На самом деле - Марципана Конфитюр

— Говорил же я поставить там людей! — И третий полицейский разразился громким матом.

Минут через десять шаги и крики затихли. Филиппенко поднялся на ноги. «Интересно, а соседка не забудет меня выпустить?» — подумал он взволнованно. Затопал, застучал руками в стены. Вдруг подумал: «Если кто услышит кроме моей бабки — вдруг заявят?» Испугался, снова сел на пол и, чтобы нервы мало-мальски успокоились, стал думать о всемирном сговоре хронистов и масонов.

Филиппенко просидел во тьме и духоте коробки лифта два часа. Наконец соседка о нем вспомнила.

— Ждала на всякий случай, Сан Петрович, — бормотала бабка в свое оправдание. — Вдруг они вернутся?

Филиппенко вышел из лифта, но перед ним встала новая проблема. Было ясно, что у подъезда дежурит наружка, и вряд ли ее снимут. Скорее всего, слежка усилилась. Александр Петрович по-прежнему не знал, как ему выйти из дома.

На помощь снова пришла соседка.

— Может, Сан Петрович, вы как Керенский?.. — спросила она ласково.

— А кто это? — спросил с опаской тот. Фамилия была не очень русской. — Что, опять приспешник Миллера?

— Приспешник? А может быть, и приспешник, кто его разберет! — логически рассудила соседка. — Знаю только, что был председателем временного правительства и сбежал накануне Октябрьской революции в женском платье. Уж в этом-то учебники наверняка не наврали! Ну, Керенский, Александр!

— Вы про этого! — махнул рукой «историк». — Это, знаете, такой ничтожный человечишка, что я почти забыл его. А вы, небось, подумали…

— Да что ты, Сан Петрович! Разве я когда-нибудь сомневалась в твоих познаниях⁉ Ты же не какой-нибудь… — Соседка не нашла нужного слова.

Вскоре Филиппенко был одет в ее парик — по счастью, у пожилой соседки был парик, — самое широкое из платьев и очки. Переодетый Александр Петрович покинул здание.

Добежав до укромного места, он с великим отвращением стер с себя помаду и задумался.

У «историка» был сводный брат. Они не очень часто общались. Филиппенко не любил кому-либо рассказывать о нем; фамилии у них также были разные. В глухом селе, где жил брат, можно было на пару дней найти убежище. Полиция устроит там засаду в последнюю очередь, в том, что засада уже ждет «историка» у его друзей и близких, можно было не сомневаться.

Лишь одно обстоятельство заставило Филиппенко задуматься. Брат жил на расстоянии пяти тысяч километров.

* * *

Ехать поездом нельзя: билет не купить без паспорта. К тому же деньги кончались. Ужасно обидно: и дома, и на книжке они были — честные, добытые пером, но недоступные. Пришлось занять немного у соседки.

Два дня Филиппенко трясся в электричках, в основном зайцем. Все это время он чувствовал себя как на иголках, вздрагивал, не появится ли контролер. Александр Петрович не на шутку струхнул, когда в одном из вагонов торговец бойко закричал:

— Товарищи пассажиры! Позвольте минутку внимания! Предлагаю вам приобрести замечательную книгу профессора Филиппенко, историка нового поколения! Книга «Новая хроника Древней Руси»! Из нее вы узнаете все, что скрывают от вас официальные историки! Всего за сто рублей!

Услыхав свою фамилию, Филиппенко густо покраснел.

— Поджигатель, — буркнул кто-то сбоку.

Филиппенко покраснел еще сильнее.

— Зря вы так, — сказал другой сосед. — А пишет он отлично.

Автор воспрял духом. Значит, у него еще остались верные поклонники!

На третий день Филиппенко проснулся на вокзале. В поисках еды он пошел в буфет, где на прилавке покупателя ждали двадцать видов пива и три вида бутербродов. Взяв самый дешевый бутерброд, Филиппенко расположился у пластмассового подобия стола. Внезапно к нему присоединился прилично одетый поддатый мужик.

— Выпьем, брат? — спросил он.

«Историк» попытался отказаться, но не смог. Мужик за несколько минут зачем-то изложил ему всю свою биографию. Он получил хорошее образование, служил в конторе, был женат. С чего мужик шатался по вокзалу, да еще с утра напившись, Александр Петрович так и не сумел уразуметь.

— Ну, а ты, брат, кто будешь? Начальник, наверно? — спросил «собутыльник».

— Историк я, — буркнул в ответ Филиппенко.

Мужик как сорвался с цепи:

— Ах, историк! Ну, знаю я вас! Читал учебник у сына! Ледовое побоище придумали! А не было его!

Конечно, Филиппенко был уверен в том же самом, но мужик его не слушал. Он накинулся на нового знакомого со всей пьяной свирепостью, да так, что остальные выпивохи в этом псевдоресторане с удивлением повернули головы в их сторону. Мужик стал читать лекцию, в которой Александр со смешанными чувствами узнал свои идеи.

— Что, увидел, гнида? Мы, народ, не лыком шиты! — рычал злорадно пьяный. — Будете, историки говённые, квакать. Будете цепляться к Филиппенко! Будете обманывать людей-то!

С этими словами «собутыльник» врезал Филиппенко так, что тот согнулся пополам. Второй удар заставил Александра Петровича упасть на пол.

«Вот незадача, — думал Филиппенко, кое-как стараясь увернуться от тяжелых кулаков поклонника. — Ведь я и есть Филиппенко собственной персоной. Но сказать об этом нельзя!»

Глава 16

Закончив чтение романа «Тайна тамплиеров», гардеробщица Нинель Ивановна приступила к чтению нового — «Заговор францисканцев». Архив работал, более-менее оправившись после пожара, несмотря на то, что следствие продолжалось. Из документов XVIII века уцелело несколько — те папки, которые были выданы в читальный зал и которые посетители попросили оставить за собой. Поэтому народу было мало, пришел один-единственный читатель, грустный мужчина в толстенных очках. Так что гардеробщица была вполне свободна и с огромным удовольствием читала приключения убийц, чьей бандой под названием Католическая церковь верховодил Батька Римский.

«Выпить, что ли, чаю?» — подумала Нинель Ивановна. Она закрыла книгу и решила сходить в кабинет Лидии Васильевны за кипятком. Встала со стула и вдруг заметила на маленьком подобии прилавка, отделявшем гардероб от коридора, странный конверт.

«Это послание!» — тотчас же поняла Нинель Ивановна.

Дрожащей рукой она прикоснулась к конверту, со всей осторожностью перевернула и в страхе прочла на другой стороне: « ILLUMINATI».

Слово, отпечатанное готическим шрифтом, который уже сам по себе наводил на мысли о злых силах, было, видимо, вырезано из книги и наклеено на чистый листок бумаги. Нинель Ивановна достала из кармана тот кусочек, что нашла на пепелище. Сходство полное.

Забившись в дальний угол гардероба, женщина со страхом распечатала конверт. Внутри лежал довольно странный лист бумаги — плотный желтого цвета и как будто очень древний. Буквы из журналов и газет, приклеенные,