Песочные часы - Ольга Романовская

Я с интересом рассматривала вещи, которых у меня не было и в Кеваре. Словно любовница богатого вельможи! Видимо, хозяину настолько не нравилось то, что я носила под форменным платьем, что он решил потратиться на меня. Дорого же, наверное, ему обошлись все эти услаждающие взор штучки! Стоило ли так стараться, наряжать вещь, которая, быть может, долго не прослужит?

А эта рубашка… Подо что мне её надевать? Под платье торхи не положено, а других я не ношу. Издевается? Возможно. Хотя, знаю, жаловаться на хозяина глупо, я должна быть благодарна судьбе за этого.

Изобразив радость от подарков, выставила служанку за дверь, а сама упала ничком на кровать. Нет, я не плакала, просто лежала среди вороха товаров из магазина женского нижнего белья и думала о Кеваре, родных. Должен же был кто-то уцелеть! Теперь, по прошествии времени, я догадывалась, что матери нет в живых, но отец мог уцелеть. И я должна к нему вернуться.

Я всё ещё лежала, даже не умывшись с дороги, когда в дверь постучались, и вошла хыра.

— Хозяин просит вас привести себя в порядок и спуститься в холл. Я помогу вам. Госпожа может звать меня Фэй.

Я вздрогнула и выпрямилась, окинув взгляду ту, для которой была госпожой. Босой подросток в подпоясанном обрывком верёвки балахоне до колен. Чернявая, угловатая. По рукам и ногам — браслеты с «ушками» для цепи, на шее — ошейник.

Позднее я узнала, что моя помощница и первая подруга в этом доме, никогда не видела свободы: она родилась в рабстве, от хыры и кого-то из авердов. Девочка предполагала, что не от простого слуги, иначе бы она не стала прислугой.

Для своего возраста — Фей было пятнадцать — она обладала огромным опытом в разных областях и даже учила меня, как использовать в своих целях мужское желание. У неё самой был постоянный любовник, стараниями которого другие девушку не трогали. Без него девчонке пришлось бы туго: хыры ведь бесправны.

Оказалось, хозяин хотел взять меня с собой в гости.

Шли мы пешком — норн решил прогуляться, размять ноги после поездки. Он — впереди, я — позади, под присмотром слуги. На руку привязана нитка: попытайся я сбежать, воспользовавшись невнимательностью провожатого, он бы немедленно почувствовал.

Хозяин остановился перед дверьми особняка, меньше его собственного, зато выходившего окнами на какой-то сад, позвонил в колокольчик и поинтересовался у отворившего дверь слуги, дома ли хозяева. Тот сообщил, что господина нет, зато госпожа у себя. Норн велел доложить о себе и прошёл в уставленный вазами с цветами холл. Вслед за ним меня толкнул туда слуга.

Минут через пять к нам вышла обворожительная красавица. Я ещё не видела женщин-норнов и бесстыдно её рассматривала.

— Сашер, как я рада снова тебя видеть! — обладательница каштаново-русых волос (основная часть — шоколадного оттенка, концы — словно спелая пшеница) подошла к хозяину и поцеловала в щёку. — Надеюсь, ты вернулся насовсем, а то, смотри, одичаешь в своей провинции.

— Приятно, что ты по мне скучала, Дорра, — норн ответил ласковым прикосновением к её лицу. — Женская верность дорогого стоит. Вижу, твоего брата нет дома…

— Да, опять обивает пороги дворца ради крохотного кусочка земли. Но проходи же, не стой на пороге!

Норина на мгновенье обняла его и, встав на цыпочки, что-то прошептала на ухо. Хозяин улыбнулся и кивнул.

— А это кто? — видимо, мой интерес был слишком явным, раз норина соизволила обратить на меня внимание. Окинула недовольным высокомерным взглядом.

А глаза у неё тоже зелёные, только болотного оттенка. Видимо, хозяин подбирал меня под любовницу.

— Моя новая торха. Это из-за неё я вынужден был перебраться в замок. Пока привыкла, пока научилась… Лей, подойди сюда! Это норина Доррана.

Я покорно приблизилась и поклонилась.

Холёная женская рука зарылась в волосы. Что она там искала, вшей? Или в Арарге торх заводят и женщины?

— Хорошенькая, — наконец изрекла Доррана. — За собой следит, явно не из крестьянского быдла. А в остальном как? Фигурка, постель?

— Меня устраивает, — уклончиво ответил хозяин. — Хотелось бы, конечно, чтобы меньше походила на забитого зверька, но, видимо, от природы такая.

— Детишек от неё заводить будешь?

— Не отказался бы. Надеюсь, когда-нибудь забеременеет.

— Как, разве она ещё ни разу не была тяжела? — норина с изумлением взглянула на меня. — Сколько она у тебя? Год? Здоровая?

