Топор - Эд Макбейн

В пятницу 17 января в следственный отдел по собственной воле явился Энтони Лассер и сознался, что убил своего отца, Джорджа Лассера.

Глава 9

Допрос Тони Лассера оказался таким испытанием, какое ни Хейз, ни Карелла не пожелали бы себе на весь остаток жизни, но пройти его следовало. В конце концов, человек сознался, что совершил убийство.

Они допрашивали его в следственном отделе, сидя возле зарешеченных окон, о стекло которых, сотрясая рамы, бился январский ветер, а в унисон с ним выли радиаторы. Трясся и Лассер, сидя на стуле напротив детективов. Полицейский стенограф был сильно простужен и томился, не отрывая глаз от блокнота, потому что не хотел смотреть на Лассера, который стучал зубами и глотал слюну – казалось, он вот-вот потеряет сознание. Полицейский стенограф чихнул.

– За что вы его убили? – спросил Карелла.

– Не знаю, – ответил Лассер.

– Должна же у вас быть причина.

– Да. Была.

– Какая же?

– Я его не любил, – сказал Лассер и опять затрясся.

– Вы готовы рассказать нам, как все это произошло? – спросил Хейз.

– А что вы хотите знать?

– Когда у вас появилась мысль убить его?

– В какое-то время... на прошлой неделе.

– На прошлой неделе? – удивился Хейз.

– Нет, нет. Разве я сказал на прошлой неделе?

– Именно так вы сказали.

– Я хотел сказать, на той неделе, когда это произошло.

– А когда это случилось, мистер Лассер?

– Перед той пятницей.

– Перед какой пятницей?

– Тре... Да, третьего, в пятницу.

– Продолжайте, мистер Лассер.

– Вот на той неделе у меня и появилась мысль его убить.

– То есть перед Новым годом, хотите вы сказать?

– Да.

– Когда же? На Рождество?

– Между Рождеством и Новым годом.

– Хорошо, мистер Лассер, продолжайте. У вас появилась эта мысль, и что же дальше?

– В пятницу после обеда я вышел из дома.

– А мы думали, что вы никогда не выходите из дома, мистер Лассер.

Лассер несколько секунд не мог совладать с собой: его била дрожь, зубы стучали, руки тряслись. Наконец он сумел собраться с силами и, заикаясь, произнес:

– Обычно я не выхожу. Но на этот раз в... вышел. Уб... бить его.

– Каким образом вы предполагали убить его, мистер Лассер?

– Что? – Каким образом вы намеревались убить вашего отца?

– Топором.

– Вы взяли топор с собой?

– Нет. Я н... нашел топор там. В подвале.

– Топор был в подвале?

– Да.

– Где именно?

– Возле... топки.

– А не в кладовой?

– Нет.

– Вы знали, что там есть топор?

– Что?

– Вы когда-нибудь бывали в этом подвале, мистер Лассер?

– Нет.

– Откуда же вы тогда знали, что там есть топор?

– Что?

– Мистер Лассер, откуда вы знали, что в подвале будет топор?

– Я... я не знал.

– Тогда каким же образом вы собирались убить своего отца?

– Я об этом не д... думал.

– Вы собирались решить это на месте, верно?

– Совершенно верно, – сказал Лассер.

– Ты записываешь, Фил? – спросил Карелла у стенографа.

– Ага, – отозвался стенограф, не поднимая глаз.

– Продолжайте, мистер Лассер, – предложил Хейз.

– Ч... что вы хотите знать?

– Что вы делали после того, как убили его?

– Я...я...я... – Он никак не мог одолеть этого слова. Глотнув, он предпринял новую попытку. – Я... я... я... – Он так дрожал, что слово застряло у него в горле. Он побледнел, и Карелла не сомневался, что через несколько секунд либо его вырвет, либо он хлопнется в обморок. Ему было жаль Лассера и хотелось чем-нибудь помочь.

– Мистер Лассер, может, принести вам кофе? – предложил он. – Хотите выпить чего-нибудь горячего?

– Н... н... нет, – с трудом выдавил из себя Лассер.

– Мистер Лассер, в день убийства вы тоже плохо себя чувствовали?

– Ч... ч... что?

– Когда вышли из дома, я имею в виду?

– Нет, я ч... ч... чувствовал себя хорошо.

– Мистер Лассер... – начал было Карелла, но Хейз его перебил:

– Мистер Лассер, зачем вы нам лжете?

Лассер вдруг поднял взгляд, замигал и снова затрясся.

– Зачем вы говорите нам, что убили вашего отца, когда ничего подобного вы не совершали? – спросил Карелла.

– Я убил!

– Нет, сэр.

– Убил! Ч... что с вами? Р... р... р... разве...

– Успокойтесь, мистер Лассер.

– Разве вы не видите, ч... ч... что я говорю правду?

