Боец тишины - Стас Северский

— Почему мне?! Почему мне одной?!

— Потому, что у меня не хватит сил и целительной заразы на всех зараженных! Хватит только на тебя — на тебя одну!

— Почему я?!

— Потому, что я хочу тебя! Замолчи — дыхание потеряешь!

Девушка замолкла в изумлении, вытеснившим на время, раздирающий ее, ужас. Едкий дым чуть рассеялся, и я увидел его. Человек в штатском — военный в штатском. Я узнал его. Он преграждает мне путь. И я знаю, что он — не один… просто других в дыму еще не видно. Они еще далеко, только я, не долго думая…

Дуплетом в грудь — одна входная, две выходных… и броня к черту. Он падает в воду. Толкаю в воду девушку, открываю огонь.

Пистолет вернулся в исходное. Пустая обойма выпала в воду. Я вставил другую и… Черт… Рука потянулась за спину, за автоматом. К черту тишину!

Перехватил автомат, передернул затвор. Пуля саданула мое плечо. Прижал закостенелым пальцем спусковой крючок, короткая очередь разлетелась в низком коридоре рикошетом и раскатилась искореженным рокотом. Это еще не конец! Эх, не конец! Прыгнул в воду, ища ее, но нашарил только труп военного. Черт… Где она?! Вцепился в ее мокрую рубашку и поволок за собой.

Глава 24

Кровотечение несильное — хорошо, я не собирался им кровавого следа оставлять и кровь на анализ им сдавать тоже не намеревался. Встал у стены, перевести дух. Сдернул с девушки респиратор, стянул с себя маску. Она посмотрела на меня расширенными глазами, и отвела взгляд в сторону… опустила, слезящиеся глаза в пол.

— Продрогла? У тебя зуб на зуб не попадает.

Она отрицательно покачала головой, отстраняясь от меня, стягивая к груди руки, складывая ладони. Осторожно охватил ее хрупкие плечи. Она прижалась к стене, сжалась, поднеся руки к лицу, словно прячась от меня.

— Просто разотру.

— Нет…

Через стиснутые стучащие зубы у нее не получилось сказать что-то понятное, и она замолкла. Дрожит у меня в руках, как осиновый лист.

— Совсем недалеко осталось. Снимай одежду.

Она отпрянула от меня, но я удержал ее.

— Нет… Не трогай меня…

— Ты мокрая, а еще идти. Снимай — я выжму. Живей!

Она отвернулась, стянула рубашку, робко протянула мне. С ее распущенных волос стекает вода — они распались на тонкие пряди, и ее спина, считай, открыта.

— Не смотри…

— Скажешь еще… не смотреть.

Крепко обнял девушку, невзирая на ее слабые протесты.

— Не трогай…

— Да начни ты соображать, наконец. Кончились мученья. Ясно? Теперь ты со мной. Я тебя теперь буду оберегать… пылинки с тебя сдувать буду.

Она отвернулась, тихо всхлипнула и выскользнула у меня из рук. Подхватил ее еще до того, как она упала на пол.

— Ты что? Что с тобой?

Она так и не пришла в себя, когда я потащил ее наверх, — безвольно поникшую в моих объятьях, уронившую руки, запрокинувшую голову.

Глава 25

Приволок ее в подземный ход и осторожно опустил на землю — передохнуть пора. Сердце еще стучит, разнося адреналин по крови, но уже — не ровно. Остатки не сожженной энергии еще колотят меня нервным напряжением, заставляя забывать про изнеможение, но уже — с перерывами. Я начинаю вспоминать про усталость… и готов свалиться замертво на месте. Батарейки у меня садятся — энергия на исходе, и я едва держусь на ногах. Сел рядом с ней, подтянул ее к себе, усадил на колени, стараясь согреть ее… и согреться.

— Кто ты?

Она открыла покрасневшие глаза, и я просиял.

— Вольфганг.

— Вольфганг…

— Никакой я не господин. Просто — Вольф… просто — «волк».

Девушку вдруг улыбнулась — робко и боязливо, но все же.

— Значит, ты не прекрасный принц?

— Нет, но я могу им прикинуться.

— Прикинуться?

— Хочешь, хоть сейчас прикинусь?

— Не знаю… Нет, не надо… Я же знаю, что ты — «волк»…

— А тебя, как называть, красавица?

— Агнешка…

Агнешка… Она, как искра костра, как луч солнца… Она так ярко светит, что и я в ее лучах — свечусь и… горю. Неловко отбросил ее волосы с ее плеч, за ее спину… склонил голову к ее шеи. Моя… Она моя… станет моей. Скоро… скоро станет моей. Тогда я снова смогу мыслить, смогу ясно видеть и свободно дышать. А сейчас в голове муть, в глазах туман, а дыхание замирает.

Ее тонкие пальцы судорожно сжались на вороте моей куртки, и она молча заплакала.

