Боец тишины - Стас Северский

Вечер стягивает предгрозовое небо глухой мглой. Ночь надвигается с ненастьем. Только я озаряю сумеречное небо сиянием. Я снаряжаюсь в поход, как в полет.

Мне кажется, что я мыслю трезво, но такие мысли диктует дурман, заполонивший мою голову, заполнивший сознание. Голова кружится, и я не замечаю царящей кругом грязи и тесноты. Я словно не протиснулся в простенок, а проломил стены. Словно не прополз через темную трубу, а пролетел сквозь ночное небо. Бегу через канализацию, и брызги зловонной замутненной воды кажутся мне чистой утренней росой. И тяжелый автомат, бьющий по спине, — легок, как перышко.

Расправил крылья и полетел. Прямо к трубе, ведущей вверх, в высокое небо. Сбил засовы решетки, перекрывающей путь. Сбросил решетку вниз. Прыгнул, цепляясь за прутья. Подтянулся, пробираясь в трубу.

Крылья пришлось сложить. С тяжкими усилиями карабкаюсь в узкую горловину. Перчатки и протекторы не слишком ощутимо помогают, но я упорно продвигаюсь вперед, взбираюсь вверх, распирая проржавевшие стенки трубы похолодевшими руками.

Глава 23

Меня не ждут — не ждут от меня такого нахальства. Я пройду. Пройду сюда и уйду отсюда. Уйду с ней!

Ворвался в коридор, врезался в дверь, влетел в стекло… Она сидит на кровати — острые колени поджаты к груди, охвачены тонкими руками, голова опущена. Она подняла на шум склоненную голову, направила на меня печальные глаза. Я ударил дверь с такой силой, что чуть не вышиб, что меня чуть не сшибло. Пошатнулся и прорвался в изолятор, подхватил девушку и…

— Я пришел за тобой! Я заберу тебя!

Она, совсем слабая, упала мне на грудь — ее волосы пролились на мои плечи золотистым дождем, и я задержал дыхание, обмирая. Прочухался, поволок ее прочь. Споткнулся, когда ее руки судорожно сцепились на моей шее.

Остановился резко. Черт… Я чуть не забыл…

— Что с тобой делали?! Что тебе кололи — химические препараты или еще что?!

Она в ужасе подняла на меня глаза, пытаясь всмотреться в мое закрытое маской лицо…

— Я не знаю…

— Ты заражена?!

Она в еще большем ужасе сцепила руки, хватая меня, будто я ее брошу, если она скажет что-то не то…

— Я не знаю…

Отодрал от шеи ее руку — перехватил, рассматривая штрихи. Код не знакомый, но несколько совпадений есть — она заражена. Черт… Развернулся, рванул назад. Кинулся к хранилищу, разбросал контейнеры. Нет… Среди них нет нужного… Или просто не попадается на глаза нужный код… На глаза попадается одна только крыса — носитель нужного мне вируса… Разметал пробирки, ища шприцы.

— Стой! Стой здесь! Я деактивирую эту дрянь!

Поставил девушку на пол и… Хватанул шипящую крысу. Вирус передается через кровь. Только я не знаю… Не знаю, как у крысы кровь забрать. Черт… Всадил шприц, куда попало, взял кровь и… Путаясь в волосах испуганной девушки, разорвал ее больничную рубашку. Крепко держа ее, вырывающуюся, воткнул шприц в подключичный катетер… только не ввел зараженную кровь — чужую кровь. Свернется же — чужая… Черт… Чуть не убил свою девушку… Неуч! Надо подумать, надо припомнить… А времени нет. Вырвал иглу у нее из груди, взялся за нож — оставил на нежной коже грубую надсечку, полил порез зараженной кровью. И что дальше?! Этого достаточно?! Черт…

— Что ты делаешь? Отпусти… Отпусти меня!

— Тише, не дергайся! Это — твое спасенье! Ясно?! Сказал, не дергайся! Стой!

Девушка высвободилась из моей хватки, вывернулась у меня из рук. Сунул взвизгнувшую крысу в подсумок и…

— Ты не уйдешь! Не уйдешь без меня! Ты не уйдешь от меня!

Девушка вскрикнула, когда я налетел на нее, сшибая, хватая, таща… Она вздрогнула, когда я перекинул ее через плечо, волоча к пробоине в стенной панели…

— Оставь меня! Не трогай! Не трогай меня! Не мучай!

— Я вытащу тебя отсюда! Я спасу тебя! Только не дергайся!

— Отпусти меня! Я прошу тебя, пощади!

— Молчи!

— Ты же человек! Окончи мои мучения! Не мучай!

— Я не один из них! Замолчи!

Толкнул ее к тесной и душной темноте хода. Она кричит, цепляется. У меня в голове щелкает счетчик — секунды истекают, и перед глазами плывет. Я слышу тяжелые и скорые шаги. Спецназ. Бойцы на объекте. Они наступают на нас, настигают нас. Только на них полное снаряжение — не просто им протиснуться здесь станет. Их броня, обмундирование, вооружение — все здесь, под землей, будет их тормозить… вся их неуязвимость здесь обратиться против них — будет задерживать, заставлять искать обходные пути.

