Труп в пруду - Роберт Казанский

по кухне. Вскоре чай был разлит по чашкам, варенье лежало в мисочке на столе, а ароматный запах зверобоя потихоньку захватывал все больше и больше пространства.

– Так что ты говоришь? – отхлебывая чай, начал Тихорецкий. – Тебя отравили, Денис?

– Так точно.

– Интересно, чем же? Есть какая-то информация от врачей? Мышьяк или белена, или что там еще может быть?

– Яд гюрзы, – коротко ответил я.

– Гюрза в наших краях не водится, насколько я знаю, – старик задумался. – Или ты хочешь сказать, что змея заползла к нам в дом посреди ночи? Или кто-то нам ее подкинул в дом?

– В том-то и дело, что нет. Мне ввели ее яд внутривенно уколом в ногу. Меня спасло только то, что я не двигался, так как спал. Ночью кто-то ввел мне эту заразу.

– Логично – любой человек, знавший, что Якуб у Тряпко мог воспользоваться незапертой дверью. Вы как стали жить у меня и бродить ночами – то покурить, то погулять, я ее перестал запирать изнутри. Просто не понятно, где можно так просто взять и достать яд этой змеюки. Ну, думаю, мы скоро узнаем все это, сынок.

– Андрей Семенович, хочу вам кое в чем признаться… – неуверенно начал я. – Я до вчерашнего дня подозревал, что Якуб и есть убийца Боброва. Не смейтесь!

Я вкратце объяснил ему причины возникновения такого рода мыслей, на что старик понимающе кивал. Удивительной проницательности человек наш Тихорецкий!

– …и вчера я напрямую спросил у него об этом. Каким бы хитрым человеком ни был Хикматов, его ложь я чувствовал всегда, в любом возрасте. Я готов поспорить, что ни один человек так не чует его фальшь, как я. Уж поверьте мне.

– Понимаю, сынок, вы ведь давно уже с ним дружбу водите. Вы прошли огни и воды, как говорится.

– Дело не в этом. После вчерашнего разговора, все мои сомнения развеялись. Теперь я лично должен установить, кто мне враг, а кто мне друг. Поэтому и у вас я спрошу напрямую. Не вы ли разом ввели мне яд той ночью?

– Я?! – вопрос явно ошарашил старика. – Никогда, Денис! Я больше по кошелькам специалист, мой мальчик. Мои руки не в крови. Я готов на все, дабы доказать вам свою верность! Зачем же мне тебя трогать?

– Отлично, Андрей Семенович, охотно вам верю! Я буду иметь это в виду, но не смейте ничего утаивать от нас с Якубом с сегодняшнего дня. Вся информация, которой вы располагаете, должна быть немедленно рассекречена. Отныне мы действуем вчетвером!

– Вчетвером?

– Я, вы, Якуб и Марк, который присоединится к нам завтра. Мы должны довести это злосчастное дело до конца!

– Раз пошла такая пьянка, Денис, я хочу сообщить кое-что…

– Самое время, командор, – я одобрительно кивнул.

– Вчера я помогал Пирату, мы убирались у него во дворе. Так вот, во время нашей уборки был обнаружен пропавший топор мясника с едва заметными красными пятнами – следами крови.

– В каком месте? – от неожиданности я быстро поставил чашку с чаем на место, хотя та уже была возле губ.

– В его старом дровнике.

– Якуб знает?

– Нет, пока что: мы с Пиратом думали, что нам теперь делать. Ведь мое внимание привлекла одна деталь – головка топора держалась неплотно. Трофимыч всегда намертво крепит ее к топорищу. Он сразу понял, что эту фигню снимали. Только с какой целью, не совсем понятно, – отведя взгляд в сторону, медленно сказал он.

– Понял. Когда вернется Якуб, надо будет обязательно сказать ему об этом. Интересная информация… Очень даже интересная… – я полез в карман за пачкой.

– Да, я тоже об этом думал. Но я хочу сказать, что считаю Пирата невиновным в смерти Бобра!

– Почему?

– Зековская чуйка, если угодно, – дед улыбнулся.

– Так, отлично. Придет Якуб, мы все обмозгуем. Теперь меня интересует еще один момент, Семеныч!

– Давай, расставим, так сказать, все точки над «и», – кивнул мне Тихорецкий.

– Никто не слышал, как к нам в дом пробрались ночью. Но сейчас меня интересует не то, каким образом это было проделано, а кто именно пошел на такую наглость. Хикматов говорит, что злоумышленник явно понял, что я что-то увидел, услышал или что-то в этом духе. Значит, это было в тот же день, когда на меня было совершено покушение. Так вот, Андрей Семенович, надо вспомнить, с кем я общался в тот день! Якуб просил от меня подробный отчет того вечера.

– Ну, давай по порядку. Это было четвертого июля…

– Да, с утра мы с Хикматовым пошли в дом к Пиратову, так как туда направлялся Ямпольский, который вышел оттуда уже с топором, но он нас не видел, по крайней мере, мы так считаем. Потом Пиратов зашел к нам, мы с ним поговорили, а потом я до самого вечера был занят маркетинговой стратегией. Якуб вернулся после интервью, мы поговорили, затем сходили с ним на ферму оценить работу на полях. Там мы встретили этого еврея и его шестерку Шурика, поговорили с ними, а потом вернулись домой. Хикматов пошел к Тряпко, а я лег.

– Ну, из того, что ты сказал, нет ничего такого, за что тебя можно было бы грохнуть, – старик задумался. – Ни черта не понимаю!

– Я тоже. Но мы сказали Ямпольскому при встрече, что у Пирата пропал топор. Неужели, этот старый лис решил за это меня прикончить? Ведь он не мог знать, что мы его видели.

– Или же мог, – задрав палец кверху, произнес командор, – и тогда все объясняется очень даже просто.

– И вправду.

Повисла продолжительная пауза. Чай мы допивали в полной тишине. Молчание нарушил Тихорецкий.

– Яд гюрзы используется в медицинских целях. У меня есть мазь с ним. Вот, где я про него слышал! – сказав это, дед начал лихорадочно открывать все ящики на кухне, пока не извлек из одного из них белую тубу, на которой красовалась надпись «Бальзам разогревающий ЯД ГЮРЗЫ. Venenum vipirae[4]».

– Интересно, – я покрутил тюбик в руках и вернул его хозяину. – Будем иметь в виду.

– Но это не какое-то очень уж редкое средство или типа того. Оно есть во многих аптеках. Мне его заказывала Тамара Николаевна. Ей внук в «Озоне» что-ль заказывал или что-то в этом духе. Не помню точного названия, но что-то типа того, – Семеныч поспешил убрать свое чудо-средство обратно в ящик.

– Хорошо. Думаю, Якубу это понравится. Кстати о медицине. У кого можно попросить обработать место укола мазью?

– Вообще, у нас с такими вопросами к Инесске ходят. Хотя образования у нее медицинского никакого нету.

– Да я думаю, ни