Не ломайся, девочка - Айрин Лакс

Ну, точно, секс мне с ней не светит. А если даже я ей всадить смогу, то при первом же влажном шлепке, или когда киска переполненная, с хлюпаньем начнет издавать разные громкие звуки, от стыда сгорит.

Цаца!

Ишь ты…

Нет, нафиг. Держите меня от нее подальше…

— Иди, — отвечает бесцветно. — До свидания.

— Я предупрежу, когда надо будет появиться.

— Да, конечно. Тут еще твои вещи остались.

— Да выкинь их… Не парься. Другие куплю.

Надо уйти. Чего мнусь?

— Ну, я пошел?

— Да, конечно. У меня дел полно. Куча…

— Пока, Глаш.

— Пока.

Делаю несколько шагов к двери, открываю ключ и… закрываю неожиданно громко. Какого хера, злюсь, а?! Ну, вот какого хераа!

Спустя секунду до меня доносится звук плача.

Глаша рыдает навзрыд, и я… сбегаю.

Теперь уже по-настоящему.

* * *

Спустя неделю

Жизнь катит свое колесо.

Дни забитые — отсыпаюсь, встречаюсь с братом, тот напирает о необходимости приехать в гости к отцу. Вечерами то работаю, то с Иркой зависаю.

Брат не отстает, постоянно о себе напоминает. И я снова думаю, что не с пустыми руками надо. Неохотно вспоминаю про бизнес, который мне должен был передать Расул.

Назначаю встречу, обсуждаю без лишних тем. Мирасов, кажется, в себя пришел немного, словно в счастье влился и теперь готов размышлять здраво. Потому что задает вопрос:

— Тебя реально на цепь посадили?

Ах, поздно же ты спохватился! Не подумал, что можешь меня подставить, да?

Но какое это имеет значение сейчас?

Я пожимаю плечами, не хочу больше с ним дел иметь. Поэтому сухо интересуюсь:

— Тут все чисто? Учти, я проверю.

— Проверяй. Чисто.

— Тогда я погнал.

— Эй… — останавливает меня окриком у самых дверей. Зовет. — Кэп. Эй, Кэп…

Замираю, немного обернувшись. Мирасов настигает.

— У меня не было иного выбора. Только действовать напролом. О побочном ущербе не думал.

Вот так, ска… Я — побочный ущерб.

— Когда-нибудь ты поймешь, — бросает. — Если вдруг… появится такой человек в твоей жизни. Ради которого готов на все, и плевать на всех остальных.

— Чао, Мирасов. Бизнес проверю. Надеюсь, там комар носа не подточит, или мне придется сделать то, что тебе очень и очень не понравится, и ты дотянуться не сможешь в ответку. Ведь у меня сейчас, что? Протекция!

Выхожу.

* * *

Курить — не то. Работать не тянет. С небольшим заданием от органов справился за три дня. Пришлось покопаться, но результатом доволен. Чувство, что ко мне, как к новому автомату, пока пристреливаются. Что будет потом, когда пойдут пользовать по полной, пока не думаю. Вообще стараюсь не забивать свою голову тем, что будет потом, живу сегодняшним ярким днем!

Вот только сегодня — не спешит быть ярким. И вечером не тянет на приключения, ни на сходку с приятелями, ни на случку с Иркой. За эти дни она мне приелась, честное слово. Особенно глупо выглядела ее попытка выдать магазинный оливье за салат собственного приготовления. Только чек из магазина на первом этаже дома забыла убрать… Там салат, продукты по мелочи и банка соленых огурцов.

Неожиданно для себя заруливаю по старому адресу.

Перед дверью квартиры Глаши волнуюсь неожиданно сильно. Так, что за глупости такие. Не навязываюсь я, как и обещал. Так, по-братски девчонку проведаю, и все.

Она не открывает. Уже поздно…

Снова в ночную пашет?

Звоню…

Трель телефона раздается по ту сторону двери, и на меня накатывает страх.

Который только усиливается после слов соседки, выглянувшей из-за двери:

— Девчонка твоя уже два дня никуда не выходит. Ишь ты… Тьху! Поматросил и бросил, а глупые девки потом себе вены режут! Кобелина! Кастрировать тебя надо!

Я снова звоню.

Не отвечает.

Достаю ключ, и сердце в груди лязгает, словно сумасшедшее.

Глава 25

Тихон

Влетаю в квартиру под бурчание и проклятия соседки! Проклинает, чтобы мой корнишон отсох и никогда не плодоносил. Вот же карга! А я и не знал, что Глаша соседствует с такими токсичными соседями.

В квартире — тишина. Ничего не слышно.

— Глаша? Эй… Глаша!

Бросаюсь вперед, в комнате — пусто. В ванной раздражающе капает вода из крана. Влетаю, распахнув дверь. Девушка лежит в ванной, с наушниками в ушах.

Не подает признаков движения.

Ни одного!

Не думаю, что творю, я влезаю прямиком в ванну! Одетым. С обувью на ногах.

— Давай, Глаша, давай! Ты чего натворила, а? Девочка моя… Ты чего?!

Подхватив девушку под мышками, выдергиваю из воды, забросив себе на плечо. Чувствую себя моряком, укравшим русалку.

Она дергается и начинает визжать. Я шлепаю в мокрых мокасинах до кровати, опускаю ее туда.

— Тихо. Тише, Глаша. Глаша, это я, Тихон!

— Тыыы! — с визгом запускает в меня подушку. — Дурак! Ты что делаешь?! Ты… Ты меня голой видел!

А?!

Черт, а ведь я был в таком шоке, испугался за девчонку, что даже девичью наготу не разглядел. Был шанс, но я его упустил!

— ДУРАК! — кричит Глаша, кутаясь в простынь. — Ты вообще зачем приперся?! Ты обещал предупреждать! — вопит! — Какого черта!

— Я…

— Что ты?! Ты должен уйти! Уходи! — требует со слезами. — Уходи туда, где был!

— Я ПЕРЕЖИВАЛ! — ору в ответ, пнув подставку у кровати, на которой покоится опустевшее ведерко из-под шоколадного мороженого. — Пришел тебя проведать, а ты не открываешь! Соседка орет про вены резаные. Из-за расставания!

— Соседка через стенку, что ли? — шипит Глаша и добавляет шепотом. — Да она… Она извращенка старая! Все подслушивает! Со стетоскопом!

— Чтоооо?!

— То! Она слышала, что мы делали. Все слышала… Еще и спрашивала, когда ко мне кавалер еще раз придет, а то давно его не видно и не слышно! — глаза вспыхивают обидой. — Я и сказала, что мы расстались. В ответ такую тираду про половое воспитание услышала…

— И все?!

— И все. А ты… Дурак, — выдыхает. — Все, иди отсюда.

— Как?! Я мокрый.

— А мне плевать. Пусть кто-нибудь тебе высушит. Явно же… Есть какая-то… — сердито губы поджимает. — А я хочу одеться.

— Ты в ванной уснула, что ли?

— Я медитировала, пятый урок медитации, а ты все испортил.

— А на что медитировала?

— Какое тебе дело? — огрызается. — Тебе вообще до меня никакого дела нет, вот и не надо.

Так… Претензии пошли в ход.

— Что за наезды, Глаш?!

— Никаких претензий. Просто… Уходи. Оставь меня, — добавляет тише.

Я ищу ответы на ее личике, но она жутко обиженная.

Снова здорово, Тихон.

И мне бы уйти.

Просто развернуться и уйти! Потому что я эту Санта-Барбару на колу вертел.

Но какого-то черта я завожусь в