Черный подснежник - Сергей Иванович Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Танкисты на ходу спрыгнули с брони, бросились к двери заготовительного цеха, но напрасно. Металлические листы были накрепко заперты поперечной балкой навесного мощного запора и скреплены огромным навесным замком. Николай заметался вдоль стены, внутри все сжималось от криков горящих заживо людей. За стеной выли и кричали на все голоса местные жители, прося помощи.
«Семерка» на средней скорости по плавной траектории сбила угол здания, потом откатилась назад и ударила бронированным боком еще раз, так что в кирпичной стене обрушился угол и в образовавшуюся дыру кинулись запертые в постройке люди. В сгоревшей одежде, полуобнаженные, в клубах гари, люди с криками лезли через руины. Танкисты подхватывали детей, ослабевших стариков, оттаскивали их подальше от пожарища. Сотни рук тянулись из черного провала к Николаю и Василию Ивановичу. Бабенко тоже выскочил из танка и кинулся на помощь сельчанам. Соколов в стороне скинул промасленный комбинезон, куртку, намотал на лицо ветошь и ринулся внутрь, прямо в задымленное пространство, где гудело пламя, охватывая стены и поднимаясь все выше к балкам перекрытия.
– Алексей Иванович, крыша сейчас рухнет! – Бабенко дернулся идти следом, но отпрыгнул назад из-за жара и удушливого дыма.
Из проема показались только руки командира, на них безжизненно обвисла крошечная девочка в практически полностью сгоревшей одежде. Потом Соколов успел вынести из горящей постройки еще нескольких человек, подтаскивая к проему тех, кто потерял сознание или слишком ослаб, чтобы спастись самостоятельно. Вслед за ним Бочкин и Логунов тоже скинули комбинезоны в пятнах масла и горючего, чтобы не загореться от искр, и ринулись в едкую черноту пожара. Еще один спасенный ребенок, за ним дрожащий стонущий старик, обгоревшая мать с малышом. Логунов, задыхаясь от едкой пали, вытянул за шкирку двоих подростков, упал на снег, не в силах двигаться из-за наплывающего обморока. В завале показался Колька, кашляя и задыхаясь, он прохрипел:
– Никого больше! Всех вынесли!
В этот момент крыша вдруг с грохотом обвалилась, взметнув снопы из миллионов искр.
– Нет, товарищ командир, нет! Там Соколов, нет!
Мехвод ринулся к завалу из кирпичей, голыми руками хватая горящие балки, отбрасывая в сторону кирпичи из рухнувших стен. Он повернулся к жителям:
– Помогите, там командир наш! Завалило его! Помогите, люди!
Сельчане, все, кто мог ходить, устремились на помощь водителю. Перемазанные в саже руки помогли раскидать завал, Семен без устали кричал, не обращая внимание на то, что в горле першило:
– Алексей! Товарищ Соколов! Откликнитесь!
Под огромным листом шифера они наконец обнаружили бледного, почти неподвижного лейтенанта, лежащего навзничь. Веки Соколова задрожали от света, он с трудом повернулся на спину, своим телом мужчина прикрыл от падения обломков крыши девочку лет трех. К малышке с криком бросилась женщина в разодранном ватнике:
– Софочка, доченька, ты жива!
Девочка заплакала на руках у матери, женщина разрыдалась, все вокруг заговорили, загудели голоса:
– Спасибо, ребятки, думали помрем. Уже с жизнью попрощались!
– Алексей Иванович, вы слышите меня? Алексей, Алеша! – Бабенко в ужасе тормошил бледного командира, пытаясь добиться от того ответа.
Соколов с трудом кивнул, голова у него разрывалась от боли, все тело жгло огнем под гимнастеркой с прорехами, которые выжгли искры пожара. Он даже смог улыбнуться и прошептать: «Успели», – прежде чем потерял сознание от удушливого воздуха вперемешку с гарью.
Глава 7
Пришел в себя Алексей, когда кругом было темно. Тело хоть и ныло от ожогов, но он лежал, вытянувшись на теплой печке, в чистом нательном белье, а волосы и кожа были бережно обтерты от сажи.
– Товарищ танкист, слышите? Нате, пейте воду. – Женщина приподняла ему голову и смочила губы теплой водой из металлической кружки.
Алексей поднялся, перехватил посудину и сам сделал пару жадных глотков. Хозяйка горячо зашептала:
– Товарищ танкист, спасибо, спасибо вам большое, что спасли нас! Сонечку мою прикрыли собой, она от страха кинулась прятаться, я ее в дыму не смогла найти. – Женщина вдруг припала губами к руке лейтенанта в благодарном поцелуе. – Не знаю, как отблагодарить вас, если бы не вы, то померли бы всем селом там. Мне без дочки жизни нет, одна она у меня осталась из всей семьи, муж погиб, двое ребятишек от голода умерли, свет это мой в окне – дочка.
