К чему снится Император? - Вадим Шведов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какова была роль наследника в начавшейся войне? Весьма незначительная. Государь в приказном порядке запретил ему участвовать в военных действиях. Было опасение и за жизнь наследника, и пресловутая ревность в делах, особенно военных, а ещё Николай с офицерами опасался за психику Александра. Приближённые ему прямо заявляли, что такого просто не может быть, что, убив так много людей на Кавказе, наследник расслаблен и спит словно дитя. Не может нормальный человек не испытывать переживаний после такого. Это выходит за рамки любого понимания. Подозревали, что продолжение военных действий может сделать Александра кровавым маньяком.
В это время я понимал, что ситуация с начавшейся войной явно выходит из-под контроля. Папенька запретил мне ехать на войну и лезть в армейское управление. До меня также доходили и некоторые слухи о моей кровожадности…Последнее не удивляло. В боевых действиях личность человека всегда раскрывается. Тут сложно что-то скрыть. Ещё в прошлой жизни столкнулся с тем, что не испытываю сильного страха, переживаний, посттравматического расстройства. По факту я боялся потерять душу в астральных столкновениях, но никак не умереть биологически. Людям этого не объяснишь…Меня считали ненормальным и в прошлой военной жизни. Как-то я в боевой операции, прокрался в дом и ликвидировал трёх боевиков, ужинающих за столом. Поскольку я не ел тогда уже сутки, то просто сел рядом с трупами и доел то, что было на столе. Зашедших в дом моих сослуживцев, подобная картина почему-то сильно возмутила. Были и некоторые другие схожие моменты, из-за которых отношения в коллективе у меня не сильно складывались. А ведь главное, что в отличие буквально от всех я не разговаривал матом, был предельно вежлив, собран и тактичен. Им не нравилось это. Они не понимали, почему я вроде такой спокойный и интеллигентный, и в то же время настолько леденяще безжалостен. В итоге я и застрял на звании капитана, хотя давно его перерос. Меня не убирали, поскольку я был крайне эффективен во всех операциях, но в то же время не повышали, потому что не понимали, чего от меня можно ожидать. Это раздражало ещё с детства. Считая меня «не таким», люди одновременно сами притворялись другими. Так, у меня и стала складываться нелюбовь к лицемерию. Я не был социопатом, так как испытывал все обычные эмоции: любил, жалел, страдал…Но в то же время я всегда подчинял себя цели и долгу. Это позиция стоицизма, — быть невозмутимым и подчиняться судьбе. Большинство людей, когда на них наваливаются беды, ревут словно нагруженные большим весом ослы. Я же выбираю путь безжалостности. Зачем ныть, сомневаться, переживать, если ничего нельзя исправить? Надо действовать, ибо всё решено. Мне легче так жить, — это моя суть, и именно это моя черта характера всегда отвергается окружением.
Осознав невозможность действовать на войне напрямую, я выбрал решение делать то, что могу. А что делать, когда враг наступает?.. Правильно, — готовиться к обороне…Тем более что враг наступал по всем фронтам. В империи в это время всё рушилось. Неудачи в начавшейся в войне, привели к росту оппозиционного движения. Стали создаваться уже настоящие революционные организации, и это вместе с возможностью военного поражения ставило Россию на грань пропасти. Понимая невозможность наступательных действий, я выпросил у Николая финансирование для разработки и внедрения появившихся мин Якоби, которые на тот момент мне показались перспективными. Государь выделил мне деньги по типу, чёрт с тобой, страдай ерундой и занимайся дурацкими бочками с порохом, но не лезь в военные дела. Вторым фронтом оборонительной работы мне виделось образование, — себя всё-таки никуда не денешь, — я прежде всего преподаватель. Начал писать учебники по философии и обществознанию, которых на тот момент в стране просто не было. Всё заменялось законом Божьим. Неудивительно, что этот вакуум мысли был быстро занят революционной идеологией. Так сделав свой очередной выбор, я стал спокойно наблюдать за продолжающейся катастрофой.
На протяжении 1854 года флот Англии и Франции нанёс удары по русским портам на Чёрном и Азовском морях, Русском Севере, на Камчатке. Русские войска, в свою очередь, смогли немного продвинуться на Кавказе, оттеснив турецкие силы.
В сентябре 1854 года Англия и Франция высадили 61 тысячу солдат в Евпатории. 8 сентября 1854 года русская армия потерпела поражение на р. Альме, после чего отошла к Севастополю, а от него к Бахчисараю. 14 сентября противник захватил Балаклаву. По приказу главнокомандующего А. С. Меншикова у входа в бухту в Севастополь были затоплены русские корабли для перекрытия пути прохода более совершенным, в военном плане судам противника. 5 октября 1854 года начались бомбардировки Севастополя. Тем временем Меншиков получил подкрепление, но самолично оставил позиции и передал функции главнокомандующего Данненбергу. Меншиков, обладая превосходящими в численном плане войсками, вёл себя нерешительно, пассивно, больше всего опасаясь сделать ошибку. Он не обладал полководческими способностями, что начал явно осознавать. Но такое внезапное оставление своих функций главнокомандующего перед началом битвы под Инкерманом, привело к ещё большим проблемам. Данненберг не знал местности и не имел даже нормальной карты. Он поменял диспозицию русских войск, что привело к неразберихе. Подчинённые ему генералы Павлов и Соймонов были окончательно сбиты с толку противоречивыми приказами. В начавшейся битве 37 тысяч русских солдат атаковали 8 тысяч англичан. Те обратились за помощью к 8-тысячному французскому отряду. Одновременно с этим генерал П. Д. Горчаков, стоявший во главе Чоргунского отряда с 20 тысячами солдат и должный этому противодействовать, просто бездействовал. В результате битва закончилась разгромом и отступлением русских войск. Наши потери составили 12 тысяч человек, а враг потерял вдвое меньше. Так, противник с небольшими силами побеждал
