Хроники Расколотого королевства - Фрэнсис Хардинг

— Мошка, — сказал Клент, — идем.

И они направились к выходу. После гнетущей атмосферы кофейни Мошка обрадовалась шумной улице, а еще тому, что ей не надо сортировать тряпье.

Толпы зевак на улице как будто поредели, но Мошка заметила, что Клент присматривается к ним внимательней обычного.

— Мистер Клент, — произнесла она шепотом, пытаясь поспеть за ним, — а как мы узнаем, если за нами станут шпионить Ключники?

— Настоящий Ключник всегда носит перчатки, — прошептал Клент в ответ, — потому что на правой руке у него выжжен ключ. А десятники носят на поясе связку тех самых ключей, что выжжены на руках их подчиненных.

— Мистер Клент, но ведь почти все джентльмены носят перчатки.

— Да, это так, — сказал Клент и заглянул в подворотню, мимо которой они проходили. — Поэтому любой, кого мы встретим, может оказаться Ключником. Сам Тетеревятник — это тень среди теней. Говорят, пальцы у него тонкие, как у ребенка. Это потому, что каждую ночь он обертывает их муслином, пропитанным лимонным соком. Он выпиливает такие сложные ключи, что никто, кроме него, не может их использовать. И он способен пройти через любые двери и ворота так же легко, как мы с тобой проходим сквозь капли дождя. Он может учуять секретный проход или тайную комнату за стеной, как кошка чует рыбу. Считай, что нам с тобой поручили шпионить за ветром.

«З» ЗНАЧИТ «ЗАГОВОР»

На следующий день в изящном тубусе тюльпанового дерева пришло письмо от леди Тамаринд, и Клент принялся вздыхать над своим гардеробом, точно молодая вдова перед званым вечером.

— О коварная судьба! — восклицал он. — В такой день остаться без пудры для парика! Дитя, сходи-ка на кухню, раздобудь ложку муки. За неимением лучшего… Ну как я пойду в Медвяные сады с ненадушенными перчатками? Будь добра, проскользни в лучшие номера и позаимствуй у молодоженов розовой воды.

Мошка исполнила все поручения.

— А как же я? — спросила она, щедро посыпая мукой парик Клента и смахивая пшеничную пыль с его бровей. — Я-то в чем пойду?

— Поистине, я совершил ошибку, представив тебя первому Книжнику королевства, — произнес Клент, полоща руки в розовой воде и изучая свои ногти. — Теперь твое самомнение взлетело до таких высот, что ты уже воображаешь себя светской дамой и жаждешь нанести визит сестре герцога. Я никак не могу предстать перед высшим светом в компании эдакого желторотого недоразумения.

Мошка уперла язык в щеку и расправила шейный платок Клента. Желторотое недоразумение ничем не выдало, что напряженно размышляет, как с пользой потратить часы, которые Клент проведет в Медвяных садах.

— У вас, мадам, — произнес Клент, — имеется пара отличных ушей. Я бы вам советовал употребить их по назначению, совершив променад по окрестным улицам.

С этими словами он чинно удалился.

А еще через пять минут его помощница тихо выскользнула из брачного дома в утреннюю прохладу.

План Мошки был таков. Она разыщет ту самую «школу для бедняков» и поразит всех своими знаниями. Отец очень тепло отзывался о мистере Твайне, директоре школы. Вдруг тот ссудит немного денег дочери старого друга, Квиллама Мая? Тогда она дождется, когда Куропат приплывет в Манделион, и выкупит Сарацина. Если же не выгорит, Мошка будет работать на Книжников, потихоньку копить деньги и надеяться, что Куропат не продаст и не съест Сарацина.

Когда Мошка подумала о леди Тамаринд, ее сердце так и подпрыгнуло, готовое разорваться в груди. Она пообещала сообщать обо всех планах Книжников, но все изменилось. К добру или беде, но она подписала соглашение с Клентом, а кроме того, успела стать подмастерьем Книжников. Если она выдаст какой-нибудь их секрет, они сдерут с нее шкуру и пустят на книжные переплеты. Да и что такого она узнала, что стоило бы передать леди Тамаринд? Что Книжники не доверяют Ключникам?

Какое-то время Мошка шла на север, подгоняемая ветром. Она рассчитывала выйти на оживленную улицу и разузнать у прохожих о бедняцкой школе. Но когда ветер сменил направление, она растерялась. Река, которую она оставила позади, вдруг возникла за домами справа от нее. Мошка не знала, что река извивается, огибая центр города.

Наконец она обратилась к старьевщику, ходившему на плоту вдоль берега, вылавливая всякую рухлядь. Тот был рад поговорить с девочкой, прибывшей в Манделион аж из столицы королевства. Мошка скормила ему пару небылиц о столичной жизни в обмен на адрес школы.

— Ты вряд ли сыщешь там что-то ценное, — сказал он, насмешливо глядя ей вслед. Он явно не посчитал ее образованной дамой.

Но стоило Мошке выйти к нужной улице, как решимость оставила ее, а ноги сделались ватными. Что, если учителя станут смеяться над ее простым платьем или начнут расспрашивать о семье? А то и дадут прочесть что-нибудь на древнеакрилическом?

Собравшись с духом, она повернула за угол.

Флюгер школы был украшен фигуркой человека, согнувшегося над книгой. Мошка узнала в нем Добряка Белоуса, что стремится всё знать.

Подойдя к флюгеру, она тронула его ногой, сдвинув пару замшелых черепиц, некогда покрывавших крышу школьного здания. Над грудами камней торчали остатки стен. В провалах окон по углам блестела паутина. Мошка пожала плечами, издав то ли вздох, то ли всхлип.

Судя по тому, как основательно камни поросли мхом, школа лежала в руинах не первый год — а возможно, и дольше, чем Мошка жила на этом свете. И только теперь, когда мечта ее развеялась без следа, она в полной мере осознала, как же хотела попасть в школу. План со школой не родился на ходу, он вызревал в душе годами. Она убедила себя, что отец тайно вел ее сюда, что такова была его последняя воля, его забота о ней.

— Старый пустомеля, — произнесла Мошка, не узнавая собственный голос. — Такую судьбу ты мне уготовил? Лучше ничего не придумал?

Значит, слова Квиллама Мая о школе бедняков не были заветной подсказкой, частью мудрого, тщательно продуманного плана. Он умер, как умирают все люди, и оставил свою дочь на произвол судьбы. Руины школы не просто отняли у Мошки мечту, она почувствовала, что ее предали.

Она сделала несколько шагов по обломкам, и ее глаза наполнились слезами. Время не могло так основательно разрушить здание, но и следов пожара было не видно. Мошка заметила укромное место под рухнувшей балкой, поросшей вьюнком, и, подойдя к ней, присела на корточки.

Из-под груды кирпичей выглядывал край книжного корешка. Мошка нагнулась за книгой и почувствовала, как вьюнок касается шеи. Находка оказалась букварем. Обложка поросла плесенью, страницы покоробились от влаги. Мошка стерла грязь с переплета и пролистала страницы. Она услышала полузабытый и такой дорогой сердцу книжный шелест, почувствовала запах старой, отсыревшей бумаги.