Внук Бояна - Розанов Сергей Константинович

— Смотри, — сказал Беглюк, протянув руку в сторону, где вдали клубилась пыль.— Князь Асап Непобедимый молод и удачлив. Он никогда не возвращается с пустыми руками. Ты ошибся в нем. Он лучший военачальник во всей нашей Дешт-и-Кыпчак.

— Звезды говорят, что в нем течет коварная кровь шакала.

Беглюк поморщился: неприятно выслушивать такое о любимом князе.

— Тогда берегись и ты. Ветер может передать ему твои мысли. Когда он сядет на ханскую тахту, твои глаза быстро выклюют вороны.

— Он побоится звезд — моих заступниц,

— Нет, он смел. Весной, когда я вместе с другими ханами воевал у окраинных руситов, князь Асап полонил их раненого князя Ярослава Глебовича. Не могу понять: как ему это удалось?! Может быть, кто и помог! Не Чурын ли навел батуров Асапа... Они — друзья!.. Не побоялся Асап моего гнева и подарил знатного пленника подальше в степь — хану Емяку, за булатные доспехи.

— Кто продаст твое, продаст и тебя.

— Ты знаешь что-нибудь?— Жесткий взгляд Беглюка остановился на жреце, в левом ухе, сверкая, закачалась литая из золота серьга.

— Старость подсказывает мне: молодые всегда недовольны: старшие мешают, сдерживают их своеволие.

— Асапу я многое прощу за смелость и силу. Храбрый и ловкий батур стоит целого войска... Однако смотри, конники уже выехали из лесу, скачут под горой. Я вижу князя Асапа Непобедимого. Цепью движутся пленники... А там далеко идут гурты скота. Набеги, как во времена неустрашимого Тугоркана, стали добычливы.

— И опасны, — добавил Сатлар.

— Ты прав, — признал Беглюк. — Тугоркан заплатил за них своей головой... А могучий был хан! Я был спокоен, когда моя первая дочь Эдуи была женой князя руситов. Тогда мы знали каждый шаг руситов и жили беспечно. Надо не жалеть подарков Чурыну Кащере, чтобы всегда знать думы врага... Будем осторожней и щедрей, чтобы не горевать...

Беглюку припомнилась одна зимняя ночь. Давно это было — в дни молодости. Снежный буран бушевал, лютый ветер гнал стада на юг. Ночью русичи бесшумно налетели на Беглюковы вежи. Молодость беспечна. Половцы спали и не успели приготовиться к сопротивлению. Теперь больно вспоминать: всем пришлось спасаться в бесстыдном бегстве, и дочь хана Эдуи досталась русичам. Она была очень красива — от матери-русички, и, когда подросла, князь русичей женился на ней. У княгини-полонянки стали тайно бывать половецкие лазутчики. Но верные князю люди доглядели чужеземных разведчиков. В припадке гнева князь приказал умертвить изменницу.

Беглюкова орда в отместку первая нарушила мир. Но не устояла против дружных русских полков и отступила на восток, к Дону. И тогда у хана родилась новая мысль: выдать за князя русичей меньшую дочь Зеллу. Она мудра и решительна, смела и воинственна, как батур. Через нее можно, действуя хитрее, смыть позор: пусть она повелевает русичами!..

Зелла была радостью и надеждой стареющего хана. Когда утром в праздничный день она выходила из шатра и воин еле сдерживал ее любимого коня, хан забывал свою Старость. Зелла могла поймать в табуне любого скакуна. Схватит за гриву и мчится по степи, пока не утомится бешеный конь. Кто из славных батуров, знаменитых на всю половецкую степь до самой Тмутаракани, не предлагал ему свое родство? И не только юнцы, даже седые; батуры и полководцы говорят: «Ее черные ресницы шелковы пронзают кольчугу, сердце от её глаз вспыхивает пламенем...» Все это перебрал в памяти Беглюк, слушая Сатлара, и его смуглое лицо оживилось от приятных дум.

— Время не идет назад,— наконец проговорил он. — Нам известно, что князья руситов враждуют меж собой. Хорошо бы среди руситов найти князя, согласного принять нашу помощь,.. Чурын Кащеря обещает... будто Резанский князь Роман подает такие надежды... Может быть, зимой мы и двинемся в большой поход на Русь. Это будет быстрый, как падающая звездная стрела, путь по льду. Скажи, Сатлар, что об этом говорят звезды? Принесет ли удачу зимний поход?

— Из ночи в ночь, великий хан, звезды сплетают тебе могущество.