– Мистер Лассер, человек, который нанес удар топором, был сильным, беспощадным и действовал безошибочно. Вам же трудно даже усидеть на стуле.

– Я это сделал, – сказал Лассер и опять задрожал. – П... поверьте мне. Я это с... с... сделал.

– Нет, мистер Лассер.

– Да.

– Нет. Зачем вы пришли сюда?

– Потому что я уб... уб... уб...

Он не мог произнести этого слова. В мучительном молчании они ждали, пока он справится с ним, и, наконец, когда, словно судорогой, свело и отпустило его тело, он выплюнул его, как кусок грязи, прилипшей к кончику языка.

– Убил! – выкрикнул он. – Я убил своего отца!

– В таком случае, мистер Лассер, – спокойно сказал Карелла, – надеюсь, вы не будете возражать, если мы возьмем у вас отпечатки пальцев и сверим с найденными нами в подвале?

Лассер молчал.

– Мистер Лассер?

Он ничего не ответил.

– Мистер Лассер, – ласково обратился к нему Хейз, – почему вы сегодня вышли из дома?

Лассер вдруг зарыдал. Полицейский стенограф в удивлении оторвал глаза от блокнота, и Карелла взмахом руки велел ему уйти. Стенограф встал не сразу. Тогда Карелла взял его за локоть и поднял со стула.

– А дальше мне не надо записывать? – спросил стенограф.

– Нет, – ответил Карелла. – Если вы нам понадобитесь, мы вас позовем.

– Ладно, – не стал возражать все еще удивленный стенограф и вышел из комнаты.

А Тони Лассер, сидя на стуле возле затянутого легким морозцем окна, продолжал дрожать и всхлипывать.

– Что случилось, мистер Лассер? – спросил Карелла.

Лассер покачал головой.

– Должно быть, что-то случилось, раз вы пришли сюда, сэр.

Лассер снова покачал головой.

– Может, расскажете нам? – участливо предложил Хейз, и Лассер дрожащими пальцами вытащил свой носовой платок, высморкался и затем, по-прежнему заикаясь и всхлипывая, поведал им о том, что произошло.

Кто-то с тихой нью-эссекской улицы с ее домами, выстроенными в стиле эпохи Тюдоров, кто-то из соседей Тони Лассера...

– Не миссис ли Московиц из дома напротив? – спросил Карелла.

– Нет, нет, – сказал Лассер, – нет, не миссис Московиц. Она ужасно надоедливая, но ничуть не злая женщина. Нет, это был другой человек, неважно кто именно, просто сосед.

– И что же случилось? – спросил Хейз.

Вот этот кто-то явился накануне к Тони Лассеру. В качестве представителя, так сказать, от группы линчевателей северного варианта, потому что никого они не собирались вешать или мазать дегтем с перьями, разумеется, нет, если «им будут соответствовать». Именно так выразился сосед Лассера. Он сказал, что все будет в полном порядке и все будут довольны, если «им будут соответствовать». До той минуты Лассер понятия не имел, чего хочет от него этот сосед. Он вышел к нему из кабинета в задней части дома, где рисовал картинки для очередной детской книжки, а тут явился этот незнакомец... практически незнакомец... которого он видел раз-другой в окно, но знаком не был. Незнакомец этот завел разговор о «соответствии», и Лассер спросил его, что он имеет в виду.

– Вашу мать, – ответил сосед.

– Мою мать?

– М-м-м.

– А что именно относительно нее?

– Мы хотим, чтобы вы поместили ее в лечебницу, мистер Лассер.

– Почему?

– Таково желание всех соседей, мистер Лассер.

– Но оно не совпадает с моим, – ответил Лассер.

– По-моему, у вас нет выбора, мистер Лассер, – сказал сосед и объяснил, что соседи затеяли целую кампанию против Лассеров.

Они все читали про убийство отца Тони, а в одной из газет была приведена фраза о том, что топор держал в руке человек, обладающий «силой безумца» или что-то в этом роде. Они собрались, проголосовали и решили пойти в полицию и заявить, что видели, как Эстель Лассер вышла из дома около двенадцати дня в ту злополучную пятницу, третьего января, когда ее мужа, Джорджа Лассера, зарубили топором в подвале жилого здания.

– Но это же не правда, – возразил Тони Лассер.

– Пусть не правда, но двое из нас согласились подтвердить, что видели, как она выходила из дома.

– Моя мать скажет, что она никуда не выходила.

– Ваша мать ненормальная.

– Тогда я скажу, что она не выходила, – сказал Лассер.

– Всем известно, что вы не переступаете порога дома, – возразил сосед.

– Какое это имеет отношение к?..

– По-вашему, они примут всерьез показания человека, который боится выйти на улицу? По-вашему, его показания будут чего-нибудь стоить против заявления двух нормальных соседей?