Литература (русская литература XX века). 11 класс. Часть 2 - Коллектив авторов

Родился Николай Алексеевич Заболоцкий 7 мая (24 апреля по старому стилю) 1903 года под Казанью. Его детские годы прошли в селе Сернур Вятской губернии. Здесь в 7 лет он написал свое первое стихотворение. Затем были учеба в Уржрумском реальном училище, одновременное поступление в 1920 году на историко-филологический факультет 1-го МГУ и медицинский факультет 2-го МГУ, переезд в 1921 году в Петроград и учеба на факультете русского языка и словесности Петроградского института имени А. И. Герцена (1921–1925).

Первые стихотворные опыты Заболоцкого в основном были подражательными (среди «объектов» подражания – А. Блок, В. Маяковский, С. Есенин), однако уже в середине 1920-х годов поэт постепенно обретает собственную манеру. Весьма плодотворным для него оказалось знакомство с содружеством «чинарей» – философами Яковом Друскиным и Леонидом Липавским и поэтами Даниилом Хармсом, Александром Введенским и Николаем Олейниковым, искавшими новых путей в современном искусстве.

Если в дружеских беседах «чинарей» постепенно выкристаллизовывалось новое понимание задач современного искусства, то воплощать эти задачи предназначалось литературной группировке ОБЭРИУ, дебютный вечер которой под названием «Три левых часа» состоялся 24 января 1928 года на сцене ленинградского Дома печати. Из литераторов в группу вошли А. Введенский, Д. Хармс, Н. Заболоцкий, а также К. Вагинов, И. Бахтерев и Б. Левин, название же ее расшифровывалось как «Объединение реального искусства» (финальное «у» было добавлено в качестве шутки, в пику многочисленным литературным «-измам»).

Союз Заболоцкого с «обэриутами» был ознаменован его сотрудничеством с детскими журналами «Чиж» и «Еж», а также выходом первой «взрослой» книги поэта – сборника стихов «Столбцы» (1929) и началом работы над поэмой «Торжество земледелия» (опубликована в 1933). Ранние произведения поэта произвели эффект «разорвавшейся бомбы»: тираж «Столбцов» был распродан за несколько дней, однако советская критика встретила творчество молодого поэта резко враждебно. «Распад сознания», «Социология бессмыслинки», «Юродствующая поэзия и поэзия миллионов» – вот названия только некоторых погромных статей.

Позднее Н. Заболоцкий разошелся со своими товарищами по принципиальным вопросам: его поэмы «Безумный волк» (1931), «Деревья» (1933) и стихотворения начала 1930-х годов свидетельствовали о том, что авангардистский радикализм обэриутов, их поиски в области литературной «зауми» и абсурда чужды поэту, ищущему более ясных форм для выражения своего миропонимания. Эволюция творческого мира поэта шла в сторону «натурфилософской поэзии», осмысляющей место человека в мироздании, его взаимоотношения с живой и неживой природой. Опубликованная в 1937 году поэтическая «Вторая книга» отразила в себе те изменения, которые произошли в творчестве Н. Заболоцкого. Кроме того, в эти годы поэт переводил грузинских поэтов, в том числе переложил для юношества поэму Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре».

19 марта 1938 года Заболоцкий был арестован и по надуманному обвинению приговорен к 5 годам исправительных работ в лагере. Собственно поэтическим творчеством в это время он практически не занимается, будучи вынужден работать землекопом, смотрителем на железной дороге, чертежником. О своем горьком лагерном опыте поэт позднее поведает в мемуарной «Истории моего заключения» (1956), а также в немногих стихотворениях («Где-то в поле возле Магадана…», «Это было давно…»). Главный же литературный труд тех лет – стихотворное переложение «Слова о полку Игореве…» (1938–1946), до сих пор считающееся одним из лучших. Лишь после войны, в январе 1946 года, Заболоцкий получает возможность вернуться в Москву, где смог опубликовать в 1948 году третью книгу «Стихотворения». Вошедшие в нее произведения открыли читателю нового Заболоцкого – прежний экспериментатор выступил в роли наследника классических традиций отечественной поэзии, сторонника ясности и гармоничности стиха.

В последние годы жизни поэт работал над исторической поэмой «Рубрук в Монголии», переводил венгерскую, старонемецкую, итальянскую поэзию, а также поэзию народов СССР; опубликовал четвертую, последнюю поэтическую книгу «Стихотворения» (1957). Появившееся в октябрьской книжке журнала «Новый мир» за 1953 год «весеннее» стихотворение Заболоцкого «Оттепель» почти на год опередило одноименную повесть И. Эренбурга, давшую имя целой эпохе послесталинского десятилетия. Однако подорванное в лагере здоровье, два инфаркта трагически сократили жизнь поэта, умершего в Москве 14 октября 1958 года.

