Начало нас - Лайла Джеймс

естественных наук. Хэдли мечтала стать нейрохирургом, как и Навея. Это было буквально ее страстью. Она была сообразительной и чрезвычайно умной.

— Хэдли было девятнадцать, когда она встретила твоего отца — Харрисона Эйвери, — продолжает Навея. — Они встретились в баре, и Хэдли была полностью очарована им. Но Харрисон… Ну, он общался не с теми людьми. Он был мальчиком с другой стороны, о котором мы предупреждали Хэдли, но она была влюблена. И она думала, что сможет изменить его. Сделать его лучше.

Я жду, пока шум крови в моих ушах утихнет, но каждая новая информация, которую я получаю, только ухудшает ситуацию. Я делаю судорожный вдох, и миссис Хейл делает паузу, в ее взгляде появляется неуверенность.

Мистер Хейл тяжело вздыхает. 

— Когда они начали встречаться, мы были этому не рады. Но Хэдли была упрямой молодой женщиной, и как только она что-то решила, мы ничем не могли ее переубедить. Влияние Харрисона на жизнь твоей матери было почти мгновенным. Ее оценки падали, она больше устраивала вечеринки и становилась все более нестабильной. В дело вмешались наркотики, и тогда… на сцене появился ты. Когда мы узнали, что она беременна, мы знали, что она и Харрисон не в состоянии заботиться о ребенке.

— Итак, мы предложили воспитывать тебя до тех пор, пока Хэдли и Харрисон не соберутся вместе. Реабилитация, конечно. Им нужно было начать вести себя как зрелые взрослые. Быть родителем – это большая ответственность. Но это не то, что произошло. Хэдли на некоторое время рассталась с Харрисоном. Она прошла реабилитацию, и мы заботились о тебе первые три месяца твоей жизни. Ты действительно принес нам столько радости, Грейсон.

Я сглатываю, язык тяжелеет во рту, но, наконец, выскакиваю.

— Что случилось потом?

— Хэдли решила, что с нее хватит на реабилитации. — Мистер Хейл замолкает, издавая в горле звук разочарования. Он выглядит одновременно огорченным и разозленным. — Она вернулась домой и сказала, что если мы и дальше будем держать ее с Харрисоном отдельно, у нее не будет другого выбора, кроме как уйти вместе с ним. Мы боялись за твою безопасность… мы знали, что ни твоя мать, ни твой отец не в состоянии позаботиться о ребенке. Итак, мы впустили Харрисона в наш дом. Это длилось едва ли месяц, прежде чем они оба схватили тебя и сбежали.

— Вы не пытались их найти?

— Мы это сделали, — быстро, почти оборонительно, добавляет миссис Хейл. — Мы нашли их, и тебя … Мы предоставили им пространство, при этом пристально следя за тобой. Чтобы убедиться, что с тобой все в порядке. За два года все немного уладилось. Это была не лучшая ситуация, и мы не доверяли Харрисону, но и не хотели слишком сильно давить на Хэдли. Пока они снова не исчезли. И на этот раз нам потребовалось больше времени, чтобы их найти.

— В тот момент мы с Навеей решали свои личные проблемы. Много чего произошло. Поэтому, когда Хэдли и Харрисон в третий раз выбыли из поля зрения, мы их отпустили.

— Твоя мать присылала нам твои фотографии каждое Рождество в течение четырех лет с посланием не находить ее. Оставить ее в покое, чтобы быть счастливой со своей семьей. Харрисон всегда нас ненавидел, поэтому мы подумали, что если мы действительно выходим из общей картины, то, возможно, он и Хэдли смогут разобраться во всем вместе. Они взрослые; мы не могли продолжать обращаться с ними как с детьми.

— Около года назад что-то внутри меня подсказывало мне найти тебя снова. Я просто хотел убедиться, что с моей сестрой и племянником все в порядке. Вот я и нанял частного детектива. Когда мы нашли тебя… было уже слишком поздно.

— Мы даже не знали, что у Хэдли есть второй ребенок, Наоми — твоя сестра. Диана рассказала нам, что ее уже удочерили. Если бы мы только знали, если бы мы нашли вас обоих раньше…

— Вы опоздали на восемь месяцев, — говорю я оживленно. Но это не их вина. В их обязанности не входило преследовать мою мать, которая отказалась принять их помощь, или воспитывать меня и мою сестру. Они уже сделали больше, чем должны были.

Мистер Хейл наклоняется ближе, строго выдерживая мой взгляд. 

— Послушай меня, Грейсон. Мы с Навеей сожалеем, что позволили Хэдли уйти с тобой. Нам следовало бы бороться сильнее, но мы этого не сделали. Мы будем терпеть это сожаление, пока живы, но ты … Ты еще молод и у тебя такой большой потенциал. У тебя еще есть будущее, — отмечает он. — Будущее, которое мы можем поддержать. Ты больше не одинок.

— Сэр, при всем уважении, я очень долго был один и знаю, как о себе позаботиться, — грубо говорю я мистеру Хейлу.

Диана возвращается, как будто она ждала подходящего момента. Она протягивает миссис Хейл латте, а затем делает глоток. 

— Я говорила с мистером и миссис Хейл, прежде чем привезти тебя сюда. Они твоя семья, Грейсон. Тебе нет необходимости оставаться в приемной семье, когда они готовы тебя принять.

— Мы не просто принимаем Грейсона, — говорит миссис Хейл, пристально глядя на Диану. — Мы его усыновляем по закону.

Я падаю обратно на стул, дыхание вырывается с громким свистом. Меня уже били в живот, но впервые я чувствую себя настолько запыхавшимся.

Семья… законное усыновление…

Что? ЧТО?

Мои пальцы крепко сжимают стол, пока костяшки пальцев не белеют и не онемеют. Мир качается взад и вперед.

Все это происходит слишком быстро. Я даже не могу подвергать сомнению мотивы мистера и миссис Хейл. Они не могут быть мошенниками, как бы мне ни хотелось в это верить. Я не доверяю взрослым, потому что они всегда ждут чего-то взамен. Мистер и миссис Хейл просто случайно ворвались в мою жизнь, действуя для меня как своего рода ангелы-хранители.

Я не могу им доверять…

Но в их глазах нет обмана. Их взгляды тверды и неумолимы, правдивы.

Их полномочия говорят сами за себя, фотографии, доверие к ним Дианы…

А история Хэдли и Харрисона Эйвери — я знаю, что она реальна.

Мой взгляд падает на стол, когда у меня больше нет сил выдерживать их взгляды. У меня кружится голова, и я не могу сосредоточиться на том, о чем говорят они с Дианой.

Вчера у меня никого не было. Я никому не принадлежал.

Я был просто еще одним потерянным, забытым кем-то в приемной семье.

А сейчас? Я узнаю, что у меня есть семья, кроме Наоми. Семья, которая, возможно, заботится. Я не трейлерный мусор, как меня называли всю мою жизнь. Я принадлежу к знатной и престижной семье. Но разве я для них просто благотворительный случай?

— Посмотри на меня, сынок. — Мой взгляд останавливается на мистере Хейле. Его тон авторитетен и наполнен абсолютной уверенностью. Я не смею игнорировать его приказ.

Он тянется вперед, накрывая мою руку. Он сжимает ее и не отпускает. Его рука на удивление