Первая кровь (СИ) - Черемис Игорь

— Ну и чем тут гордиться? Вот если бы они меня возили…

— Егор! — и снова тычок кулачком по плечу.

Мёдом ей там намазано, что ли?

— Прошу прощения…

Мы оба резко развернулись. За проводами «киношников» мы с Аллой совсем позабыли про Виталика. А этот паренек, видимо, расстроенный своей неудачей с вождением, нас сильно робел — как людей, причастных к его фиаско. Вот и сейчас вся невеликая сила воли этого несчастного Виталика, кажется, ушла на то, чтобы произнести два слова и привлечь наше внимание.

— Что такое, Вить?

Я решил не усугублять его комплекс неполноценности и назвал более-менее сносным сокращением. Плохое имя «Виталий» — от него можно образовать слишком много неприятных производных, хотя в переводе с латыни всё звучит вполне пристойно.

— Да тут это… я подумал… так сказать…

Я молчал, хотя уже догадался, чего он хочет. Вернее, понял, чего он не хочет — Виталик жутко боялся садиться на водительское сиденье своей «двушки», чтобы попытаться без происшествий добраться домой. В принципе, у него были шансы на успех — к тому же он каким-то образом умудрился без аварий добраться из дома до вокзала, забрать «Кино» и доставить музыкантов в клуб. Возможно, не появись я на его пути к водительскому совершенству, он так и дочапал бы обратно. Но мои навыки окончательно подорвали его веру в собственные способности.

Впрочем, мне было нужно, чтобы он справился с волнением, перестал заикаться и внятно изложил свою просьбу. Но на помощь Виталику пришла Алла.

— Тебе нужно помочь довезти машину до дома? — спросила она.

Виталик с явным облегчением кивнул.

— А где ты живешь?

Виталик назвал адрес, и мне он был знаком. Его дом находился в поселке художников на Соколе, так что мои предположения о его не самом простом происхождении были, скорее всего, недалеки от истины. В принципе, в этом маршруте не было ничего сложного, хотя я совершенно не помнил, как сейчас организован поворот с Ленинградки на Алабяна. Вроде бы по светофору. Ладно, большевики вешали не только классовых врагов, но и дорожные указатели, разберемся.

— Алла, ты как? Поможем товарищу?

Мне показалось, что по её лицу мелькнула какая-то тень, но я был слишком занят, продумывая предстоящий маршрут, чтобы придать этой тени значение. И совершенно зря.

Обрадованный нашим согласием Виталик оккупировал переднее пассажирское кресло, Алле пришлось сесть назад, ну а я снова ощутил себя в своей стихии — особенно когда «двушка» тронулась с места. И всё было бы хорошо, если бы не Алла.

— Егор, высадишь меня по дороге? — неожиданно спросила она. — Я покажу, где.

У меня неприятно похолодело внизу живота. Что-то я сделал не так, неправильно повел себя — и вот результат. Вечер субботы я проведу, не гуляя с Аллой по ночной Москве, а развлекая Виталика, чтоб ему пусто было. Надо было сослаться на дела, а не хвататься за баранку этого пылесоса, как только предложили. И ничего исправить я уже не мог. Только остановиться и устроить разборки с девушкой на предмет прощения меня-засранца, но делать этого не хотелось. Нужна была мне эта Алла…

— Лучше адрес скажи, куда тебе нужно, прямо к подъезду доставлю, — достаточно сухо, как мне казалось, попросил я. — Так будет лучше, и ноги топтать не придется.

Адрес… может, она и не соврет, а я как-нибудь решусь её поискать. С другой стороны, всегда есть та Ирка из нашей общаги, которая вряд ли сегодня же исчезнет с лица земли, хотя её подруга вчера вполне могла это сделать. Женщины все такие внезапные, когда не надо.

«А зачем такие сложности?» — спросил меня внутренний голос. И сам же ответил: «Нафик не нужно!»

В целом, я был с ним согласен. Алла, наверное, хорошая девушка. Но мы знали друг друга не настолько хорошо и близко, чтобы я сильно переживал о том, что никогда больше её не увижу. Мне было, чем заполнить свою жизнь. Философию-то я так и не доучил до конца, а то, что читал сегодня, благополучно забыл — благодаря ударно проведенному вечеру.

