Вторжение моря - Жюль Верн

— Я уже вижу, как пароходы и яхты бороздят воды Сахарского моря. Они идут от порта к порту, и знаете, какая моя самая заветная мечта, капрал?..

— Говорите же, господин Франсуа!..

— Оказаться на борту первого корабля, плывущего по новому морю старых алжирских шоттов. По морю, созданному собственными руками!..

По правде говоря, уважаемый Франсуа верил в то, что он в какой-то степени тоже причастен к делу своего хозяина. В общем, хотелось надеяться, что экспедиция, хорошо начавшись, так же и завершится. На этой ноте капрал и Франсуа поставили точку в своей интересной беседе.

Делая в день по два перехода, каждый по семь-восемь километров, господин де Шалле надеялся очень быстро достичь конца второго канала. План был таким: как только отряд подойдет к Мельгиру, его нужно обходить либо по южному, либо по северному берегу. Это не столь уж важно, поскольку в проекте инженера был описан весь периметр шотта. Часть канала можно было обследовать на этом этапе пути. Но прежде, чем подойти к Мельгиру, надо было пересечь большое количество маленьких шоттов, которые образовывали беспрерывную цепь неглубоких впадин между невысокими берегами. Воды Средиземного моря обязательно их затопят. Продвигаясь от траншеи к траншее, предстояло еще расставлять вехи[109], чтобы в будущем корабли всех типов, созданные наукой и волей человека, спокойно плавали но новому морю в этой части. Именно так поступали при строительстве Суэцкого канала.

До сих пор все складывалось очень удачно и на этой стройке. Могучие машины прорыли глубокие канавы до самого Мельгира. Но почему не были возобновлены работы, в которых ощущалась необходимость? Ведь капитан Рудер и его последователи нисколько не сомневались в способности современных мощных машин, которым ничто не могло противостоять. От проекта Рудера до проекта де Шалле прошли годы. Согласно предсказаниям инженера, столь страстно им отстаиваемых на конференции в Габесе, все, что было сделано, до сих пор находилось в очень хорошем состоянии, благодаря особенностям африканского климата. Теперь в этих же местах, где когда-то кипела работа, царят запустение и бесплодие, хотя всюду видны следы недавней бурной деятельности. Вот эта тишина и запустение больше всего и беспокоили инженера. Не видя никого из рабочих, в которых он испытывал острую необходимость, господин де Шалле впал в уныние. Удар был слишком жестоким. Впрочем, размышляя о том, что произошло, инженер успокаивал себя тем, что это всего лишь недоразумение. Ведь невозможно одинаково спокойно проделать путь от Парижа до Сен-Клу и от Бискры до Эль-Гарсы. В африканских условиях любой несчастный случай мог изменить все планы и расчеты. Правда, в телеграмме, которую он получил накануне из Бискры, говорилось, что все идет по плану. Единственное, что могло воспрепятствовать приходу тех, кого ждал господин де Шалле, — это труднопроходимые болотистые места между Бискрой и Мельгиром. Именно там и могло произойти что-либо непредвиденное. Попав однажды в плен гипотез, трудно от него освободиться. Одно предположение следовало за другим с навязчивой последовательностью. Но ничто не могло объяснить происходящего! Постепенно удивление и разочарование переросли в настоящее беспокойство, что стало заметно по лицу инженера.

Тогда капитан Ардиган решил в целях безопасности разведать дорогу. По его приказу квартирмейстер с несколькими спаги должны были обследовать местность в двух-трех километрах от обоих берегов канала. Отряд тем временем продолжил путь. Местность была пустынной или производила такое впечатление. В конце второго этапа дневного перехода отряд остановился на ночь у границы маленького шотта. Раньше здесь никто не разбивал лагерь. Ни деревьев, ни травы. Только каменистая пустыня, только песок да камни. Впрочем, в обозе было достаточно фуража, а в уэддах довольно часто встречаются источники, так что, по крайней мере, и людям и животным нашлось чем утолить жажду.

Ночь была ясной и спокойной. Началось полнолуние. Небо сияло, усеянное звездами. Никто не мог бы приблизиться к лагерю незамеченным.

С первыми лучами солнца все были на ногах. Господин де Шалле торопился добраться до границы канала. Прибыв туда, обнаружили готовую террасу, по которой морские воды потекут в направлении от Габеса до Мельгира. Но и здесь никакого следа от команды рабочих из Бискры. Все это было более чем загадочным. Что же могло произойти? Господин де Шалле терялся в догадках. Вовремя прибыв на место встречи, он не нашел там никого из тех, кого ожидал. А отсутствие рабочих было чревато срывом планов.

Инженер не уставал твердить:

— Что-то произошло. Нечто очень серьезное!

— Я тоже опасаюсь этого, — признался в свою очередь капитан Ардиган. — Надо во что бы то ни стало подойти к Мельгиру до наступления ночи.

Дневной привал был недолгим. Повозки не распрягались, лошадей не расседлывали. Времени хватило только на еду. Полноценный отдых будет после завершения всего перехода.

К четырем часам пополудни, не встретив никого на своем пути, отряд, совершив настоящий марш-бросок, заметил вдали вершины, окаймляющие шотт. Направо на 347-м километре стройка завершается. Отсюда и надо было продвигаться по Мельгиру и Селему, чтобы обследовать возвышенные берега.

Лейтенант Вийет заметил, что на горизонте не видно ни дымка, не слышно никакого шума. Лошади шли бодро, собака бежала впереди, и Николь не в силах был запретить Наддаю догонять Козырного Туза. Весь отряд перешел в галоп[110], и вскоре в облаке пыли спаги остановились у начала канала. Так же, как и в Эль-Гарсе, никаких следов бригады, которая должна прибыть из Бискры. Но что особенно потрясло инженера и его спутников, так это вид разоренной стройки. Канава наполовину засыпана. Из-за этого вода теперь не смогла бы пробиться из глубин Мельгира без посторонней помощи.

Глава X

НА 347-м КИЛОМЕТРЕ

Вначале место, где завершилось строительство второго канала, собирались назвать Рудер-вилль — в честь инженера Рудера. Позже решили, что для этой цели лучше подойдет имя президента компании. Но к единому мнению «крестные» так и не пришли и поэтому остановились на прозаическом названии «347-й километр».

И вот теперь на этом 347-м километре царил разор. От последней канавы не осталось и следа. Она была засыпана песком по всей длине и ширине более чем на сто метров. Похоже, что целая орда фанатичных кочевников, подстрекаемых вождями, пронеслась здесь и за один день уничтожила плоды многомесячных трудов.

Стоя на узкой площадке, возвышавшейся над каналом, оцепенев от увиденного, инженер и оба офицера созерцали удручающую картину.