Вечное Лето, Том IV: Звёздная Пыль (СИ) - Macrieve Catherine

Ма-ри-ке-та.

От размышлений Джейка отрывает внезапный стук в дверь.

Наверняка Кэп пришёл спросить какую-то ерунду, или Майк опять будет лезть со своими потрясающими идеями, как его растормошить, или чёрт его знает, кого ещё принесло на ночь глядя.

Джейк думает проигнорировать нежеланного визитёра, но стук повторяется, и Маккензи плетётся открывать.

– Что… Принцесса?..

У неё взъерошены волосы так, словно она пропахала головой сеновал. Щёки пылают нежно-розовым, а губы в полумраке коридора кажутся кроваво-красными. Под глазами размазана тушь, а сползшая чёртова лямка нелепого платья обнажает плечо. Она крутит на пальце босоножку на высоком каблуке. Второй босоножки нет ни на её ногах, ни в обозримом пространстве.

– А-арагорн, – протягивает она, – не спишь?

– Что за… что ты пила? – устало спрашивает Джейк.

– Что? А, текилу. Мы н-множко посидели с девочками.

Маккензи мысленно четрыхается. Девчонки напоили его жену до состояния, в котором она едва стоит на своих двоих. И где она взяла эти босоножки? Точнее, одну.

– Я м-гу зайти? – икает Марикета и, не дожидаясь ответа, проходит в номер мимо Джейка. Отбрасывает в сторону клятую босоножку, и оказывается, что она явно служила для равновесия, потому что Марикету тут же ведёт в сторону. Джейк реагирует молниеносно, подхватывая её и не позволяя упасть. А Марикета, устраиваясь поудобнее, вертится в его руках, как раз достаточно для того, чтобы он мог почувствовать трение её бюста о свою грудь.

Блядь. Блядь!

– Ох, Арагорн, – её глаза округляются, – м-дленное зажиганье – это не про тебя, не т-к ли?..

Джейк никак не реагирует на этот вопрос, только усаживает Марикету в кресло, убирая руки так поспешно, будто обжёгся.

– Ты зачем пришла? – грубовато спрашивает он. Она поднимает голову и икает.

– Не помню, – она тяжело вздыхает, запуская ладонь в волосы и ещё сильнее их взъерошивая. – А, точно. Я хотела погрв… Погор… Поговорить!

Джейк опускается в кресло напротив и скрещивает на груди руки. Ему так хочется выглядеть бесстрастным и безразличным, но это не так-то просто, когда Марикета ёрзает в кресле, и лямка её сарафана падает ещё ниже.

– О чём?

– О тебе. О нас. О том, что ты ск-зал.

– И?

– И мне хочется изв-н-ться.

– За что? – криво усмехается Джейк. – За то, что не испытываешь ко мне ответных чувств?

Марикета кивает, а потом поспешно мотает головой.

– Не. За то, что я так резко эт-то всё ск-зала.

– Но ведь ты искренне так считаешь, – вкрадчиво произносит Маккензи.

– Да… Нет… Я не зна-аю, – протягивает Марикета, упираясь локтями в ручки кресла и роняя на ладони голову. – Ты мне нрав-шься… Я чувствую… Что-то такое… Не знаю, как объясн-ть.

– Звучит обнадёживающе, – мрачно констатирует Джейк, старательно игнорируя тепло, разливающееся в груди от её слов. Подумать только, он нравится собственной жене!

– Я хочу, – выдыхает Марикета, и её шёпот отдаётся определённой реакцией в паху у Джейка, хотя она говорит о другом. Кажется. – Хочу быть р-дом, но… я боюсь.

– Чего боишься?

Она поднимает на него изумительные глаза и протягивает руку к своей груди, чуть царапая ногтями кожу под ключицами.

– Себя.

Джейк кривит губы в подобии улыбки.

– Уверена, что сейчас стоит продолжать этот разговор? Прости, Принцесса, но ты в дрыбадан нарезалась. Иди-ка ты спать, я тебя провожу…

– Нет, – Марикета качает головой, хмурится, дует губы, – нет, не пойду. Я буду спать с тобой.

И эта фраза, сказанная совершенно невинным голосом, заставляет Джейка прокашляться от внезапно наступившей в горле засухи.

– Зачем?..

– Я так х-чу, – фыркает Марикета, – не волнуйся, пр-ставать не буду…

Она хрипло смеётся.

Нет, так нельзя. Нельзя потакать её пьяной прихоти, она наверняка пожалеет потом, когда наступит похмелье. Но сопротивляться желаниям своей женщины… Кто Джейк такой, чтобы отказать ей? Интересно, чья эта мысль – его или виски?

Но, в конце концов, он всего лишь живой мужчина, и его Принцесса хочет спать с ним в одной постели. Как будто бы он сам не хочет этого!

