Эффект ритуала. Магия простых действий – от привычки к ритуалу - Нортон Майкл

На финальной стадии исследования мы попросили каждого участника из сотни пар (женатых и проживших вместе в среднем около двадцати восьми лет) заполнить тот же опросник по отдельности, чтобы потом сравнить результаты. Выяснилось, что чаще всего они отвечали одинаково: если один партнер сообщал о наличии какого-либо ритуала, его упоминал и другой. Однако в 20 % случаев наблюдались расхождения: один заявлял, что у них есть ритуал, а другой все отрицал. Показательным примером стали романтические свидания. Если один партнер относил свидания к ритуалам, то в большинстве случаев второй соглашался. При этом более трети опрошенных, чей партнер называл свидание ритуалом, относили его к рутине. Грустно, правда? Когда для одного это символ любви, а для другого – всего лишь привычка и обязанность, которую нужно выполнить.

Все той же сотне пар мы также задали вопрос, насколько они довольны своими отношениями. Самыми счастливыми оказались те, в которых оба партнера соглашались по поводу наличия ритуалов. А вот в тех парах, где наличие ритуала признавал только один партнер, повышенного уровня счастья не наблюдалось. Как ни печально, их удовлетворенность отношениями была такой же, как и в парах, вовсе не имеющих ритуалов.

Если ритуалы в отношениях становятся эмоциональными генераторами для подтверждения общей реальности и идентичности, то ритуалы, связанные с завершением отношений – будь то расставание, развод или раздельное проживание, – предоставляют возможности для столь необходимого процесса перехода. Это тот самый промежуточный период, о котором мы говорили в главе о личностных ролях и изменениях. Пол Саймон, описывая распад брака с Кэрри Фишер, спел такую песню: «Берешь два тела и скручиваешь их в одно целое… И им уже не потерять друг друга». Как создавать новые ритуалы, помогающие осознать, что от вашей некогда общей реальности осталась лишь одна половина?

Именно в такой ситуации весной 1986 года оказались Улай и Марина Абрамович, несмотря на их космическую связь и общий день рождения. Они только что выступили в Галерее Бернетта Миллера в Лос-Анджелесе. Для Марины этот перформанс стал символом их любви и художественного видения. В своих мемуарах она описывала это как «создание третьего элемента, который мы назвали тем “я”, это была энергия без пагубного влияния эго, слияние мужского и женского, что для меня было величайшим произведением искусства». А Улаю тем временем начало казаться, что шоу и общение со зрителями превратилось в рутину. Деловой и социальный аспект их искусства стал привычкой, которую ему не очень-то хотелось развивать. И если Абрамович была готова к жизни всемирно известной звезды искусства – с соответствующими обязательствами и неудобствами, – то Улай стремился к более вольному, «анархическому» существованию. Вместо вечеринок со знаменитостями и художественных салонов он жаждал вернуться к кочевой жизни и путешествовать по Европе на фургоне.

«Ты лучше знаешь, как общаться с людьми, – говорил он Марине, когда после выступления ее окружали зрители. – А я пока немного пройдусь». Позже Абрамович узнала, что его прогулка затянулась не просто так – Улай изменял ей с молодой и красивой ассистенткой из Галереи. Еще одна старая как мир сказка.

Как двоим людям, которые более десяти лет потратили на создание неразрывной связи, найти способ все прекратить? Пара художников нашла самый разумный выход с учетом обстоятельств: они придумали свой уникальный ритуал расставания. Они решили потратить большую часть года на то, чтобы пройти по Великой Китайской стене (длиной 21 196 км), начав каждый со своей стороны и встретившись посередине, чтобы попрощаться. Изначально проект назывался «Влюбленные» и задумывался как своего рода свадьба, однако за годы ожидания и неоправданного доверия превратился в размышление о несовместимости и расставании. 30 марта 1988 года, после почти десяти лет бюрократической волокиты со стороны Коммунистической партии Китая, художникам наконец разрешили совершить задуманное. Абрамович стартовала со стороны залива Бохайвань, относящегося к Желтому морю, что между Китаем и Кореей. За месяцы она преодолела самые опасные участки возвышенностей Восточного Китая и те отрезки пути, которые были разрушены в период коммунистического диктата Мао. Каждую ночь Марине и ее проводникам приходилось отходить от стены на многие километры, чтобы добраться до какой-нибудь деревни и найти ночлег.

