Человек рождается дважды. Книга 3 - Виктор Вяткин

Машина сделала круг у механического и снова тревожно засигналила у проходной…

На участке не хватало электроэнергии для подключения компрессоров, потому-то и уцепился Краснов за идею Осепьяна: использовать электросвёрла/ для бурения подземных песков. Участок, где работал Краснов, давал теперь золота больше, чем весь прииск. Радоваться бы да спокойненько жить. Но Шулин и Краснов не переставая искали новые возможности для увеличения добычи золота.

Зубков как уехал в отпуск, так и не вернулся. Дела на участке с каждым месяцем шли лучше, и положение Краснова в роли руководителя стало общепризнанным. Никишов специальным приказом утвердил Его в должности.

Когда Михаил Степанович поднялся из шахты, был жаркий полдень. Приборы стояли, и только со шлюзов Ещё капала вода. Бригады обедали. Журчание речки сливалось со стрекотанием кузнечиков.

— Вижу по лицу, доволен. Ну, теперь пойдём, и я маленько порадую. — Краснов вздрогнул от громового голоса за спиной, оглянулся. На отвале сидел Шулин.

— Напугал. Задумался было. Ты чего тут?

— Тебя жду. Хотел заставить поплясать, да уж после. Идём.

— Письмо?

— Получше! Если всё так, как предполагаю, то, может, к осени и махнём крылышками.

Прошли по берегу, затем Шулин свернул к ключу по заметной тропке. «Значит, давненько прощупывает старый ключик», — растроганно подумал Краснов, вспомнив, что последнее время Шулин вечерами постоянно пропадал.

Ключ бурливо метался по камням, образуя омутки. В самом русле лежала старая лиственница с огромными корнями. Шулин положил лоток на галечный нанос и, ухмыльнувшись, сел на лиственницу,

— Ты, как видно, провёл тут капитальные работы, — заметил Краснов, оглядывая отвалы. — Когда же успел?

— Болею за тебя, Мишка. Душой болею. Надо же нам как-то освобождаться. Никишова, другим не возьмешь.

— Ты настоящий друг, Володя! — вырвалось у Краснова.

Шулин нахмурился и взял лоток. Он поднялся в штольню, наскрёб полный лоток щебёнки и сел на корточки у омутка.

— Смотри. Это здесь, у берега. А как перехватим штольней всю россыпь?

Краснов не спускал с лотка глаз. Шулин промывал с артистическим мастерством. Лоток так и играл у него в руках. Он то нырял, словно утка, оставляя за собой коричневый след, то, потряхивая носом, сбрасывал по сторонам породу. Наконец Шулин сплеснул остатки шлихов и передал лоток Краснову.

— Ну, что скажешь?

Тёмные крупинки покрывали всю канавку, а в уголочке лежали мелкие самородочки.

— Я думаю, что Если оформить открытие месторождения, то тебе можно и на отдых, — шутливо ответил Краснов, стирая пальцем шлихи.

— Дурак! Сморчок! Да я тебе сейчас набью морду!

— Ну-ну. Сразу и гром. Шуток не понимаешь. — Краснов положил лоток и взял Его за плечи. — Не умею я сказать, что чувствую. Слова того не подберёшь, оно больше, чем брат. Спасибо!

— Ладно тебе, ладно! Что мы — бабы? — бормотал Шулин.

Стесняясь своей нежности, они молча глядели друг на друга. Краснов первый расхохотался.

— Брось, Володька! Это же, чёрт возьми, хорошо. Что я могу, только поклониться тебе за всё. — Они пошли к лиственнице и сели. — Гляжу я на тебя, Володя, и думаю. Столько вот ты намыл золота, а ведь, поди, за душой ни гроша.

— А я вот о чем думаю, — перебил Его Шулин. — Лежит тут по меньшей мере два плана участка, и не надо нарезать шахты. Пересечём россыпь, пески из проходок по штольне — и сюда. А вот тут прибор. Уж Если после этого тебя не освободят, останется одно: брать отпуск и катить в Москву. Не я буду, Если приёма не добьюсь…

Участок обязался выполнить два годовых плана по золоту. Шулин послал телеграммы начальнику Дальстроя и в газету «Советская Колыма», хотя всю жизнь и презирал шумиху.

— Во имя доброго можно разок и пересилить себя. А то ведь возьмут и забудут, затрут, — говорил он забойщикам, просматривая газету.

В июне появился бывший начальник участка Зубков. Временно он был назначен заведующим горными работами. Никишов избегал перемещений в разгар промывочного сезона и потому назначил Его в резерв. Ему и поручили штольню на ключе.

Шулин снова занялся разведкой. Краснов готовил посёлок к зиме, строил жильё, магазин, клуб и был в постоянных разъездах. Работа шла успешно, и не было причин для беспокойства. Но вдруг пошли тёплые дожди, земля набухла. Ключи забурлили, речка сравнялась с берегами. А ночью хлынул ливень. Краснов приехал из леса и только лёг, как в окно постучал Шулин.

