Я подарю тебе все… - Марина Серова

Мирошников еще немного поводил меня по зданию, но, в сущности, первоначальное ознакомление с территорией и персоналом я завершила. Дальше я начну действовать самостоятельно, без опеки Геннадия Владиленовича, которая, признаться, уже несколько меня утомила. Да и ему наверняка хотелось поскорее вернуться к своим пробиркам и колбам.

Мирошников сообщил, что он планирует подсаживать меня в разные комнаты цеха – якобы я должна буду вникать в рабочий процесс, а на самом деле – присматриваться и прислушиваться. Кроме этого, он выделил для меня личный кабинетик – крохотный, но отдельный – и проводил туда. На том мы с ним расстались.

У меня имелись свои, пока что не реализованные цели. Мне следовало пристроить подслушивающую аппаратуру куда только возможно, причем в такие места, чтобы об их наличии не заподозрил сам Мирошников, например, в его кабинет. И еще… Те две лишние пробирки, на которые я обратила внимание перед посадкой в самолет. Именно их меня и уполномочил отыскать полковник Озеров. Но я все-таки немного сомневалась… Здесь они или в каком-то другом месте? По идее, они должны быть здесь. И что-то мне подсказывало, что Дмитрий Сергеевич утаил от Мирошникова наличие этих двух пробирок. Ситуацию осложняло следующее: Ковалев-то прекрасно знает, кто я такая, поэтому байка о новом лаборанте – это не для него. С другой стороны, он знает также и о недавнем нападении на склад. Следовательно, он может подумать, что я здесь действительно только по поручению Мирошникова – слежу, мол, за обстановкой. Но это все равно побудит его держаться настороже в моем присутствии.

Я повернулась, чтобы проследовать на первый этаж, и едва не налетела на чью-то высокую, крепкую фигуру, вывернувшую с лестницы. Вернее, все же налетела.

– О господи, Михаил Петрович! – проговорила я, потирая занывшее плечо. – Откуда вы появились?

– С первого этажа! – радостно сообщил мне Зайцев. – И очень рад, что встретил вас! Геннадий Владиленович сказал, что вы теперь работаете у нас. Значит, мы с вами снова как бы коллеги? Нельзя выразить словами, как я рад!

– Думаю, вы приложили к этому некоторые усилия, Михаил Петрович? – улыбнулась я, но Зайцев сделал вид, что он не понимает, о чем речь. Вместо этого он сказал:

– Хочу пригласить вас пообедать, вы как?

– Вообще-то я не против, – взглянув на часы, ответила я.

– Так пойдемте в столовую, – предложил Михаил Петрович. – Кстати, вы уже там были?

– Нет, – коротко ответила я.

– Я знаю, что Мирошников таскал вас по всему объединению. Знакомил, так сказать, с атмосферой, – подхватывая меня своей медвежьей ручищей под локоть и ведя в сторону лестницы, на ходу проговорил Зайцев. – Хотя лучше бы он поручил это мне – я прекрасно ориентируюсь в этом здании.

– Он хотел сам, как директор, представить меня, как нового сотрудника, – заметила я, но Зайцев оставил это замечание мимо ушей.

– Значит, столовую он проигнорировал, – кивнул начальник охраны. – Я так и думал!

– Почему? – спросила я.

– Потому что для Мирошникова такой вопрос, как питание, – пустяк, ерунда. Он готов есть хоть китайскую лапшу, лишь бы это не занимало много времени. Желудок набил – и хорошо. Он и столовую-то согласился организовать только для того, чтобы никто не тратил рабочее время на приготовление пищи, и он сам тоже. Пришел, получил готовую порцию – и порядок! Это даже проще, чем таскать из дома бутерброды, потому что их еще утром сделать надо… А я считаю, что горячее питание – основа любой нормальной работы. Вы согласны со мной?

– Полностью, – кивнула я, подумав, что еще с большим рвением с Зайцевым согласится по этому вопросу тетя Мила. Я даже с удовольствием (теоретически!) познакомила бы Михаила Петровича с тетей, чтобы он переключил свое внимание с меня на нее. Однако, увы, у этой затеи имеются препятствия: во-первых, Зайцев вряд ли сочтет такую замену удачной. Во-вторых, честно говоря, мне совершенно не улыбается эта перспектива – знакомить его с членами своей семьи. Ну и, в-третьих, Михаил Петрович все-таки нужен именно мне – в качестве источника информации. Еще неизвестно, как сложатся мои отношения с женсоветом из бухгалтерии, чтобы заранее надеяться на их разговорчивость, а Зайцев совершенно недвусмысленно мне симпатизирует. К тому же он в курсе всех голландских дел. Его осведомленность мне только на руку.

