Дань для Хана (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

Не бахвалилась. Мы правда встречались… вернее он был одним из трёх парней, с кем я мутила последнее время. И маниакальное обожание меня именно этим парнем стало напрягать. Я не рвала отношений, но начала сторониться под разными предлогами занятости. Тем более встречаться с одним из сверстников казалось скучным, потому пыталась разнообразить общение. Крутилась, развлекалась. До стадии столкнуть всех лбами ещё не дошла, но Алика выделяла как одного из тех, кем мне будет проще всего управлять, женись он на мне.

— И ты с ним не связывалась последнее время?

— Это уже не смешно, — хмуро буркнула я. — Я же сказала, НЕТ!

— А его ты рассматривала как меня? — этот вопрос выбил воздух из лёгких. Я ждала очередного наезда, а вместо этого… меня смутили! Я так затаилась, что боялась дышать. Сердце дико застучало, мелкая дрожь по телу прошлась.

— Он мой парень, — решила размазать ответ.

— Да или нет? — напирал Хан. И его гневное сопение меня: и пугало и возбуждало.

— Если «да», это имеет значение? — во мне опять су*а ощерилась.

— Я его убью! — так просто, что оглянулась. Глазами обшарила лицо Хана, умиротворённо смотрящееся в сумрак комнаты, которую скудно освещали уличные фонари:

— Ты псих?

— А ты, надеюсь, не глухая. Никаких Аликов не будет в твоей жизни! И не смей мне давать советы на сей счёт. Только я решу, с кем и когда ты будешь! — в голосе прорезался металл. Хан явно был зол, а ведь до этого казался удивительно сдержанным.

— Надеюсь, ты не ревнуешь? — фыркнула, ни с того, ни с чего ощутив удовлетворение от нашей перебранки. — Алик в отличие от тебя, для меня что-то значит. Он — мой парень, а ты — монстр, лишивший меня свободы. И знай, я бы ему дала… просто для того, чтобы позлить тебя, — моя храбрость граничила с безумной безбашенностью.

— Не прибавляй себе значимости в моей жизни и в моих глазах. Для меня ты очередная избалованная дочурка одного из… Молодая, невоспитанная хабалка. И я избавлюсь от тебя, так или иначе. И продолжу жить, не вспоминая, а если и вспоминая то, не более чем об одном незначительном моменте, произошедшем для решения инцидента с противодействующей группировкой, где дела стали настолько гиблыми, что развалили её изнутри.

Вот теперь мне стало передаваемо обидно за сухую политику Хана.

— Но девочка ты красивая, не хотелось бы тебя убивать за ненужностью или сливать в дешевый бордель, — добил скучающе.

— Ты считаешь меня красивой? — зацепилась за фразу, почему-то единственную в данных обстоятельствах меня обнадежившую.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да, — безлико прилетело.

— Тогда ты сам себе противоречишь, — уличила мужика, пыхтя от возмущения.

— Это в чём же? — скучающе.

— Считаешь красивой, но уверяешь, что ко мне равнодушен! — осмелилась на признание. — Собираешься избавиться, но как выгодней до сих пор не решил — поэтому пугаешь грязью. Я предлагаю удобный выход, а ты рычишь, чтобы не лезла с советом, притом, что я выгодный вариант предлагаю: избавиться от меня и забыть о моём существовании. И тебе выгода, и я вроде как пристроена! А стало быть…

Хан зевнул:

— Не вижу ничего противоречащего. Тезисы верны, а главный: не тебе решать, что с тобой будет. Ты — моя игрушка. И только мне решать в чьи руки попадёшь. Так что, не доводи до греха, как выразился мой сын. Молчи в тряпочку и молись, чтобы я нашёл выход из сложившегося положения.

И я умолкла — не потому что велел, а потому что тоже дико устала от пустой демагогии, от спора и выслушивания помоев в свою сторону.

Глава 26

POV Хан

Уже через час меня толкнул Амир. Выбивать информацию из полуживых Шакалов смысла не было. Мне ещё ими торговаться с Монголом, хотя до сих пор не понимаю, почему он ещё сам не был на проводе.