— Абсолютно. И в детородном возрасте. Лей восемнадцать.

— Тогда решительно ничего не понимаю. Или она редко греет тебе постель?

Хозяин усмехнулся:

— Гораздо чаще, чем ты, Дорра. Ничего, не переживай, девочка исправится. А если нет, к врачу отведу: теоретически может оказаться бесплодна. Обидно, конечно, но что поделаешь!

Отправив меня на кухню, они удалились.

Сидя в уголке у очага и слушая шёпоток слуг, я поняла, что не ошиблась: норина действительно была давней любовницей хозяина. Жениться на ней он не собирался: не то происхождение, хоть и дворянка, но без титула. Приданного брат за сестрой тоже не даст. Не бедствуют, но и жить на широкую ногу себе позволить не могут. Не получи в своё время наследство, безвылазно сидели бы в провинции.

Оставалось загадкой, зачем хозяин взял меня в этот дом: хотел похвастаться перед любовницей новым приобретением?

Когда господам понесли чай, мне неожиданно велели пройти в гостиную.

Доррана и хозяин сидели на диване. Её платье кокетливо обнажало плечо; мне показалось, что корсаж норины зашнурован совсем не так, как положено. Приглядевшись, поняла, что так и есть.

Когда Доррана потянулась, шнуровка вконец ослабла, и платье сползло.

Она довольна, улыбается. Любит, наверное, хозяина. Такого можно любить, если не рабыня.

— Сашер, можно я ненадолго займу твою торху? — Доррана положила голову ему на плечо. — А то я отпустила до вечера свою горничную.

— Лей к твоим услугам.

— Эй, подойти ко мне!

Я подошла и помогла ей зашнуровать корсет. Очередная обязанность — одевать любовницу хозяина. Радовало, что она не жаловалась на мою неуклюжесть, неприятный запах (вот чего не было, я за собой следила) или неподходящее выражение лица.

— А из тебя бы вышла отличная горничная, — похвалила Доррана. — Ловкие пальчики, внимательная… Сашер, я одобряю. Ты не возражаешь, если я пошлю её за одной вещью? Не сбежит?

Хозяин задумался, оценивая степень моей благонадёжности, а потом дал своё согласие.

Стоило большого труда сдержать радость при слове «аптека» и того, что там предстояло купить. Улучшенный вариант моих капель, шампунь, масло для кожи груди и гигиенические принадлежности.

На капли был выдан рецепт, который я без труда переделаю, сотворив при помощи нехитрых манипуляций из одной бутылочки две.

— Тут недалеко, на углу квартала, — вручая деньги, напутствовала норина. — Ты не без языка, заблудишься — спросишь. На всё тебе полчаса.

Сориентироваться в незнакомом городе оказалось нелегко, пришлось сразу же прибегнуть к помощи прохожих.

Странно, что меня отпустили без провожатых — видимо, хозяин пребывал в хорошем настроении и был абсолютно уверен в моей преданности и разумности.

Узнав дорогу, я не спеша двигалась по улочкам, рискуя вызвать своей медлительностью неудовольствие толпы, но мне хотелось запомнить каждый дом, каждую вывеску. Пригодится и в повседневной жизни, и при побеге. Не хотелось бы навсегда остаться рабыней только потому, что не смогла выбраться из городского лабиринта.

При виде лотка торговца сладкими булочками с корицей потекли слюнки. Когда я в последний раз ела? С утра. Замерла, раздумывая, стоит ли побаловать себя, а потом решительно потянулась к скромному кошельку, болтавшемуся на шее. Пара медяков погоды не сделает, а сил и уверенности прибавят.

Удовольствие обошлось баснословно дёшево — в один медяк — и оказалось божественно-вкусным. Пристроившись на крыльце какого-то дома, я, смакуя, поглощала булочку, с интересом обозревая толпу.

На ступеньке выше примостилась какая-то женщина, судя по одежде, аверда, но из низов. Глянув на меня, она поинтересовалась, не приезжая ли я. Между нами завязался короткий разговор, в конце которого женщина предложила проводить меня до аптеки.

Мы свернули с оживлённой улицы в какой-то глухой переулок, срезая дорогу.

Я наклонилась, чтобы поправить развязавшуюся шнуровку ботинка, когда в рот засунули кляп — чей-то носовой платок.

Отчаянно брыкаясь, я пыталась вырваться из рук выросших, будто из-под земли, мужчин, но они без труда засунули меня в мешок.

Последнее, что я запомнила, — удар по голове, которым наградил меня кто-то из похитителей.

Во рту чувствовался странный привкус. Когда сознание более-менее ко мне вернулось, я поняла, что это кровь. Кто-то разбил мне губу.