– Ну… Хорошо, тогда, наверное, я дам тебе футболку, да?

– Да, пожалуйста, – она невинно хлопает глазами.

Джейк встаёт с кресла и копается в дорожной сумке, извлекая на свет помятую футболку. Когда он поворачивается к Марикете, она стоит, держась за спинку кресла. И, когда он отдаёт ей эту футболку, вместо того, чтобы пойти в ванную или – боги – хотя бы отвернуться! – она лёгким движением скидывает сарафан.

И непонятно, то ли это выпитая текила атрофирует у неё чувство стыда, то ли между ними что-то осталось по-прежнему, ведь она никогда не стеснялась своей наготы.

Чёрт.

Она стоит в одних трусиках, и у Джейка руки чешутся от желания сжать в ладонях её грудь. И рот наполняется слюной от острой необходимости облизать каждый дюйм её тела, начиная с этих торчащих сосков и заканчивая… Нет, вообще не заканчивая.

Нахалка. Она ухитряется ещё так сладенько потянуться, закинув руки за голову, словно для лучшего обзора. И только после этого она набрасывает футболку. Ткань закрывает восхитительное зрелище, подол скользит по её стройным бёдрам, и Джейк неосознанно сжимает и разжимает ладони, пытаясь держать себя в руках.

Она соблазнительно улыбается, и всё, о чём может думать Маккензи – где она взяла эту чёртову помаду и как она могла бы целовать его, оставляя красные следы по всему телу.

Марикета слегка пожимает плечами, как будто может читать его мысли, и невозмутимо проходит в сторону кровати, взбираясь на постель. Залезает под одеяло, утопает в пышной подушке и смотрит на Джейка в молчаливом ожидании. Он чувствует себя мотыльком, летящим на огонь, когда присоединяется к ней с другой стороны кровати. Старается держаться как можно дальше, пытаясь снизить риск даже случайного прикосновения к её коже – нельзя, Маккензи, нельзя, она пьянючая, она возненавидит тебя, если ты сейчас воспользуешься этим состоянием.

Но, кажется, чертовка вообще не понимает, каких усилий ему стоит этот самоконтроль.

– Можно тебя кое о чём попр-сить? – спрашивает она, когда Джейк гасит свет в комнате. Как будто я могу тебе хоть в чём-то отказать. Вместо этих слов он только утвердительно мычит. – Ты поцелуешь меня?..

– Ты пьяна, – возражает Джейк, а она нагло пододвигается ближе, и в темноте её глаза маняще блестят. – Принцесса, ты пьяна, ты будешь об этом жалеть.

– Но я так х-чу целоваться, – плаксиво сообщает Марикета. – Ну почему ты такой…

А потом она залезает к нему на колени, елозит ещё, да мать её так, и склоняется над его лицом. Её дыхание пахнет алкоголем, а кончики волос щекочут Джейку щёки. Она касается его губ своими так легко, что это прикосновение кажется призрачным. Потом ещё раз – более ощутимо. Джейк со свистом выдыхает, словно это может помочь ему сохранить контроль над ситуацией.

И, кажется, получается.

Ровно до того момента, пока она не проводит по его сомкнутым губам кончиком языка. Щекотно, сладко – и это всё, это конец его самоконтроля. Джейк запускает ладонь в её волосы, прижимая Марикету к себе. Она изумлённо приоткрывает рот, и Джейк перехватывает инициативу на себя, целуя её жёстко, больно и отчаянно. Она стонет в его губы, отвечает на каждое движение его языка таким же рваным и голодным, а потом опять принимается ёрзать.

Устраивается, блин, поудобнее.

Её локти по обе стороны от его головы, её грудь прижимается к его, и она скользит промежностью к его паху, горячая и такая влажная, что он чувствует её через два слоя разделяющей их ткани. Она снова стонет, находя нужный для себя ритм, двигаясь вдоль его члена, и это просто невероятно, просто умопомрачительно, как будто им лет по пятнадцать и главное правило их отношений – бельё должно оставаться на положенном месте.

Маккензи не помнит, когда в последний раз был настолько твёрдым.

Впрочем, он об этом и не думает, когда она скользит по всей его длине, и её частое дыхание, её восхитительные короткие стоны – это всё просто невероятно, должно быть, Джейк напился и ему это всё снится, но, кажется, это происходит наяву. Он чуть сильнее сжимает ладонь в её волосах, и Марикета двигается ещё отчаяннее. Второй рукой Маккензи прослеживает дорожку позвонков, касается ямок на пояснице, а потом звучно шлёпает её по заднице, прежде чем сжать её ягодицу в ладони, направляя её движения и притягивая ещё ближе к себе.