Я ему собирался набрать чуть погодя, когда мои информаторы побольше нароют сведений, а то дежавю…

Сначала с Юсупом столкнули, теперь с тенью…

Закрадывалась мысль, что нас подчищали нашими же руками.

Хороший ход — столкнуть самые сильные группировки… и со стороны наблюдать, как мы сами себя истребляем. И потому больше склонялся думать на Монгола. Почему-то его группировка ещё ни разу не оказалась с замаранными руками. Подозрительно…

И вообще, что Шакалы хотели в итоге?

Столкнуть? Дочистить? Занять наше место?

Если только это…

Какие-то молодые, дерзкие, борзые. Не найдя себе места под солнцем, решили его под себя выкосить. Что ж, стало быть, где-то в тени сидела стайка трусливых шакалов и ловко нами управляла.

Если так — их срочно было нужно найти и устранить!

Выходя из комнаты, бегло покосился на постель, где спала Даня.

Мелькнула мысль, её выволочь и очную ставку устроить, дабы ещё раз убедиться в правдивости её слов, или найти доказательство лжи, но перед глазам до си пор стояло её зарёванное испуганное лицо:

— Нет! — брошено твёрдое и почти с обидой.

Так не лгут! Либо она непревзойденная обманщица, каких я не видывал, либо моя вера в какую-никакую честь семьи Юсуповых оправдана.

И тогда, как бы я зуб на неё не точил — в этой переделке не виновата и чуть было не погибла. А это был бы мой косяк. Понятное дело, лес рубят, щепки летят, но девчонка для меня не просто щепка… сучок, ветка, бревнецо, да, мать его, древо она достойное. Так и решил, пусть пока живёт! Пока каких-либо доказанных улик её вины не найдено, но если… сам грохну.

Не мешкая!

Долго мотался по делам, ребята тоже на износ пахали, выискивая хоть какую-то информацию полезную. Вытряхивали всё: даже сплетни и личные домыслы. И столько дерьма нагреблось, что было необходимо сесть и думать. Отметая самое невероятное, оставляя то, что хоть как-то годилось для проверки.

А уже сидя в полиции, теперь по делу стрельбы и поджога в загородном доме, нашу милую беседу с дознавателем нарушил звонок Гавра:

— Хан, девчонка жалуется на голову и тошноту.

— Блефует?

— Хер знает, но выглядит плохо. Блевала…

Бл*!

Вспомнил, что она и ночью блевала, на башке шишку, которую сам нащупал.

— К Шаману гони, — я туда сейчас подрулю и с ним поговорю.

В участке распрощался с оперативниками, заверив, что скоро вернусь. Не мог я девчонку бросить. Хотел за ней сам больше следить — вот и придётся помотаться. Парни — хорошо, но чтобы их не обвинять, если что случится, сам должен быть рядом с ней.

В частной клинике, нас уже ждали.

Даньку увидев, растерялся. Она и впрямь бледная была, взгляд рассеянный.

Шаман взялся сам сделать обследование. Уж не знаю, что он там делала, но вердикт успокаивающий:

— Сотрясение не тяжёлое, но истощение и стресс. Девочке нужен покой, хорошая пища и крепкий сон. НИКАКИХ нервных потрясений.

Я бы поржал, кое-что уточнил и пояснил, но Шаман из тех с кем даже я не шибко спорю. Он не из шутников и не из тех, кто бы понял мой смех в такой ситуации.

Шаман редкий человек. Моих ребят часто спасал, не особо спрашивая, откуда пуля или ножевые. Он видел цель — и делал всё, чтобы спасти.

Так он мне свой долг отрабатывал. Я в своё время его семью спас от вырезания. Помог уладить проблемы, подчистить историю, найти место… на нём закрепиться и всячески пользовал, когда смерть маячила на горизонте.

— И да, — с осуждением на меня покосился Шаман, — её пятая точка, — хмуро кивнул. — Нужна мазь…

— Напиши, что нужно, — дозволил ровно, уже размышляя, что успела зараза врачу рассказать. На что пожаловалась?

— Ты как? — у Дани спросил, когда в коридор вышли.

— Нормально. Это как его, — потупила глаза и выглядела жалко, точно маленький забитый воробушек, — мне в аптеку нужно.