— Не трогай меня, Вольф… Только не трогай…

Меня будто ледяной водой обдало. Улыбка сползла с моего лица, а следом и лицо… душа исказилась, словно кислотой разъело.

— Что я тебе такого сделал, что ты со мной так?

— Я прошу, не надо… Оставь меня в покое…

— Не трону я тебя. Утри слезы и… Да тише ты.

— Только не надо…

— Ладно — не буду. Успокойся.

Глава 26

Хотел бы ей сказать, что после того, как она отключилась, мне пришлось ее в тесном трубопроводе таскать, выбираясь из подземелий, пришлось ее в машине возить, отслеживая хвост. Кстати, хвост был, и оторваться мне от него было не легче, чем ящерице. И еще, пока она тихо спала… Я отогнал машину полякам на разборку, я… Я спящую красавицу на «железном коне» с городских окраин вывозил — гнал, будто за мной черти гонятся… И, признаться честно, понятия не имею, как она после этого может так со мной. Не знает, конечно. Хотел бы ей сказать, но — не могу.

Нутром чую — не выдержу. Не выдержал. Схватил ее за руку, помеченную кодом подопытного.

— Я под пули подставлялся — тебя защищал! Я тебя на руках таскал, когда хотел свалиться и сдохнуть спокойно! А ты!.. Ты мне и прикоснуться к себе не позволяешь! Словно я прокаженный! Только и твердишь!..

— Отпусти…

— Снова за свое! Куда ты без меня пойдешь? Что ты делать без меня будешь? Тебя схватят сразу и прикончат! И вообще… Я, что заслужил такое обращение? Ты подумай! Заслужил я такое?!

— Ты…

Она безуспешно рванула руки — высвободиться я ей не дал.

— Обидно мне! Поняла?! Отвечай!

— Отпусти меня!

— Объясни мне! Отвечай!

Агнешка снова постаралась вырваться — отстранилась, как смогла, вскинула голову, сверкнула глазами.

— Объяснить? Ты убийца. Ты убил людей.

— Только, защищая тебя. Слышишь?!

— Ты убил…

— Только, защищая тебя! Ты слышишь?! Смотри на меня! Я защищаю свою страну, защищаю своих людей! И я убиваю тех, кто угрожает им! Только тех, кто — угрожает! Ясно?!

— Ясно… Только все равно ты — убил…

— Убил! Я бы и убил, и ограбил, защищая тебя, если бы не мог защитить тебя без грабежа и убийства!

— Ты преступник…

— Я?! Преступник?! Я — правозащитник, Агнешка! Преступники те, кто удерживал тебя против твоей воли!

— Ты такой же, как они…

— Я?! Да ты что вообще?! Ты меня еще и оскорбляешь?!

— Куда ты меня притащил? Что ты сделаешь со мной в этом подвале?

— Это не подвал. Это — склеп. Только ты не думай… Успокойся! Ты здесь не останешься! Ничего я тебе не сделаю! Я не психопат и не насильник! Я не исполняю военный приказ или правительственное поручение! Просто, стараюсь тебя освободить!

Она, гордо подняв голову, упорно смотрит мне в глаза — ясно дает понять, что не верит ни одному моему слову.

— Я переправлю тебя в тихий город, как только поспокойней станет. А после — в Польшу, в Варшаву. Или еще куда.

— А сейчас? Сейчас нельзя?

— Сейчас нас ищут.

— Ищут?

— Объект их под обычной больницей, где они людей незащищенных присматривают, находится — под землей. По документам — лабораторией секретной проходит, лекарства они будто делают и испытывают. А делают — оружие биологическое, на высшем уровне секретности. Ясно?

— Да… Только я не…

— Спрятан и прикрыт объект их серьезно. Они секретности стараются не нарушать — шума просто так поднимать не станут. Тихо попытаются нас отловить — своими силами. При нужде — службу госбезопасности подключат. А не получится нас поймать — подключат полицию. Объявят нас в розыск, как обычных преступников, — вернее, как особо опасных преступников. Тогда перекроют дороги — выставят посты, патрулей напустят, открыто город обыскивать будут. Тогда нам не уйти.

— Не уйти?

— Не повторяй ты мои слова! Нам нужно ждать, когда только решат полицию подключать — тогда мы проскочим. Ясно? Три организации будут скрывать друг от друга большую часть достоверных данных и операцию поиска проведут не слаженно — по крайней мере, начнут проводить, пока не расставят друг друга по местам. Одни будут рассчитывать на других, другие — скрывать от третьих. Одни искать начинают, другие — кончают, и нам руки развязывают. Мы пройдем.

— Я не…

— Запутал я их здорово! Не знают они, кто я, что я задумал. У них вариантов полно — все разрабатывать будут. Им работа — нам время. Они концов не найдут — вернее, кучу ниток спутанных разыщут с концами во все стороны. Не свяжут они их, не сплетут веревку крепкую. Не выйдет у них нас на веревке вздернуть. Ясно?