Наваждение - Вениамин Ефимович Кисилевский

вязался у меня с Линевским. Как выше моих сил было сделать Андрея убийцей, так и не способным казался Линевский продаться. Получилась бы совсем другая повесть, да и Галку убивать нужды бы не было. Можно, конечно, пойти по простейшему пути — простейший зачастую самый верный, — изъять у потерявшего бдительность Линевского ключи от сейфа, смотаться, пока он застольничает, в город, выкрасть документы. Вернуться — и так же незаметно подбросить ему ключи. Утром пропажа из сейфа обнаружится — но это уже проблемы самого Линевского. Пусть хоть милицию вызывает, хоть, чтобы шуму не было, втихаря новую папку изготовит, хоть в аэропорт мчится… Ладно, сначала отработаем первый вариант, дальше видно будет…

Галка оказалась единственной представительницей слабого пола в собравшейся небольшой компании. Даже менее красивой и уверенной в себе женщине всегда лестно, когда лишь к ней приковано внимание, ей одной достаются ухаживания и комплименты — за чистую монету принимают. Но и Галка, цену себе знавшая, тоже от отсутствия конкуренции не страдала. Настроение у нее было прекрасное, нравился хозяин дачи, моложавый приветливый мужчина, нравились и гости его, по виду ученые мужи, и недюжинное по нынешним временам угощение. Стол, хоть и не касалась его женская рука, отлично сервирован, бутылок с такими замысловатыми наклейками Галка никогда раньше не видела. Да и саму дачу таковой можно было назвать с большой натяжкой — небольшой добротный коттедж, с умением и вкусом отделанный.

Пока ехали сюда, Галка слегка нервничала, опасалась, что «не впишется» самоед Линевский, изводиться станет. Он безмерно удивился ее приглашению, уступил с громадной неохотой, когда Галка вконец разобиделась и едва не расплакалась. Но все пошло на удивление гладко, с Линевским, от Галки не укрылось, все были подчеркнуто внимательны и любезны, он оттаял и даже с Андреем перекинулся несколькими словами.

Вот уж кто действительно выпадал из этой теплой, вальяжной компании, так это Андрей. В застольных беседах почти не участвовал, хмуро отмалчивался, много пил, на Галку и победоносного спутника ее старался не смотреть. Она понимала, как нелегко сейчас Андрею, по-женски жалела, и дивилась его выдержке и благородству — за одним столом с ненавистным Линевским, покорно выбросив белый флаг…

Признанным тамадой и душой компании был Кеша. Ревниво следил, чтобы рюмки у всех, начиная с сидевшего рядом с ним Линевского, не пустовали, провозглашал тосты, нахваливал диссертацию хозяина, блистал анекдотами. Устоять перед его напором было просто невозможно, и даже Линевский, не любитель, Галка знала, спиртного, пасовал, когда Кеша в очередной раз интимно склонял бутылочное горлышко над его рюмкой.

— Мы не умеем отдыхать, не умеем радоваться! — сокрушался Кеша, страдальчески кривя лицо. — Мы нация, которую отучили веселиться, ликовать, праздновать! Видели, футбольный чемпионат показывали? Что болельщики после каждой победы устраивали! Скандальные происшествия опустим, в каждом деле бывают издержки! Но как пели, как плясали ночь напролет! А мы, выиграй даже чемпионат мира? На улицы бы высыпали? Целовались бы — обнимались? Карнавалы и фейерверки устраивали бы, сумасбродствовали? Что, разве меньшие мы патриоты? Менее престиж страны дорог? Нет — ра-зу-чи-лись!

— Может быть, мы элементарно разумней. — Язык у Линевского уже слегка заплетался.

— Если бы, если бы! — посетовал Кеша, снова наполняя его рюмку. — Если бы, дорогой вы наш Виталий Михайлович!

Галка видела, как быстро пьянеют гости, да и сам хозяин пребывал уже на хорошем взводе. Сначала ее это немного тревожило — какие у нее могут быть серьезные разговоры при столь крепком подпитии? — потом и она чуть захмелела, голова приятно кружилась, вечеринка нравилась все больше и больше. Виталием она гордилась — видела, как подчеркнуто внимательно к нему относились, уважительно замолкали, когда он начинал говорить. И вообще так приятно было сидеть в теплой красивой комнате среди общительных и милых людей, когда за окном уныло воет ветер и сыплется с дырявого неба мокрое снежное крошево. Галка с благодарностью поглядывала на Кешу, так много и бескорыстно для нее делавшего…

Мужчины потихоньку раскрепощались, расслаблялись. Первым, испросив у Галки разрешения, снял пиджак Кеша, его примеру тут же последовали остальные. Повесили пиджаки на спинки стульев, распустили галстуки. Хозяин включил магнитофон, пригласил Галку. Танцевал он легко и умело, отпустил партнерше несколько полновесных комплиментов, заговорил о Галкином поступлении, сказал, что вопрос можно считать решенным. Но непорочные поначалу объятия его сделались вдруг недвусмысленно тесными, потом прижал ее к себе так, что трудно стало дышать. И узкие глаза его — совсем теперь близко от ее глаз — смотрели цепко и требовательно.

Такой поворот событий понравился Галке много меньше, прежде всего потому, что рядом сидел Виталий. Опасливо покосилась на него — Линевский, к счастью, занят был каким-то жарким спором с Кешей. Но не только это привлекло Галкино внимание. Один из гостей, лысоватый, в больших роговых очках, стоявший за стулом Виталия, чуть присел, запустил руки в боковые карманы пиджака Линевского. Еще мгновение — он выпрямился, и Галка заметила, как блеснула в его ладони связка знакомых ей ключей. Все это было настолько неожиданно и немыслимо, что даже головой затрясла, отгоняя наваждение.

— Ты чего? — прошептал хозяин, касаясь губами ее уха. — Чего испугалась? Все будет нормально, мы можем друг на друга положиться. Ты на меня, а я на тебя. Всему свой срок! — И тихо, вкрадчиво рассмеялся.

— Отпустите меня. — Галка уперлась ладонями в его грудь, отстраняясь. — Мне жарко, я пить хочу.

Хозяин внимательно посмотрел на нее, тиски расслабились. Затем встретился глазами с Кешей, тот утвердительно опустил веки.

— Желание дамы — закон! — весело вскричал хозяин, как ни в чем ни бывало глядя на Галку ясными глазами. Отступил на шаг, трогательно поцеловал ее запястье. — Благодарю за доставленное удовольствие. — Подошел к столу, взял одну опустевшую бутылку, другую, сокрушенно помотал головой: — Стыд и позор на мою голову! Недооценил, что имею дело с настоящими мужчинами! Но ничего, дело поправимое! Ленечка, Санечка, выручайте, не могу же я бросить дорогих гостей! Смотайтесь в город!

Лысоватый и второй, широколицый и густобровый, с готовностью кивнули, надели пиджаки и вышли из комнаты. Через минуту за окном загудел мотор.

Галка налила в фужер пепси-колы, залпом выпила, не ощущая вкуса, нерешительно поглядела на Кешу.

— Есть проблемы, Галочка? — предупредительно вытянул тот шею.

— Есть… — нетвердо сказала Галка. — Я… я хотела бы потанцевать с вами.

— Шарман! Нет, наверное, желания, которого мне больше хотелось бы исполнить! — расцвел Кеша. — Вы позволите, Виталий Михайлович?

— Кеша, — зашептала Галка, уводя его подальше от стола, — этот лысый, что уехал сейчас, — вор. Я сама видела, как он вытащил из кармана Виталия