Зайцев притащил меня в комнату, где стояли скромные столики, не очень просторную, но вполне уютную. Это и была местная столовая. Зайцев предложил мне сесть, а сам решил пройти к стойке и взять мне обед, но я выразила желание лично посмотреть на предлагаемые блюда и выбрать то, что мне окажется по вкусу.

За буфетной стойкой стояла женщина – очередная представительница слабого пола на предприятии. Мирошникову все-таки приходилось в чем-то поступаться своими гендерными принципами. За спиной женщины виднелись две кухонные электрические плиты, просматривались полки с кастрюлями и сковородками. Значит, пищу готовят тут же, она не привозная. Это мне понравилось, как и имевшиеся в ассортименте блюда. Придирчиво оглядев их, я выбрала салат из свежих овощей, окрошку со сметаной и компот с фруктовым желе на десерт.

– Довольно широкое у вас тут меню, – заметила я, когда мы с Зайцевым сели за стол.

– Да! – одобрительно кивнул тот. – Это все благодаря Марине, повару. Любит готовить, ничего не скажешь! Это я ее сюда привел! – не без гордости добавил он. – Она раньше в детском саду работала, но там зарплата копеечная, вот она и ушла.

– А здесь? – уточнила я. – Мне показалось, что господин Мирошников не страдает от излишней широты натуры.

– А здесь ей еще и сотрудники наши приплачивают, – поведал Зайцев. – Так мы договорились: мол, если хотим свою столовую, каждый из зарплаты в конце месяца по сотке выделяет. Для одного человека это пустяки, а для Марины набегает довольно прилично. Да и Мирошников доволен: все сотрудники на месте кормятся, по кафе разным не бегают, всегда все на виду, в случае чего… Да и самому удобно – он только тут, по-моему, и питается!

– А как же его супруга? – перевела я разговор на интересующую меня тему. – Она что же, не кормит его?

– Нет у него никакой супруги, – хмыкнув, сообщил Зайцев, отделив вилкой кусок холодца и щедро намазывая его горчицей. Затем он нацепил подрагивающее мясное желе на вилку и отправил в рот. С удовольствием выдохнув и обдав меня горчично-мясным духом, он покачал головой и принялся уплетать дальше.

Окрошка, к моему удивлению и радости, оказалась с мясом, а не с колбасой, и вкус имела весьма достойный. И вообще столовая была первым местом в «Поволжск-фарм», которое мне по-настоящему понравилось. Зайцев, сметя холодец в считаные секунды и вытерев жирный рот салфеткой, перешел к окрошке, продолжая рассказывать:

– Вы же, наверное, уже поняли, что он за человек? Сухарь! Кроме науки, его ничего не интересует. Если бы это было возможно, он бы и ночевать в объединении оставался. Так что дома его никто не ждет, а готовить обед самому – такой картины я себе даже представить не могу! Он и внешнему виду своему не придает никакого значения, для него это неважно. Если бы не контакты с нужными людьми, от которых зависит его деятельность, он бы вообще не парился на эту тему!

– Да, я заметила, – склонила я голову. – То есть он абсолютно одинок?

– Вроде был он женат когда-то, еще во время своей учебы, – поведал мне Зайцев. – Однокурсница одна от него залетела. Уж не знаю, как это он умудрился! В перерывах между лекциями, видимо! – хохотнул Михаил Петрович. – Реферат, наверное, вместе писали! Короче, пришлось ему жениться, но уже через год они развелись. Семейная жизнь оказалась совершенно не нужна нашему Геннадию Владиленовичу.

– И жена, что же, просто взяла и ушла? – спросила я.

– А кто ее знает! – пожал плечами Зайцев.

– А ребенок? – продолжала я.

– Понятия не имею! – отмахнулся Михаил Петрович. – Мирошников никогда ни о бывшей жене, ни о ребенке не упоминает. Я эту историю услышал не от него, а от Антонины Павловны, бухгалтерши. М-да! Ну, что тут скажешь? Вот вроде бы умный человек, ученый, а по жизни – не очень-то… Разве можно променять женщину на какие-то пробирки? Вот я, например… – Зайцев склонился ко мне, обдавая меня острым духом горчицы и чеснока. – Только и мечтаю о том, чтобы у меня была дома жена! Она будет готовить мне обеды, ждать меня с работы… Я бы тогда с этой работы на крыльях домой летел! И жену бы на руках носил! – продолжал он, потихонечку придвигаясь все ближе и многообещающе глядя мне в глаза.

– Дай бог вам такую встретить! – отодвигаясь, пожелала я ему. – Жаль, что я терпеть не могу готовить.

– Да это не беда! – быстро сориентировался Зайцев. – Приготовить-то я и сам смогу – научился за годы холостяцкой жизни! Мне главное, чтобы…

– А Ковалев? Он тоже живет один, как и Мирошников? – перебила его я.