Трафальгар стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл

– Надеюсь, ваша светлость правы, – с сомнением промолвил Файрли, – но пока у нашего приятеля Бонапарта вполне хватит сил, чтобы пересечь Ла-Манш!

– Французы забыли, когда в последний раз их корабли выходили в море! – продолжал настаивать лорд Уильям.

– У меня брат служит в военном флоте, – тихо заметил Тафнелл. – Он утверждает, что при сильном восточном ветре кораблям блокадной эскадры придется искать укрытия, и тогда французы смогут беспрепятственно покинуть порты.

– Однако если за последние десять лет этого не случилось, – заметил лорд Уильям, – думаю, мы и дальше можем спать спокойно. – Нога леди Грейс продолжала поглаживать лодыжку Шарпа.

– Но если Наполеон не вторгнется в Британию, – спросил Полман, – кто остановит французов?

– Я ставлю на пруссаков. Пруссаков и австрийцев, – уверенно высказался его светлость.

– Почему не на британцев?

– К чему британцам лезть в европейскую крысиную нору? Мы должны сберечь нашу армию, – он взглянул на Шарпа, – такой, какая есть, чтобы было кому защитить нашу торговлю.

– Вы считаете, мы слабее французов? – спросил Шарп. Ножка леди Грейс предостерегающе надавила ему на лодыжку.

Лорд Уильям пожал плечами.

– Французам хватит дня, чтобы расправиться с нами, – презрительно промолвил он. – Возможно, в Индии нам и удалось одержать несколько незначительных побед, Шарп, но Европа – совсем другое дело.

Ножка ее светлости еще сильнее надавила на лодыжку Шарпа.

– В Индии нам есть чем гордиться, – возразил майор Далтон, – и я бы не стал с пренебрежением относиться к маратхам!

– У них превосходная армия! – с воодушевлением воскликнул Полман и тут же поправился: – Так мне говорили.

– Дело не в самих войсках, – раздраженно заметил лорд Уильям, – а в тех, кто их возглавляет. Боже милосердный, сэр Артур Уэлсли побил маратхов! Он ведь весьма дальний родственник вам, дорогая? – Не дожидаясь ответа жены, его светлость продолжил: – Уэлсли никогда особо не блистал, даже в школе не хватал звезд с неба.

– Вы ходили в одну школу, милорд? – заинтересовался Шарп.

– В Итон, – коротко бросил лорд Уильям. – А мой младший брат и вовсе учился с ним в одном классе. Этот Уэлсли был не слишком силен в латыни и никогда не давал себе труда по-настоящему заняться своим образованием.

– Зато он научился резать врагам глотки, – промолвил Шарп.

– Вот именно! – с жаром вступил в спор майор Далтон. – Вы же были в Аграуме! Вы видели, как он управлялся с сипаями, Шарп? Враг осыпал их градом снарядов, кавалерия сгрудилась на фланге, а ваш кузен, мэм, недрогнувшей рукой гнал этих ребят обратно в строй!

– Мы с сэром Артуром состоим в весьма дальнем родстве, – улыбнулась леди Грейс шотландцу, – но я рада, что вы о нем такого высокого мнения.

– Не только я, но и Шарп! – воскликнул майор. На лице леди Грейс отразилось недоумение – Что ей до мнения простого прапорщика? Одновременно под столом она пнула Шарпа ногой в голень – и он едва удержался от улыбки. Лорд Уильям холодно посмотрел на Шарпа.

– Вам только потому нравится Уэлсли, Шарп, что он произвел вас в офицеры.

– Он также велел высечь меня, милорд.

За столом воцарилось молчание. Только леди Грейс, которая гладила своими тонкими пальцами шрамы на его спине, знала, что Шарп был подвергнут телесному наказанию. Остальные удивленно взирали на прапорщика, словно он оказался морским чудовищем, которого сети вытащили из морских глубин.

– Вас пороли? – изумленно промолвил майор Далтон.

– Две сотни плетей, – отвечал Шарп.

– Уверен, наказание было заслуженным, – довольно заметил лорд Уильям.

– Я так не думаю, милорд.

– Перестаньте, – нахмурился его светлость. – Все так говорят. Верно, Фазакерли? Вам приходилось встречать преступника, который признался бы в своей вине?

– Никогда, милорд.

– Наверное, боль была адской, – сочувственно покачал головой лейтенант Тафнелл.

– Дисциплина! – провозгласил лорд Уильям. – Без нее вы не выиграете ни единого сражения, а телесные наказания – основа дисциплины.

– А вот французы обходятся без плеток, – тихо промолвил Шарп и поднял глаза на путаницу материи и снастей над головой, – и тем не менее вы утверждаете, что они могут в два счета расправиться с нами, милорд.

– Все дело в количестве, Шарп. Офицер должен хотя бы уметь считать.

– Я умею считать до двух сотен, – с невинным видом заметил Шарп и тут же получил сильный пинок ногой под столом.

Трапезу завершали сухофрукты, затем мужчины выпили бренди, и Шарп отправился вздремнуть в гамак, который подвесил на рангоутные деревья, что тянулись вдоль верхней палубы. Ему снились сражения. Во сне Шарпа преследовал громадный индиец с копьем. Просну лея он в поту. Солнце уже село. Шарп знал, что не увидит Грейс до наступления темноты, когда весь корабль, кроме вахтенных, уснет, только Брейсуэйт будет выглядывать и подслушивать во тьме. Что же делать с этим секретарем? Шарп решил, что не станет тревожить Грейс рассказом о стычке с Брейсуэйтом.

Он перекусил на нижней палубе и, когда стемнело, поднялся наверх. Придется ждать, пока лорд Уильям доиграет в свой вист или в нарды, примет лауданум и провалится в сон. Шарп остановился между грот-мачтой и переборкой, которая поддерживала передний край шканцев. Здесь, опасаясь лишних глаз, он обычно прятался до прихода Грейс. Когда она появлялась, Шарп брал женщину за руку и вел в тёплую вонь нижней палубы. Там на его узкой койке они припадали друг к другу, словно утопающие, – с жадностью, которая удивляла их самих. Даже от мыслей о возлюбленной у Шарпа начинала кружиться голова. Он был ослеплен, одурманен, опьянен своей страстью.

Шарп ждал. Скрипели снасти. Мачта едва заметно кренилась под порывами ветра. Вахтенный офицер мерил шагами шканцы, рулевой поворачивал штурвал, скрипел штуртрос. В вышине над ним на ветру бился флаг, борта судна вспенивали волны, а Шарп все ждал. Он вглядывался в далекие звезды, и они напоминали ему огни далекого бивуака. Словно в небе на привал расположилась громадная армия.

Шарп закрыл глаза, желая, чтобы возлюбленная поскорее пришла и чтобы это путешествие никогда не кончалось. Он мечтал о том, чтобы они вечно любили друг друга под этими звездами на корабле, который плыл бы по бесконечному морю. Шарпу хотелось забыть о том, что, когда «Каллиопа» пристанет к берегу, они расстанутся. Она отправится в дом своего мужа в Линкольншире, а Шарп – в Кент, где присоединится к новому полку.

Дверь отворилась, и появилась Грейс, закутанная в широкий плащ.

– Иди за мной, – прошептала она.

Шарп хотел спросить, что случилось, но в голосе Грейс ему почудилась тревога, поэтому он позволил ей взять себя за руку и повести наверх. Стояла непроглядная тьма – после девяти на корабле запрещалось жечь огни.