Соколов откашлялся и выпил всю воду до конца:
– Скажите, а где остальные танкисты?
– В бане спать им постелила, – зачастила хозяйка дома. – Соломы им там накидала, тюфяк принесла. Форму всю отстирали с бабами вам, вашу гимнастерку я залатала, где угольками прожгло. Вас вот в дом на печку положили, чтобы я присматривала. Вы не беспокойтесь, в селе наши теперь. Наши, Красная армия, ребятки на грузовиках приехали, пехота. – Женщина вдруг разрыдалась бурно, тут же зажала рот ладошкой. – Неужели дождались, неужто победа, прогнали немцев?! Ох, счастье какое, дожили, выжили! Победа! – Она засмеялась и снова расплакалась. – Победа! Радость какая, победа!
Тем временем Алексей в полутьме на ощупь одевался в чистую подсушенную форму, от каждого движения накатывала дурнота, но он прошагал к двери и наконец оказался на чистом воздухе. Сразу стало легче, морозный воздух успел очиститься от запаха пороха и пожарища. В темноте не было видно руин сгоревшего цеха, тянуло дымком из затопленных печей, духом теплой бани, мирными ароматами обычного поселка.
Из темноты от низенькой бани навстречу кинулась тень:
– Товарищ лейтенант, Алексей Иванович, вы очнулись! А я, мы, так перепугались. Хотели вас в полевой госпиталь уже утром отправить с обозом раненых.
– Село взяли, оно наше?
Правда, Соколов и так знал ответ, что Красная армия освободила поселение и теперь это советская территория, жители свободны, возвращаются к своей прежней жизни. Младший сержант Омаев радостно закивал:
– Да, после пожара огневой взвод и артиллеристы сюда перешли, потом пехота подоспела. В командный пункт я доложил об успешном выполнении боевой задачи. Василий Иванович с Николаем и Семен Михайлович в бане пока спят, я на карауле. Может, каши, Алексей Иванович? С ужина оставили вам, будете?
Соколов отрицательно покрутил головой, слишком сильно его мутило после нескольких минут в дыму пожара. Опустился на поленницу, горло больно раздирало от каждого слова:
– Спасибо, Руслан. Пока только воды, я посижу здесь, воздух такой хороший. Свежий, надышаться никак не могу.
– Водички, сейчас, принесу сейчас! – Омаев кинулся в сени к ведру с водой из колодца.
Несмотря на жжение в горле, Алексей вдохнул полной грудью, наслаждаясь чистым воздухом и ароматами мирной жизни.
Утром на построении он стоял во главе своего экипажа. Последствия вчерашнего отравления угарным газом можно было заметить только по сильной бледности молодого командира. Алексей изо всех сил старался не обращать внимание на собственную слабость, краем глаза посматривая на прибывшее подкрепление. Утром в село пришел действующий танковый батальон, а с ним вместе и его рота, оставшиеся два танка: один с тремя пятерками на борту, с крепким дедом Митяем и Геной Коневым; другой – с цифрами 012 на борту под управлением мехвода Хвалова с заряжающим Ковальчуком в комплекте. После построения на марш он кивнул Логунову:
– Василий, башнером в двенашку.
Бочкин рядом нетерпеливо вскинулся:
– А я можно к своим, в пятерки? С Митяем и Геной?!
– Принять командование над экипажем. – Алексей еле сдержал улыбку при виде горячей радости молодого ефрейтора.
Руслан нахмурился, но на несколько секунд, потому что понимал, больше, чем он, знает Колька и умеет, поэтому и командует целым танковым отделением. Его друг хоть и младше по званию на одну ступень, но знает работу башнера, заряжающего, а последние полгода оттачивал умение водить «тридцатьчетверку» так же филигранно, как это делает Бабенко. Руслану еще учиться и учиться, чтобы овладеть всеми премудростями обращения с Т-34. Конечно, младшему сержанту Омаеву есть чем гордиться: в разведку боем, если нужно снять противника снайперской стрельбой из винтовки или пулемета, то здесь на Руслана всегда полагается ротный командир. Хотя дух соревнования между молодыми членами экипажа командирского танка был все три года войны, шутливо и всерьез парни постоянно состязались, кто из них быстрее, ловчее и сметливее. Поэтому теперь заведенный проигрышем Руслан предложил Бабенко вместо него сесть за рычаги и управление бронированной машиной, чтобы наконец разобраться с хитростями вождения «тэшки».
Соколов тем временем расспрашивал деда Митяя о том, как они оказались после учебного
