Не измени себе - Брумель Валерий Николаевич

Эти слова засели во мне, как семена.

В поездке я подружился со Звягиным, бегуном на средние дистанции. Он был старше меня на семь лет, рекордсмен Европы, трижды чемпион Советского Союза и бронзовый призер двух Олимпиад — в Мельбурне и Риме. До состязаний в США мы были знакомы шапочно. Звягин, высокий, интересный парень, всегда с усмешечкой на губах, посматривал на меня мельком, как на нечто малопримечательное, и вдруг я так бойко «обскакал его». Первую встречу в Америке он, как и я, выиграл. Однако никакого шума вокруг его имени не случилось, потому что заболел его основной соперник. Звягин чувствовал себя несправедливо обойденным, а тут еще нас поселили в одном номере гостиницы.

Номер, кстати, был шикарный: четырехкомнатный, с огромной ванной, кондиционером и прочими бытовыми благами. Вообще, американцы ни в чем не скупились. На пять человек нашей команды они предоставили три автомобиля, которыми мы могли пользоваться в любое время суток. Мне и Звягину выделили «Кадиллак» — черный, блестящий, похожий на огромного жука. Я водить не умел, за рулем ездил мой товарищ. Наши отношения постепенно наладились — самолюбивый и тщеславный к своим спортивным успехам, Звягин во всем остальном оказался неплохим парнем, с которым легко было общаться.

Нашу команду всюду возили, нам постоянно показывали что-то интересное. Когда мы перебрались в Лос-Анджелес, нас повезли в Голливуд. Сопровождающим был спортивный журналист, приятный, очень свойский и веселый парень Динк.

Огромнейший киногород мы объехали на машине. Время от времени Динк давал нам разные пояснения, а когда мы покатили мимо роскошных особняков, стал называть имена известных актеров и режиссеров, которые в них обитали.

Чтобы показать свою осведомленность в кино, я спросил его:

— А где тут живет ваша Элизабет Тейлор?

— Вон! — Динк указал на трехэтажный дом, который стоял на горе. — Это ее особняк. Но сейчас Элизабет нет, она на съемках в Италии. — И полюбопытствовал: — А почему вы ею интересуетесь?

За меня ответил Звягин:

— Он очень давно мечтает с ней познакомиться!

Динк улыбнулся и развел руками: мол, ничего нельзя поделать, в Америке ее сейчас нет.

Но вечером к нам в номер принесли телеграмму. К моему большому удивлению, я прочитал:

«Мистер Буслаев! Узнала, что вы хотели со мной встретиться. Давно мечтаю об этом сама. Час назад прилетела из Италии. На одни сутки. Если Вы будете так любезны и у Вас найдется для меня немного времени, позвоните по телефону: Голливуд — 4188367. Весь вечер жду вашего звонка. Элизабет Тейлор».

Я не поверил своим глазам. Звягин, не сдерживаясь, досадно проговорил:

— Ну и везет же тебе! — И ехидно поинтересовался: — А о чем ты с ней разговаривать будешь? Ты же в английском ни бум-бум!

— Ничего, — ответил я. — Слов десять знаю, остальное жестами. Да и потом, не я же ее приглашаю.

Звягин захохотал:

— Ну звони, звони! Я погляжу, как ты с ней объяснишься!

Сам он английский знал довольно прилично.

Мы договорились, что поедем вместе. Звягина я представлю как своего переводчика…

Он сразу набрал номер телефона, по-английски произнес:

— Здравствуйте! Я от мистера Буслаева по телеграмме Элизабет Тейлор. Моя фамилия Звягин.

Что-то выслушав, он обернулся ко мне, шепнул:

— Сейчас сама подойдет.

Я взял у него трубку, приставил к уху. Услышав приятный женский голос, солидно представился:

— Хелло, Элизабет. Вас приветствует мистер Буслаев.

— Да погоди ты! — Звягин вырвал у меня трубку, что-то сказал по-английски. — Ручку и бумагу! — вдруг приказал он.

Я протянул ему блокнот. Звягин записал адрес, сказал: «О’кэй!» — и нажал рычаг.

Я спросил:

— Ну что?

— Поехали! — нетерпеливо сказал он. — Говорит, ждет не дождется.

Нарочно неторопливо я стал одеваться.