Улай стартовал более чем в тысяче километров к западу от пустыни Гоби. Если Марине предстояло одолевать горы, то Улай в основном шел по бесконечным дюнам. Ему рекомендовали останавливаться на ночь в близлежащих деревушках или гостиницах, однако он, как всегда, поступил по-своему и чаще всего спал под открытым небом прямо на обломках стены. Невероятно много сил понадобилось обоим, чтобы двигаться вперед и подготовиться к моменту встречи и разрыва всех уз.

Каждый из них шел в течение девяноста дней, преодолевая около двадцати километров в день, а встретились Марина и Улай на каменном мосту в провинции Шэньси. Улай добрался первым и сидел на месте почти весь день, дожидаясь Марину. Она пришла ближе к вечеру. Они посмотрели друг на друга точно так же, как тогда в аэропорту Амстердама, и обнялись. Так они завершили свои отношения и после этого не разговаривали двадцать два года.

Коллин Лихи Джонсон, эксперт по психологическому воздействию развода, использует замечательную фразу «социально контролируемая любезность», чтобы описать, как бывшие супруги способны преодолеть свою язвительность посредством шаблонных символических церемоний – то есть ритуалов, – которые помогают держать эмоции под контролем. Одна разводящаяся пара решила провести церемонию расставания в церкви и дать обратные клятвы: «Я возвращаю эти кольца, которые ты подарил мне в день бракосочетания, и этим освобождаю тебя от всех супружеских обязанностей по отношению ко мне. Ты простишь меня за всю боль, что я тебе причинила?» Церемония оказалась настолько трогательной, что один из участников позже заявил: «Я долго видел в ритуалах только завершение какого-то процесса, не осознавая, что в то же время это и начало чего-то нового».

Философ и публичный интеллектуал Агнес Каллард живет в одном доме со своим бывшим мужем Беном Каллардом, тоже философом, а также с нынешним супругом Арнольдом Бруксом, ее бывшим студентом. Обязанности по дому и уходу за тремя детьми – двумя от брака с Каллардом и одним от Брукса – делятся между тремя взрослыми. Поскольку Агнес все еще близка с бывшим мужем, каждый год они празднуют свой развод с помощью уникального ритуала. «Счастливого нам развода! Сегодня важная дата – 10 лет в разводе!» – написала она в «Твиттере», выложив фото, на котором она стоит рядом с Беном и широко улыбается. В этот день они вместе ужинали и наслаждались возможностью стареть вместе, ведь десять лет совместной жизни в разводе – это вам не шутки. «Запомните, дети, браки приходят и уходят, а развод – навсегда, так что выбирайте бывших с умом!» – пошутила Агнес на своей страничке в соцсетях.

Пожалуй, мало кому удастся достичь такой же невозмутимости, как в отношениях этих троих. К счастью, существует ритуал и для менее дружелюбных бывших супругов: вечеринка по случаю развода. Инвестиционный банкир по имени Джина рассказывает: «Я в разводе уже три года и каждый год устраиваю вечеринку, чтобы отпраздновать наше расставание. Я приглашаю всех одиноких друзей и подруг, а бывший муж в этот вечер присматривает за детьми».

Любовь и привязанность в нашем коллективном сознании ассоциируются с пышными торжествами и внешним блеском, будь то традиционная свадьба или стандартный романтический вечер со свечами и красными розами. И все же наши исследования показали, что наиболее значимыми для пар чаще всего становятся их особые ритуалы. Они не имеют никакого смысла для стороннего наблюдателя и позволяют создать уникальную общую реальность всего с одним человеком. Совместные фирменные ритуалы предназначены для страны всего из двух жителей.