странный кураж, которого давно не испытывал. План действий созрел мгновенно!

— Дашенька, — заговорщицким тоном прошептал он. — Я смотрю, ты не ешь…

— Я совсем не голодная, Станислав Ильич!

— Видишь, в том зале сидит пара, вон, мужик в коричневом свитере?

— Вижу!

— Понимаешь, это один жутко нудный тип, я от него уже бегаю. Если он меня увидит, все, вцепится как клещ!

— Он кто?

— Да сценарист-графоман, кошмарный тип. Давай я сейчас попрошу официанта выпустить нас через черный выход и отвезу тебя домой. Ты согласна?

— Да, — растерялась Даша.

— Я здорово устал, а вступать в разговоры с этим занудой… Молодой человек, — обратился он к официанту. — У меня к вам несколько необычная просьба.

— Станислав Ильич, я на минутку, — смущенно улыбнулась Даша и направилась в туалет.

А Стас что-то долго втолковывал официанту. Тот согласно и понимающе кивал. Стас Симбирцев был его любимым артистом, к тому же приятелем хозяина.

— Все понял, господин Симбирцев! Сделаю!

— Спасибо, брат! Как тебя звать-то?

— Евгений!

— Спасибо, брат Евгений! — И Стас сунул «брату Евгению» две тысячные купюры.

— Что вы, не надо!

— Надо! Всякий труд должен быть оплачен!

Тут вернулась Даша. Глаза Стаса весело блестели.

— Можем смываться! — шепнул он. Вынув из вазы цветы, подал их Даше. — Пошли!

«Брат Евгений» провел их через подсобные помещения. Знаменитый артист попрощался с ним за руку и подмигнул.

— Вот, слава богу! — Он взял Дашу под руку и почти бегом направился к машине. Он знал, что она живет недалеко. — Садитесь, барышня, мигом домчу!

Варя сидела в некоторой прострации. «Брат Евгений» быстренько убрал со стола все следы Шуры и мягко спросил:

— А почему ж вы ничего не скушали?

— Аппетита нет.

— А давайте я вам принесу десерт, у нас такой потрясный десерт есть.

— Десерт? Из чего?

— В основном из шоколада, это малюсенькие пирожные, но одно горячее, другое из мороженого, третье из шоколадного крема… Очень рекомендую!

— Пожалуй! А кофе без кофеина есть?

— А как же!

— Вот и отлично! Мне сейчас надо чем-то сладким заесть…

Официант понимающе кивнул.

Десерт и впрямь оказался волшебно вкусным! Допив кофе, Варя собралась уже расплатиться, но официант куда-то исчез. Она подозвала другого.

— Пожалуйста, счет дайте!

— Сию минутку! — сказал он и тоже исчез. Народу было мало, и Варя готова была уже возмутиться, но просто не было сил. Вдруг в зале появилась очень полная женщина в поварской курточке и белом колпаке. Она решительно направилась к Варе.

— Госпожа Лакшина, мне сказали, что вам понравился мой десерт?

— О да! Это восторг!

— Мне очень приятно! Вы моя любимая артистка. Я очень люблю театр, а после «Песен шмеля» была просто в отпаде, причем от вас больше, чем от Бурмистрова!

— Спасибо вам.

— Знаете, если вам понадобится какой-нибудь торт для гостей, пирожные, обращайтесь!

— Спасибо большое! Обязательно!

Милая женщина дала Варе свою визитку.

— Спасибо, мне приятно… — Варя взглянула на визитку. — Лидия Анатольевна, пожалуйста, скажите официанту, чтобы принес счет.

— Да-да, обязательно скажу! — и женщина как-то странно подмигнула Варе.

Думать о том, что бы это значило, было лень. Буквально тут же возникла совсем юная девушка, одетая так же, как Лидия Анатольевна, с тарелочкой в руках. На тарелочке стоял совсем маленький горшочек, явно горячий.

— Это вам от заведения! И от мамы Лиды! Попробуйте, жуткая вкуснота!

И девушка исчезла. От горшочка упоительно пахло. Варя ковырнула ложечкой румяную запеченную корочку. Попробовала. Чудо! И вдруг на плечи ей легли чьи-то руки. Она не испугалась. Она узнала бы их из многих тысяч…

— Стас!

— Привет, любимая! Ты что тут одна сидишь? Не прогонишь?

— Нет. Но ты же сам сбежишь!

— Нет, не сбегу! Я так счастлив тебя видеть.

Он был какой-то другой! Глаза сияли, его буквально распирала энергия, таким он был в начале их отношений. Такому она никогда ни в чем не могла отказать.

Он сел напротив, сгреб ее руки в свои.

— Варежка! Как ты живешь?

— Живу! Репетирую Элизу Дулитл в театре у Маковского… Это само по себе счастье…

— Хочешь сказать, что и без меня счастлива?

— Ну и ты сегодня не похож на убитого горем.

— А знаешь почему?

— Нет, откуда же…

— Варежка, я просто вдруг понял, из-за чего у нас вся эта хрень… почему мы так глупо себя ведем, деремся, ругаемся…

— Ну и почему?

— Потому что у нас не… не было романа… Мы сразу бросились жить вместе… А это, наверное, неправильно.

— Может быть, ты и прав… Но что сделано, то сделано!

— Ничего подобного! Я лично намерен закрутить с тобой роман… Ходить на свидания… Целоваться в подъезде… Дарить цветы и конфеты…

— Стас, ты шутишь?

— Я серьезен, как никогда! Я понял — не могу без тебя… совсем… у меня в последнее время было ощущение, что ты вынула из меня душу… Я жил как-то механически, начисто утратил кураж… А какой артист без куража? И вдруг увидел тебя… Наблюдал за тобой, как ты общалась с какой-то шалавой…

— Погоди, ты тут давно?

— Ага! Я пришел сюда с двадцатилетней девчонкой, хорошенькой, как картинка, влюбленной в меня по уши…

— Стас!

— Погоди, дай договорить! Ты все не так поняла. Эта девочка моя партнерша, мне не хотелось ехать домой и очень хотелось есть, вот я и позвал ее. Но она скучная, глупенькая, явно разработавшая план по охмурению артиста Симбирцева, и вдруг увидел тебя и понял…

— Но куда ж ты девочку девал?

— О! Я отвез ее домой, но наказал официанту до моего возвращения не выпускать тебя отсюда! И сработало!

— Стас! — расхохоталась Варя. — Ты невозможный тип!

— Но ты мне не ответила, Варежка! Ты согласна крутить со мной роман?

Он был сейчас совершенно неотразим!

— Ага! — вдруг расхохоталась она. — Согласна!