Ведьмы.Ру - Екатерина Насута

услышала? Давно пора… Улечка — такая замечательная девочка, а всё одна и одна. Этак и в старые девы можно попасть…

— Р-р-р, — раздалось из-под ног грозное.

— Ах, какая милая собачка! — восхитилась тётка Марфа.

— И без намордника! — не успевший дойти до дома Пётр Савельевич вернулся. — И без ошейника! Это грубое нарушение правил содержания домашних животных…

— Ой, он укусит… — тётка Марфа на всякий случай отодвинулась на шаг и юбки длинные подхватила.

А Данила подхватил шпица под живот и посадил на руки.

— Наверное, из дому убежал, да? — и несмотря на рычание, просто почесал его за ухом. — Грозный какой… страшный… все тебя боятся…

На морде Никитки расплывалась улыбка.

— Вот так… хороший… не знал, Улька, что у тебя такая прелесть…

— И я не знал, — Пётр Савельевич сдвинул брови. — Наверняка, животное на учёте не стоит и ветпаспорта не имеет!

На него с укором посмотрели и Никитка, и Мелецкий.

— Разберёмся, — сказал последний, а Никитка кивнул. Но к счастью, этого никто не заметил.

— Вы уж постарайтесь, чтоб он с участка не выходил! Я вообще-то собак очень боюсь… — тетка Марфа махнула рукой. — Но я не о том! Улечка, Пётр Савельевич! Появилась удивительная возможность! Золовка моей троюродной племянницы работает в мэрии. И сказала, что здесь у нас планируется стройка! Возводить будут коттеджи! Причём не просто так, а вот по плану!

— Без плана стройки не бывает, — буркнул Пётр Савельеивч.

— Ох, простите… по плану собираются привлечь магов! И стройка будет скорая, к осени начнут, а к зиме уже сдать должны! И не просто так, а будут эти… как их…

— Коттеджи? — Ульяне новость категорически не понравилась.

— И коттеджи… и эти… кантрихаусы… и лайнхаусы! И как же их… вот! Урбан-виллы! Проект уже одобрен и мы окажемся рядом с новым элитным посёлком! Но они хотят расширяться. Вширь!

— Логично. Расширяться вглубь уже не логично.

— И при желании можем рассчитывать на программу переселения.

Чтоб…

Ульяна с трудом сдержалась, чтобы не выругаться.

— Точнее под программу замещения! Представляете⁈

— Нет, — Пётр Савельевич произнёс это сухо.

— Ах, господи, ваш скептицизм меня просто-напросто убивает! — воскликнула тётка Марфа, всплеснув руками. И все её браслеты — а их всегда было много — зазвенели. — Неужели, не понимаете перспектив? Мы можем обменять это на жильё! На квартиры! Или просто на деньги! Главное, что действовать надо сообща! Если мы вместе будем держать цену, то получим много больше, чем предложат изначально…

— Нет, — повторил Пётр Савельевич.

И Ульяна кивнула, добавив:

— Я не буду продавать дом.

— Но… — тётка Марфа даже растерялась. — Я уже сказала…

— Отскажете! — Пётр Савельевич насупился. — Тоже мне… придумали…

— Тараканова, — Мелецкий склонился на ухо. — Не вздумай соглашаться!

— Я и не собираюсь.

— Но… как же… это такая возможность! Цену предлагают отличнейшую! И я уже дала предварительное согласие! А вы, если будете упрямиться, то ничего не получите!

Выдав это, тётка Марфа развернулась и, подхвативши подол юбок, всех трёх разом, гордым шагом направилась к забору.

— Ну и дура! — крикнул ей в спину Пётр Савельевич. — Обманут! Ульяна, надеюсь, вы не собираетесь совершать подобной глупости? Молодой человек, хотелось бы думать, что вы не только орать умеете, но и владеете даром убеждения, поскольку…

— Я не продам дом, — сказала Ульяна и, подхватив Мелецкого за руку, потянула к воротам. — Идём… ж-женишок. Вот… скажи… где я так нагрешить успела?

— Понятия не имею, — Данила крутил головой. — О… коза!

— Ме, — возмутился Фёдор Степанович.

— Козёл, — Ульяна верно поняла суть претензии. — Он — козёл. Думаю, вы найдёте общий язык.

— Почему?

— Ввиду природной близости менталитетов.

А тащить жениха, оказывается, непросто. Здоровый какой… и главное, нельзя сказать, что упирается, просто не спешит. Головою вон крутит, разглядывая всё с детским любопытством.

— Никиту отпусти!

— Не-а, нельзя. Он убежать может. Заблудиться. И вообще, Тараканова! Я не ожидал от тебя такой безответственности! Малыш и вправду без ошейника, бегает. А если его обидит кто? Это ж почти деревня…

— Дачный посёлок.

— И что? Тут наверняка собаки есть бродячие. Или даже волки.

И Никиту за ухом почесал. А тот, заразина, сделал вид, что он и вправду маленький и бедный, неузабоченный.

— Знаешь что… — Ульяна выпустила руку. — Тебя вообще сюда не звали! А раз приехал…

— Кстати, дорожки подмести стоило бы. И кусты постричь. Ваш садовник отвратительно работает.

Нет, он… серьёзно сейчас?

Издевается?

Нос Данилы дрогнул и он поинтересовался:

— А чем это так пахнет?

— Оладьями.

— Обожаю оладьи. Угостишь? Тараканова, я честное слово, с миром! У нас тут общее дело нарисовалось. Ну и надо бы как-то вот… решить, что ли… или ты хочешь замуж? За меня?

— Упаси господи! — искренне воскликнула Ульяна.

А этот, кажется, обиделся.

Между прочим, желающих выйти замуж за Данилу, всегда хватало. Да если б он только намекнул. Та же Элька два года вилась, и так, и этак на колечко намекая. Данила же делал вид, что намёков не понимает, а как надоело, так прямо и сказал, что, мол, не собирается.

Нет, Элечка милая.

И собой хороша.

Но это ж ещё не повод жениться. В общем, тогда он и стал козлом. Образно говоря.

Реальный козёл подошёл поближе, вперился в Данилу жёлтыми глазами, причём взгляд такой… почти человеческий. Оценивающий.

— Да пошутил я, — буркнул он, потому как обидно, когда тебя и козлы всерьёз не воспринимают, — кому она нужна-то…

Лицо у Таракановой вытянулось.

— Мэ-к, — сказал козёл с упрёком.

— В общем… слушай… давай по-деловому, а? Проблемы порешаем ну и разбежимся к обоюдному согласию. В договоре момент прописан.

— Да⁈

— А ты не читала?

— Я только вчера узнала, — Тараканова отбросила прядку волос. — От бабушки.

— А я от отца… вот… честно, злости не хватает. Молчать столько лет. Чувствую себя идиотом.

— Ну, тебе к этому не привыкать.

— Тараканова!

— Извини, вырвалось, — она даже смутилась немного. — Ладно, и вправду пошли в дом. Слушай, я работу прогуляла. Ты меня уволишь?

— Не я. Но думаю, там всех уже… там