— Мишка, вставай! Разгуливаются ключи-то. Как бы не натворили нам бед! — И захлопал по лужам резиновыми сапогами, удаляясь……

Краснов набросил плащ и вышел. Он поднял бригаду и велел срочно идти к прибору, а сам пустился догонять Шулина.

Но Его давно и след простыл. Наверное, уже в штольне. Во мгле вспыхнул факел, проплыл по эстакаде прибора, поднялся по берегу и, мелькнув в провале, осветил высокую фигуру Шулина.

Беспокоится за крепление, догадался Краснов и прибавил шагу.

Да и было основание волноваться. Как правило, старые горняки пренебрегали надёжным креплением подземных выработок: вечная мерзлота, какие там обвалы. Зубков разделял это мнение, поэтому Шулин первым делом бросился в штольню.

Когда Краснов добрался до прибора, Шулин уже ждал Его с запасным факелом в руке.

— Так и знал! Эта старая сатана Зубков загадил всю выработку! — Шулин протянул факел Краснову. — Держи, да волоки сюда пилу и топоры. Кое-где подкреплю. Стоек-то нет! Ну не шельма? Не раззява? Ничего-то у него не подготовлено!

Краснов принёс инструмент. За это время Щулин притащил несколько брёвен, и они взялись за пилу.

— И ключ запакостил, старая бестия! — не переставал ворчать Шулин. — Додумался сделать бревенчатый переход и тут же набросал с прибора валуны. Теперь там плотина. А Если вода поднимется выше и хлынет в штольню?

Краснов прислушался к рёву ключа. Взорвать накладными зарядами — размоет, а Если помочь ломиками? — подумал он и тут заметил, что Шулин торопится.

— Ты что это так? Может быть, там серьёзно? — показал он на штольню, заглядывая в лицо Шулина.

— Да ну, мелочь. Пока ты будешь заниматься с бригадой расчисткой русла, я возьму пару мужиков и кое-где подкреплю.

Из темноты донеслись голоса.

— Э-ээ! Братцы! Шевелись!.. До утра Ещё выспаться надо!.. — рявкнул он весело.

Бригада сбилась у факелов. Шулин подозвал молодого расторопного паренька, работавшего зимой плотником; и одного старика:

— Вы со мной! А ты, Мишка, разберёшь запруду, нарежешь Ещё стоек и постараешься разворотить эти валуны. — Он быстро подхватил несколько стоек, топор и пошёл в штольню.

Из выработки донёсся Его голос:

— Не лезь вперёд! Будете светить и стоять, где прикажу. А то не поскуплюсь… — И всё стихло.

Краснов распорядился прикатить бочку нефти, налить в вёдра, набить тряпками и зажечь.

— Петро, ты быстро смотайся к взрывникам, попроси пяток накладнушек! Ты, Максим, возьми двух человек и за пилу. Брёвна вон там! — показал рукой вверх по ключу. — Ну а остальные — за мной к завалу!

Огонь метался в вёдрах и почти не светил по сторонам. Волны хлестали в лицо, сбивали с ног. Люди по пояс в студёной воде раскачивали брёвна ломами, вагами.

— Не сорвись! Осторожней! Унесёт и штанов не найдёшь! Куда? Куда ты, чёрт, лезешь? От берега, от берега! — кричал Краснов.

Смутное беспокойство не покидало Его. Расставив людей, он направился на подземные выработки. Свет факела колебался где-то вдалеке. По пути уже попалось несколько новых стоек. Кровля была низкой, и Краснов постоянно нагибался. Наконец, он увидел Шулина. Тот, взмахивая кувалдой, что-то заколачивал. На Его голову лилась вода, грязь, сыпались комки породы.

— Подай! Да живей, чучело! Голову убери, образина, пришибёт! — орал он на молодого парня, мелькавшего тенью, между креплениями.

Краснов поднял голову и вздрогнул. Над ним висели огромные глыбы. Их поддерживали жиденькие стойки. В вентилЯционный шурф хлестала вода, а дальше, над головой Шулина зияли трещины, заколы, готовые каждую минуту рухнуть. Тут садилась вся кровля.

Не разглядывая больше, Краснов подхватил стойку и побежал к Шулину. Тот увидев Его рядом, заревел не своим голосом:

— Уходи, Мишка, к чёртовой матери!

Не слушая, Краснов принялся заводить стойку под закол.

И вдруг над головой раздался гулкий шорох, и тут же страшный удар сапога Шулина отшвырнул Краснова. Он отлетел на несколько метров и, опрокинувшись, растянулся плашмя. Шулин Ещё что-то крикнул, но треск дерева и грохот обвала заглушили Его голос. Прокатившаяся по штольне волна воздуха отбросила Краснова Ещё дальше. Факелы потухли, и стало темно.

— Э-ээ! Кто-нибудь жив? — донеслось глухо из боковой рассечки.

Краснов, Ещё ничего не соображая, тронул рукой лицо. На пальцах осталось что-то липкое. Обвал! — резанула страшная мысль.