Трафальгар стрелка Шарпа - Бернард Корнуэлл

– Вам все это приснилось, Брейсуэйт.

– Да-да, приснилось.

– Ступайте. И помните, я убийца, Брейсуэйт. Когда в своем хваленом Оксфорде вы учились на болвана, я учился убивать. И поверьте, эту науку я схватывал на лету.

Брейсуэйт бежал, а Шарп остался сидеть на сундуке. Вот черт, думал он, черт, черт, черт! Ему удалось запугать секретаря до полусмерти, но и сам Шарп был изрядно напуган. Кто еще знает о его тайне, кроме Брейсуэйта? Шарп не беспокоился о себе – его тревожила судьба леди Грейс. Репутация ее светлости висела на волоске.

– Ты играешь с огнем, чер, тов болван, – сказал Шарп сам себе, вздохнул и снова взялся за щетку.

Полман удивился, увидев Шарпа среди приглашенных на ужин. Ганноверец радостно приветствовал его и велел стюарду вынести на шканцы еще одно кресло. Трехногий стол был установлен перед штурвалом «Каллиопы» и накрыт белой скатертью.

– Я и сам собирался пригласить вас, – сказал Полман Шарпу, – но с этим американским китобоем все вылетело из головы.

Капитан отсутствовал, поэтому во главе стола уселся лорд Уильям. Его светлость радушно предложил барону место рядом с собой.

– Как вам известно, дорогой барон, я составляю записку о будущем британской политики в Индии, поэтому мне хотелось бы услышать ваши соображения о маратхах.

– Не уверен, что смогу помочь вашей светлости, ибо совсем мало знаю маратхов, однако я в полном вашем распоряжении. – Затем, к очевидному неудовольствию лорда Уильяма, слева от него уселась Матильда и пригласила Шарпа занять кресло рядом с собой.

– Я гость майора Далтона, миледи, – попытался объяснить Шарп, но шотландец закивал головой, настаивая, чтобы Шарп присоединился к баронессе.

– Приятно, когда вокруг такие представительные джентльмены! – воскликнула Матильда на своем эксцентричном английском, заслужив высокомерный взгляд его светлости.

Лорд Уильям кивнул жене, чтобы та села рядом с Полманом, как раз напротив Шарпа. Блестяще играя роль, леди Грейс недовольно посмотрела на мужа. Лорд Уильям пожал плечами – увы, он бессилен избавить жену от общества этого зарвавшегося выскочки.

Каких-нибудь восемь часов назад Грейс лежала в объятиях Шарпа, но сейчас никто не усомнился бы, что ее светлость презирает простого прапорщика. Адвокат Фазакерли попросил разрешения занять место рядом с леди Грейс. Она ответила очаровательной улыбкой, обрадовавшись, что теперь ей не придется весь вечер выслушивать суждения простолюдина.

– Шестьдесят девять миль, – провозгласил лейтенант Тафнелл, присоединяясь к пассажирам, – мы надеялись, будет больше, но ветер подвел.

– Моя жена, – лорд Уильям встряхнул салфетку, – утверждает, что нам следовало обогнуть Мадагаскар с другой стороны. Это так, лейтенант? – Было очевидно, что его светлость уверен в обратном.

– Леди Грейс права, милорд, – отвечал Тафнелл, – южнее африканского побережья проходит очень сильное течение, но в Мадагаскарском проливе часто штормит. Поэтому капитан выбрал другой путь, хотя, повторяю, многое будет зависеть от ветра.

– Я же говорил вам, леди Грейс, – лорд Уильям посмотрел на жену, – капитан свое дело знает.

– А я думал, что мы хотим опередить конвой, – обратился к лейтенанту Шарп.

Первый помощник пожал плечами.

– Повторяю, если повезет с ветром. Прошу вас, господа. Майор, салат из капусты? Шарп? Это блюдо называется читни или четни? Наверное, правильнее будет чатни – такая индийская приправа. Немного вина, барон? Этот замечательный язык и вино пожертвовал к общему столу майор Далтон.