— Не ошибаешься ли ты? Берегись! Мы оба устарели, чтобы рисковать, пускаясь наудачу. Лучше следи за звездами! Ступай и скажи там, пусть готовят встречу воинам. И пусть прославится этот праздничный день белых кобылиц.

С горы разнесся звон била, призывно завыли турьи рога. Из юрт начали выходить половецкие князья в разноцветных бешметах и мягких сапожках. У каждого в левом ухе — серьга. Выпустив из-под шерстяных шлемов чубы, они не торопясь поднимались в гору, покачиваясь на кривых ногах, к большому ханскому шатру, где развевался белый стяг с вышитым родовым знаком БегЛюка Sjgg золотистым конем, скачущим в небо.

Хан сидел у шатра, облокотясь на яркие ковровые подушки. Лицо его словно окаменело. Пропала веселость глаз. Надменно подняв чубатую голову, он окидывал неторопливым взглядом каждого батура и, чуть кивая головой, отвечал на приветствия.

Рядом с ханом сидела Зелла. На руках ее, поблескивая, скручивались, как змеи, золотые запястья. На лбу — узорчатая золотая лента с подвесками. Перебирая рукой хрустальные граненые бусы ожерелья, только что привезенного князем Асапам из Руси, Зелла вполголоса напевала о боевых походах могучих полководцев войска половецкого — старого Шаркуня и всеславного Боняка. Беглюк жмурился от удовольствия, покачивая головой в такт ее песни.

Слуги уже подтаскивали от костров большие дымящиеся котлы с бараниной и рисом, варенным в жире, раскладывали на огромные блюда и ставили их меж рядами знатнейших: у каждого есть чашка и руки — выбирай, какой кусок нравится; у каждого на поясе нож — кусай недоваренное мясо и отрезай ножом у самых губ. А коли скользят жирные руки — вытирай их о расшитые сапоги!

Ближе к хану сидели старшие князья Беглюкова рода. Любой из них имел свои становища в степи, табуны коней и десятки невольников, каждый завидовал хану, втайне готовясь сесть на его место. Дальше на разостланных конских шкурах разместились младшие, небогатые князья и прославленные батуры. Они не спускали глаз с хана, ловили каждое его слово, по выражению лица старались угадать настроение своего повелителя.

Когда все собрались, к ханскому ковру подошел молодой чубатый батур в запыленных доспехах. Будто закопченное лицо его было холодно и неподвижно. Крупный нос с горбинкой, мощный подбородок свидетельствовали о внутренней силе. Он снял шлем, приветствовал хана и положил перед ним на ковер свой меч. Сложив руки на груди, застыл в ожидании ханского слова.

— Светила благосклонны к тебе, Непобедимый! — сказал Беглюк. — Говори, князь Асап, я хочу слышать.

— Великий хан! — воскликнул батур. — Все, что добыл мой меч, принадлежит тебе. А лучший полонян ждет твоего слова — приношу его тебе в дар. Он стоит большого выкупа: серебра и на воз не уложишь!

— Он князь?

— Он молчит о себе. А когда говорит, его речь полна скрытой ненависти и яда. Его речь шеломит. Его слова удивительны.

— Так кто же он? — хан повысил голос, раздосадованно: — Почему ты выбрал его достойнейшим?

— В пути он был властным. Его остерегались даже наши батуры.

По зову Асапа от толпы воинов отделился и подошел к ханскому ковру статный широкоплечий русич. Он спокойно смотрел на хана. Льняная расшитая рубашка на нём была порвана.

Ханская дочь с любопытством разглядывала пленника. Зелла привыкла видеть темные, будто опаленные, лица и блеск чернокарих глаз половцев. А у пленника глаза были невиданно сини и отважны, а светлое лицо приятно, он глядел на всех без страха, как на сородичей. «Непокорный, как дикий сокол», — подумала Зелла и шепнула Беглюку:

— Отец, узнай его имя!

— Кто ты?— спросил хан, оглядывая русича.

— Прикажи развязать мне руки!

Асап, сжав кулаки, закричал на пленника:

— Отвечай! Разве не видишь, кто спрашивает?

— Не страши, — спокойно проговорил русич.— Ты здесь слуга, а я гость. Я говорю с ханом.

Беглюк застыл с чашей у рта, рассматривая странного пленника. Что за буеслов? Он говорит, как приказывает. И впрямь — не хочешь, а слушаешь... Асап, опешивший от дерзкого ответа русича, яростно вскрикнул и схватил с ковра меч. Но в это время Зелла опять что-то шепнула, и хан приказал развязать пленника.