Мы сели в «Кадиллак» и покатили. Дороги мы не знали, поэтому приходилось часто останавливаться и спрашивать, как проехать в Голливуд. Вдобавок уже спустились сумерки, и окраина города погрузилась в сплошную тьму.

Примерно через час мы подкатили к небольшому дому. На нем значился нужный нам номер.

Я недоверчиво протянул:

— Что-то не то! Не может быть, чтобы она в таком доме жила.

Звягин нетерпеливо сказал:

— Да вылезай! У нее это, наверное, такое место, где она принимает всяких неофициальных лиц, вроде нас с тобой! И потом еще неизвестно, что там внутри.

Мы позвонили. Открыла горничная. Я вежливо произнес:

— Добрый вечер! Я мистер Буслаев. Я приехал со своим переводчиком по приглашению вашей хозяйки Элизабет Тейлор.

Звягин тотчас все это переколпачил на английский.

В ответ горничная заулыбалась и жестом попросила нас войти в дом.

Как только мы переступили порог, она сразу куда-то исчезла. Звягин предположил:

— Звать хозяйку, наверное, пошла.

Я, оглядевшись, заметил:

— И внутри тоже ничего особенного.

Мой товарищ протянул:

— Интересно, сколько ей сейчас лет! Говорят, вроде уже под пятьдесят?

Рядом вдруг кто-то ответил:

— Около сорока.

Мы обернулись и увидели улыбающегося Динка. Звягин обалдело посмотрел на него:

— Вы что… тоже приглашены?

Динк кивнул и вдруг, не выдержав, стал хохотать. Мы медленно начали кое-что понимать.

Наконец, справившись с собой, Динк выговорил:

— Ребята, простите… Если вам не по вкусу мой розыгрыш, извините. Но мы с женой уже давно хотела пригласить вас в гости, а как заманить, не знали.

У Динка мы хорошо и просто провели время за ужином. За столом я и Звягин весело хохотали, рассказывая Динку подробности наших треволнений. Однако, уходя, мы попросили Динка никому, и особенно газетчикам, не говорить о «приключении» с Элизабет Тейлор. Он пообещал этого не делать и слово свое сдержал.

На другой день нам пришло приглашение от Грегори Пека. В телеграмме он сообщал, что к такому-то часу пришлет за нами в гостиницу свою машину.

— Дудки! — воскликнули мы в один голос со Звягиным. — Теперь нас не купишь!

К нам в номер зашел руководитель команды Кислов и показал точно такую же телеграмму.

Я и Звягин покатились со смеху.

Он ничего не понял. Когда мы ему все объяснили, Кислов разыскал по телефонной книге номер знаменитого Грегори Пека и позвонил ему.

На этот раз все оказалось правдой. Актер действительно хотел видеть нас, чтобы познакомиться с русскими атлетами и поближе узнать их.

Наша команда побывала у него на ленче. Пек оказался живым, веселым человеком. Мы приятно провели у него время.

За двадцать дней пребывания в Америке у нас набралось более тридцати встреч с самыми разными людьми. Принимали везде широко и радушно, мы чувствовали себя как дома. Каверзных вопросов никто не задавал. Напротив, разговоров о наших — как они считали, «болезненных» проблемах не заводили, американцы предпочитали говорить о собственных недостатках.

Однажды меня спросили:

— Не хотели бы вы еще раз побывать в Америке?

Я ответил:

— Хотел бы. Даже с удовольствием.

— А жить? — осторожно поинтересовались у меня. — Смогли бы вы здесь жить?

— Если бы я был американцем, то, конечно, смог бы! А так — зачем? У каждого человека своя земля, своя родина. Как, например, собственная мать или отец. Понимаете?

Мне кивнули:

— Вполне!

Вторые состязания состоялись в зале куда меньшем, чем «Медисон-Сквер-Гарден». Но были они гораздо значительней — открытый чемпионат Соединенных Штатов Америки.

Всем приглашенным спортсменам на сей раз предоставлялась почетная возможность стать чемпионом этой страны по своему виду.

К этому времени я окончательно переакклиматизировался и как следует отдохнул. К тому же меня воодушевляла первая победа над Ником Джемсом и перспектива стать первым советским чемпионом США по прыжкам в высоту.

В легкоатлетический манеж я вышел теперь абсолютно уверенным в себе. Американские зрители приветствовали меня продолжительной овацией.