Гости, наблюдая, как лейтенант нарезает блюдо и передает тарелки, бормотали похвалы щедрости шотландца. Неожиданно сильная волна качнула судно, и тарелка вырвалась из рук майора – тонкие ломти языка упали на полотняную скатерть.

– Lapsus linguae, – многозначительно заметил Фазакерли, вызвав слабые смешки за столом.

– Хорошо сказано! – воскликнул лорд Уильям.

– Ваша светлость очень добры. – Адвокат почтительно склонил голову.

Лорд Уильям откинулся за спинку кресла.

– А вы почему не смеетесь, мистер Шарп? – ядовито поинтересовался он.– Не любите каламбуры?

– Каламбуры, милорд? – переспросил Шарп, отлично понимая, что выглядит неучем и тупицей.

– Lapsus linguae означает оговорку, языковую оплошность.

– Спасибо, что просветили, – раздался резкий насмешливый голос с другого конца стола. – Ничего смешного не нахожу.

Голос принадлежал Эбенезеру Файрли – богатому торговцу, который вместе с женой возвращался из Индии на родину.

Лорд Уильям посмотрел на набоба – дородного джентльмена с прямым и резким взглядом.

– Не уверен, Файрли, – произнес его светлость, – что латынь необходима в коммерции, но знание латыни обязательно для джентльмена, равно как и французский для дипломата. Если мы хотим, чтобы новый век стал веком мира и прогресса, нам нужны образованные джентльмены и дипломаты. Цель цивилизации, – тут лорд Уильям бросил презрительный взгляд на Шарпа, – усмирение варварства.

– Вы хотите сказать, что нельзя быть джентльменом, не зная латыни? – возмущенно воскликнул Файрли. Его жена вздохнула, не одобряя того, что муж решил ввязаться в спор с аристократом.

– Джентльмен должен стремиться к совершенству. А офицер, – лорд Уильям не смотрел на Шарпа, но все за столом понимали, кого он имеет в виду, – просто обязан быть джентльменом.

Файрли изумленно покачал головой.

– По-вашему, нужно отказывать в королевском патенте тем, кто не знает латыни?

– Офицеры должны быть образованными, – упрямо возразил лорд Уильям.

Шарп уже готов был сказать что-нибудь резкое, но тут чья-то нога опустилась на его правый ботинок. Он взглянул на леди Грейс, ибо это могла быть только она, но ее светлость на него не смотрела.

– Я согласна, дорогой, – ледяным тоном промолвила леди Грейс, – необразованные офицеры позорят армию. – Ее ножка скользнула к Шарповой лодыжке.

Лорд Уильям, не привыкший к поддержке жены, бросил на нее удивленный взгляд и благодарно улыбнулся.

– Если мы хотим, чтобы армия не превратилась в сборище черни, – провозгласил он, – ее должны возглавлять образованные люди.

Эбенезер Файрли поморщился.

– Когда Наполеон вторгнется в Британию, милорд, никто и не вспомнит, владеют ли офицеры латынью, греческим, английским или говорят на каком-нибудь варварском наречии! Лишь бы они знали свое дело!

Нога леди Грейс еще крепче прижалась к лодыжке Шарпа.

Лорд Уильям фыркнул.

– Наполеон никогда не вторгнется в Британию, Файрли, и об этом позаботится наш флот. Императору Франции, – презрительно процедил лорд Уильям, – недолго осталось щеголять короной. Рано или поздно он совершит ошибку, и во Франции к власти придет другое правительство. За последние несколько лет мы видели республику, директорию, консульство, а теперь вот империя! Империя чего? Сыра? Чеснока? Нет, Файрли, Бонапарт долго не продержится. Он авантюрист, головорез. Он так долго стоит у власти, потому что до сих пор одерживал победы, но везению любого авантюриста когда-нибудь приходит конец. Когда он проиграет, мы будем иметь дело с серьезными людьми в Париже. Людьми, с которыми мы и заключим мир. И ждать осталось недолго.