— Не сопротивляйся мне! Не цепляйся! Я не из них! А они на подходе!

Она слышит их — этот шум отражается в ее глазах страхом. Бросаю ей прикрепленный к ремню трос, кладу руку на блок, упираясь сапогом в стену.

— Держи трос! Держись за ручной зажим, а трос не трогай — кожу с рук сдерешь! Я тебя спущу! Здесь не высоко — труба короткая!

Она послушно исчезла в темноте.

— Отпускай! Отходи!

Подтянул, скрутил трос и спрыгнул в темноту следом за ней. Схватил ее за руку и потащил по парапету, едва возвышающемуся над застойной водой. И не подумал подключать и перекрывать отключенный объект — мне бы не хватило времени заблокировать замки. Бойцы будут преследовать нас. Они пойдут на перехват. Надо спешить.

— Скорее!

— Я не могу!

Держусь за стену, удерживая ее, — только тропа такая сырая, скользкая, узкая… А скоро они…

Сейчас они пустят дым — кинут шашку. Нет, они не напустят нейропаралитического газа — не сейчас. Пока они попытаются схватить меня живым и мыслящим. Они постараются поймать меня. Им нужно допросить меня. Пока еще — просто дым. Пока еще пустили — простой дым.

Остановился, переводя дыхание. Повернулся к девушке, хватая ее за плечи.

— Надень респиратор! Я помогу с креплением!

Она оттолкнула мою руку, конвульсивно хватая задымленный воздух.

— Простого респиратора пугаешься?! Думаешь, я тебя газом травить собрался?! Нет! Он — обычный!

— Кто ты такой?! Что ты делаешь?! Куда ты меня тащишь?!

Полячка… Она — полячка, и плохо знает немецкий. Переключился на польский, стараясь ее успокоить.

— Скажу! Скажу позже! А сейчас нельзя останавливаться! Дай мне надеть на тебя респиратор — тебе будет легче дышать и видеть! Он, как облегченный противогаз, — ты будешь дышать! Тебе лучше мне верить! Верь мне!

Она схватила воздух, вдыхая еще судорожно и выдыхая уже спокойнее, не так прерывисто.

— Что ты со мной сделаешь?

— Отвезу туда, куда скажешь, и спрячу, где покажешь. Только не останавливайся.

— Мне тяжело…

— Не останавливайся! Скоро я понесу тебя — скоро я смогу, а сейчас…

Дым заволакивает все вокруг, наползая на нас с чахлыми сквозняками. Бойцы открыли огонь… только далеко. Бросаю ее руку, оборачиваюсь.

Они стреляют — точно… только выстрелы глухие, отдаленные. Черт… Замки! Замки открыты! Я оставил замки открытыми! Я выпустил — подопытных. Теперь они, зараженные неизвестно какой дрянью, выползли из изолированных отсеков, вылезли изо всех щелей.

Страх поднялся из дыма с хромо тащащимся за мной и тянущим ко мне руки человеком. Смутный силуэт с удушливыми хрипами колышется в дымной мгле… в тишине, в моей холодной руке, щелкает затвор.

Пуля просвистела, прорываясь через глушитель, девушка глухо закричала через респиратор. Облаченный в белую рубашку человек рухнул в темноту. Направил хилый свет в его сторону. Над ним сошлась вода, стянулся дым — он, не четко очерченный, скрылся… исчез, как призрак. Девушка, задыхающаяся от страха, закрыла руками лицо, стараясь стянуть респиратор. Оторвал от лица, от маски, ее руки, крича сорванным голосом.

— Не трогай!

— Он душит меня!

— Страх душит! Дыши спокойнее!

Зараженные нам на руку — они задержат настигающий нас спецназ. Спрыгнул в воду, стаскивая и ее. Понесся в тоннель, таща ее следом, — снова сопротивляющуюся каждому моему действию, каждой моей попытке успокоить. Подхватил ее, упирающуюся, на руки…

— Ты стрелял в него! Ты его!..

— Пристрелил! Он заражен! Он распространитель неизвестной заразы!

— Ты его!..

— Я не имею права позволить им уйти! Ни одному из них!

— Что ты сделаешь со мной?!

— Я сказал! Я стараюсь освободить тебя!

— Что тебе от меня нужно?!

— Сказал! Просто стараюсь освободить тебя!

— Ты передашь меня другим — таким же?! И они — будут так же мучить меня?!

— Нет! Просто я могу помочь тебе — и помогаю!

— Ты обманешь меня!

— Нет! Я докажу! Только обожди!

— Я не верю тебе! Убей меня! Не обрекай меня на мученья! Я больше не могу! Убей, как того!

— Нет! Я пришел помочь тебе!

— Почему мне?! Почему мне одной?!

— Потому, что у меня не хватит сил и целительной заразы на всех зараженных! Хватит только на тебя — на тебя одну!