Я затылком чувствовал, как колеблется Алла. Но в итоге она решилась.

— Мне на Новоалексеевскую…

И замолчала, понимая, что Новоалексеевская находится в стороне от любого из возможных маршрутов от трех вокзалов к Соколу.

— Виталик, — повернулся я хозяину машины, — завезем девушку? А то некрасиво бросать её посреди дороги.

— Д-да, — Виталик часто закивал головой. — Т-только я не знаю…

— Не переживай, — усмехнулся я. — Егор знает. Егор, если что, это я.

Сзади послышался смешок, и я немного расслабился. В принципе, просьба Аллы отвезти её домой могла быть вызвана кучей разных причин. Например, внезапно начавшимися месячными. Но озвучивать эту версию я, конечно, не стал — в конце концов, мы не настолько близки.

В моём старом будущем автомобильная Москва не останавливалась, кажется, никогда. Даже в новогоднюю ночь, когда все приличные люди ели оливье с селедкой под шубой под водочку и шампанское, а неприличные радовали их рукотворными салютами в непосредственной близости от окон, находились отщепенцы, которые куда-то направляли свои железные колесницы. И я не о профессионалах, не о водителях автобусов и троллейбусов и не о нас, таксистах. Нет, это были вполне обычные люди, которым оказалось нужно срочно куда-то ехать именно в то время, когда звучали куранты, а бывший и нынешний Алкины мужья развлекали доверчивых телезрителей с таких же голубых, как и они, экранов, пока не сбежали из страны.

В 1984 году всё было куда спокойнее. Меня ещё днем поразил неспешный и редкий поток машин на Каширском шоссе; до этого я наблюдал почти полное запустение в районе нашей конечной станции метро. Ну а когда я вёз «киношников» на вокзал, то мне даже не пришлось играть в «шашечки» — автомобилей было раз, два и обчелся. И только на Комсомольской площади я увидел нечто, похожее на пробки моего времени — приближались часы массового отхода поездов со всех трех вокзалов, так что народ активно подвозил своих домочадцев поближе к месту отправления. Ну и вездесущие вокзальные таксисты стояли — я помнил, что эти ребята пережили всё, что происходило со страной за следующие сорок лет, и даже распространение мобильных приложений их не сильно огорчило. Они и в моё время всё также кучковались, а их агенты всё также выцепляли приезжих, только вышедших из уюта спальных вагонов.

Так что до Новоалексеевской я домчался быстро. Алла указала на нужный ей дом — одноподъездную кирпичную двенадцатиэтажку, — я припарковался рядом и вышел проводить. И сразу увидел в её поведении уже замеченную мной по голосу отчужденность.

— Спасибо, — пробормотала она, отводя глаза.

— Да не за что, — небрежно ответил я.

Впрочем, холодок вернулся в мой живот и вызывал очень неприятные ощущения.

— Ну ты подвез…

— А ты сводила меня на сейшн, куда бы я ни в жисть не попал, — парировал я. — По сравнению с этим эксплуатация чужой машины ради твоей пользы выглядит не так впечатляюще.

Она всё-таки улыбнулась.

— И всё равно… я как представлю, что надо было ехать на метро, а потом идти пешком…

— Нам повезло, — я пожал плечами. — Ладно, спасибо, что показала мне новый дивный мир… Если вдруг случится чудо, от ещё одного твоего приглашения я не откажусь.

Я сделал шаг вперед и клюнул её в щеку — это был не поцелуй, а так, знак симпатии. Но Алла дернулась, словно я ударил её током — или просто ударил. Впрочем, она быстро справилась с собой.

— Если случится…

Она натянуто улыбнулась, тоже шагнула вперед и тоже клюнула меня — у неё получилось в нос. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, и я понимал, что должен должен обнять её и поцеловать уже по-настоящему. Но я сдержался, хотя эта внутренняя борьба была очень трудной. У Аллы, кажется, происходили схожие процессы — и закончились они со схожим результатом.

— Пока!

Она махнула ладошкой, резко развернулась и побежала к подъезду. В этом времени ещё не было металлических дверей с кодовыми замками, простая деревяшка была распахнута настежь — и я, наверное, мог догнать её уже в подъезде и закончить этот вечер на более правильной ноте. Но снова не стал. Почему-то я чувствовал, что это будет лишним.