Первая колония - Юрий Ижевчанин

— Что поделаешь? Такова жизнь, таковы обычаи. Хорошо еще, что по положению моему я могу отказать полноправным, но над Высокородными и сам Император не имеет власти.

— Да, что поделаешь. Но есть еще одно. Ты, муж мой, до сих пор делал все, чтобы я оказалась признана в высшем обществе, и добился своего. Но ведь там тебе придется вступить в политический брак с дочерью какого-нибудь местного царя или же Императора Юга. И я стану второй женой.

— А вот здесь ты ошибаешься. Вернее, наполовину ошибаешься, моя драгоценная жена! Да, я понимаю, что вынужден буду вступить в политический брак. Но с самого начала я поставлю старкских граждан на положение местной знати, а сам, чего бы мне это ни стоило, заявлю, что положение настоящего принца настоящей Империи выше положения всех этих царей. Так что ты там будешь не ниже по знатности, чем дочь захудалого Императора Юга, и я буду брать лишь вторую жену.

— Ты очень многое продумал и решил, мой муж и мой настоящий мужчина! Я еще раз увидела, что перед нами дорога Судьбы, ведущая к одному из двух: или к славе на много столетий, или к достойной смерти. Я рада, если мы пройдем эту дорогу вместе до конца. И у меня есть чувство, что это так и будет.

— А у меня есть уверенность в этом, моя замечательная жена! Я рад, что понял, увидев тебя, что наши линии судьбы сходятся.

— Но я чувствую, муж мой, как будут раздражены все местные царьки и местная знать. Тебя-то они готовы были бы признать, а если у них там нелады и раздоры, может быть, и отдаться под твою руку. Но признавать знатью всех старков!

— Заставим. Я знаю, что воевать нам там придется много, и войны будут нелегкими. Поэтому завтра же я начинаю военные тренировки своих людей, пока их местные дамы и служанки еще не заставили забыть о всех делах. Ведь женщины всегда падки на героев, идущих на опасность. Особенно как на любовников…

— Так что не захотят признать добром, заставишь признать силой! Ну ты у меня тоже герой, мой повелитель и муж! Но это я знала даже еще до того, как решилась выйти за тебя замуж. А насчет необходимого для управления и для политики — я же понимаю, что теперь, как жена правителя, я должна помогать ему в таких делах, а не мешать. А то, что ты любишь меня одну, я вижу и рада!

— А я не очень рад. Мало ли что может быть. Если союз меж нами основан на любви, то мы становимся уязвимы. Представляешь себе, какой-то интриган наплетет тебе о моих отношениях с другой женщиной. Да еще и доказательства представит такие убедительные на вид! Ведь ты, от любви и ревности, можешь больших глупостей наделать и повести себя так, как никакой предатель не повел бы. Сколько было таких примеров в истории. Извини за жестокость, но то, что нас соединяет, это прежде всего общая судьба.

— Да. Вспомним Крангора. Он показал, что и ты, муж мой, тоже мог бы наделать глупостей от любви. Я понимаю, что если кто-то тебе начнет клеветать насчет моей неверности, ты не поддашься. А если кто-то убьет меня? Или похитит?

— Осторожно!!! Такие речи, тем более сказанные с таким чувством, могут исказить линии судьбы!

— Ты прав, муж. Нельзя отпускать себя на волю.

— Да, особенно нам, тем, кто стоит наверху. Нельзя по многим причинам. И даже по той, ничтожной, но важной, что нельзя давать простонародью повода говорить, что мы все получаем не по заслугам, а по праву рождения. Поэтому знать вынуждена регулярно изгонять сыновей и дочерей, проявляющих нерадение или просто не выдерживающих обучение, а еще чаще хоронить их, погибших в ходе учебы.

— Да, каждые такие похороны на некоторое время заставляют умолкнуть демагогов, кричащих о равенстве всех людей. Когда мужик, а особенно его жена, представляют себе муки, на которые им пришлось бы обречь своих детей, стань они Высокородными, у них в голове кое-что проясняется.

— Как говорят в Монастырях, если ослабить обучение Высокородных, общество продержится еще сотню лет без видимого изменения. Но потом наступит медленный и глубокий распад, и все высшее сословие должно быть заменено, даже те, кто остались не затронуты разложением.

— А почему даже те?

— Они своей чистотой лишь позволяют грязным представителям знати оправдывать в глазах народа свое положение: смотрите, какие люди есть среди нас!

— Да. Страшно!

— Много страшного узнаешь за время обучения и потом, когда тебя допускают к древним книгам. И единственное, о чем я жалею, что Храма Двенадцати в Карлиноре пока нет. Ведь сейчас меня вновь допустили туда, чтобы я изучил то, что доступно лишь правителям высшего круга.

— А что тебе мешает, полностью организовав лагерь здесь, вернуться в Зоор или даже в Великий Монастырь?

— Я уже сказал, женушка: военное обучение. Здесь должен буду всем все время руководить я. Обычные военачальники будут учить воевать так, как можно было делать, имея за спиной Империю и ее законы. А там нам придется воевать и жить по-другому. И мне надо сделать своих людей столь страшными в бою, чтобы ни у кого даже не вызывало сомнений, что в наших рядах стоит лишь знать.

— Я понимаю тебя, мой муж. Но тогда я тоже должна понять, как мне учить сейчас жен и детей переселенцев. А может быть, даже художниц и гетер?

— Насчет гетер и художниц — нет. С этими справится Кисса. Она умница, не хуже тебя. Она тоже поймет, что надо будет там, вдали. А вот насчет женщин… Ты молодец, женушка! Еще раз рад, что наши линии судьбы сошлись!

И принц поцеловал свою подругу жизни.

Уже на следующее утро принц собрал всех свободных мужчин из колонистов: и граждан, и неграждан, и слуг. Он выступил перед ними с речью.

"Свободные граждане Империи! Честные свободные колонисты! Я благодарен вам, что вы решились отправиться из нашей благодатной империи в богатые, но нецивилизованные, края. Если вы решились на это, значит, каждый из вас чувствует, что у него есть возможности и способности, которые он не может раскрыть здесь, где все обустроено и упорядочено. Каждый из вас хочет великих дел и готов начать с самого начала, чтобы иметь возможность сделать то, что ему предназначено Судьбой, и наилучшим образом пройти свою линию судьбы. Известно, что самая главная заслуга человека: понять и правильно исполнить свое предназначение в этом мире. Правильно исполненное предназначение смывает тысячу грехов, которые совершены на пути к нему, естественно, если ты их осознаешь и в них покаешься. И даже если ты не успеешь покаяться лишь потому, что погибнешь славной смертью на пути к своему предназначению, сама эта смерть смывает такие грехи. Правильно исполненное предназначение открывает путь душе к лучшей участи в других жизнях, а за эту жизнь ты получаешь посмертную награду. Так что у каждого из вас открывается путь достойно прожить жизнь и искупить свои вины не простым покаянием, а покаянием делом. Это и лучше, и интереснее, и почетнее, и даже приятнее. Но зато намного труднее, чем просто молиться, поститься и воздерживаться от радостей, после чего опять бросаться в их омут с недовымытой душой."