Художественный мир поэта

Несмотря на то что сотрудничество Н. Заболоцкого с «обэриутами» не было долгим, тем не менее раннее творчество Н. Заболоцкого традиционно связывают именно с группой ОБЭРИУ. Тем более, что две важнейшие части декларации этой группы («Общественное лицо ОБЭРИУ» и «Поэзия ОБЭРИУтов») были написаны Н. Заболоцким. По мысли поэта, подлинно «реальное» искусство отличается от традиционного (в том числе называемого «реалистическим») тем, что его творцы стремятся увидеть мир «как бы впервые», удивленным взглядом первооткрывателя: «Посмотрите на предмет голыми глазами, и вы увидите его впервые очищенным от ветхой литературной позолоты. Может быть, вы будете утверждать, что наши сюжеты «нереальны» и «нелогичны»? А кто сказал, что «житейская» логика обязательна для искусства? <…> У искусства своя логика, и она не разрушает предмет, но помогает его познать».

Действительно, знакомый читателю-современнику мир, увиденный «голыми глазами», предстал в «Столбцах» Н. Заболоцкого неузнаваемым:

Но вот все двери растворились,Повсюду шепот пробежал:На службу вышли ИвановыВ своих штанах и башмаках.Пустые гладкие трамваиИм подают свои скамейки.Герои входят, покупаютБилетов хрупкие дощечки,Сидят и держат их перед собой,Не увлекаясь быстрою ездой.

Пытаясь найти объяснение подобному взгляду на обычного человека, большинство критиков сошлось на том, что поэзия Заболоцкого – сатирическая, высмеивающая «пережитки прошлого» в лице мещан и обывателей. Об антимещанской направленности своего творчества говорил и сам поэт.

Фамилия Ивановы стала у Заболоцкого нарицательным обозначением мещанина. В рассказах М. Зощенко, пьесах В. Маяковского «Клоп» и «Баня» этот человек получил право слова, и его речь наглядно продемонстрировала ущербность и ограниченность внутреннего мира советского обывателя, его «житейской логики» и «простых человеческих ценностей».

Вот и стих Н. Заболоцкого – подчеркнуто неуклюж, напоминает графоманскую поэзию с ее корявыми рифмами, ритмическими сбоями, изобилием нелепых образов, парадоксальным сочетанием выспренности, «чувствительности» и грубости. Подчас возникает ощущение, что стихотворения «Столбцов» написаны одним из тех «прочих граждан», о которых писал М. Зощенко. При этом мир обывателя вызывает у автора категорическое неприятие: объясняя название книги «Столбцы», поэт пояснял: «В это слово я вкладываю понятие дисциплины, порядка – всего того, что противостоит стихии мещанства».

Однако за явной неприязнью Заболоцкого к «новому быту» нельзя не заметить и его восторга перед чувственным многообразием мира: даже этот, неодухотворенный мир обыденности и житейских страстей по-своему многообразен, кипуч и даже притягателен.

И вот, забыв людей коварство,Вступаем мы в иное царство —

так начинает поэт стихотворение «Рыбная лавка» (1928). Автор тем самым предлагает по-новому взглянуть на привычную реальность, забыть «людей коварство», даже оставить за скобками обличительный пафос или высокие духовные устремления. И в результате мир преображается и открывает свои тайны и подлинные красоты:

Тут тело розовой севрюги,Прекраснейшей из всех севрюг,Висело, вытянувши руки,Хвостом прицеплено за крюк.Под ней кета пылала мясом,Угри, подобные колбасам,В копченой пышности и лениДымились, подогнув колени,И среди них, как желтый клык,Сиял на блюде царь-балык.

Прием олицетворения, уподобления неживого – живому является одним из самых распространенных способов одушевления описываемого мира. Заболоцкий также прибегает здесь к этому приему, но что удивительно – мир рыбного изобилия тем самым не приближается к человеку, наоборот, предстает во всем своем самостоятельном значении и богатстве. Подобное описание не вызывает у читателя сопереживания, но не вызывает и отторжения, неприязни. Оно пробуждает чувство восторга перед изобилием запахов, вкусов, аппетитных форм.

Впрочем, описание лещей переводит звучание стихотворения в серьезный регистр: возникает тема смерти («…смерть над ними, как торгаш, / Поводит бронзовой острогой»), тема судьбы и жизненного итога (отсюда – образ весов). Оказывается, живые лещи, как и люди, могут быть «объяты бредом, / Галлюцинацией, тоской, / Сомненьем, ревностью, тревогой…», могут страшиться смерти. Тем самым судьба лещей уподобляется судьбе людей (как и наоборот). Жизнь – дар, данный не только людям, но всему живому миру, говорит поэт. Однако человек взял на себя право даровать ее или отнимать у других, стоящих якобы ниже его на ступенях эволюции. Как видим, ранние стихи Заболоцкого скорее возвращают человека к природе, чем возвышают над ней, напоминают о том, что роднит людей с миром животных и растений. Более того, этот мир в стихах поэта нередко предстает в гораздо лучшем свете, чем мир людей, помыслы и устремления которых поражают своей бедностью и ущербностью. В этом смысле показательно одно из самых известных ранних произведений Заболоцкого – стихотворение «Движение» (1927):