Агент Звездного корпуса - Леонид Кудрявцев

– Какой?

– Пристрелить тебя прямо сейчас и попробовать вырваться из этого дома.

– Ты погибнешь, – сказал рагнит.

– Значит, вы не скоро найдете то, что у вас позаимствовал Хака. Если вообще найдете.

– Будь ты проклят, – пробормотал рагнит и отодвинул засов.

Глава 8

Главный центурион был тем еще ублюдком. Это читалось на его лице так явственно, словно было написано пылающими буквами в палец толщиной.

Кстати, никто другой на его должности не продержался бы и двадцати минут.

Итак, этот монстр сидел напротив Михаила, положив ноги на стол, курил толстенную сигару и, время от времени сплевывая в корзинку для бумаг, низким, утробным голосом рычал:

– Значит, так, землянин, ты влип и тебе конец… полный офигенно неприятный конец. Я сейчас скажу своим мальчикам одно слово, и они превратят тебя в отбивную. Они давно мечтали добраться до кого-нибудь из инопланетного района. И вот мечта их исполнилась. Я слишком добр, чтобы лишить их этой небольшой радости.

– Я никогда не жил в инопланетном районе, – уточнил Михаил.

– А мне на это плевать, – прорычал главный центурион. – Суть – ты поганый инопланетчик, который прилетел на нашу Абаузу, считая, что тут можно спокойно заниматься своими гнусными штучками. И сделал большую ошибку. Сказать, в чем она состояла?

– В чем? – покорно спросил Михаил.

– В том, что здесь, я имею в виду на этой планете, погаными штучками заниматься не рекомендуется. Нельзя стрелять в прохожих, убивать своих собратьев инопланетян и нападать на честных портье.

– Ничего этого я не делал, – в который уж раз стал объяснять Михаил. – И в прохожих не стрелял, и не убивал Хаку…

– Молчать! – зарычал главный центурион. – Стало быть, целая куча свидетелей, которые готовы присягнуть, что ты этим занимался, врут?

– Еще как, – сказал Брадо.

Главный центурион заскрежетал зубами. Получилось это у него вполне убедительно. Видимо, не обошлось без долгих, изнурительных тренировок.

– Значит, ты упорствуешь?

– Точно, – сказал Михаил. – И не только. Я требую, чтобы мне немедленно назначили адвоката. И буду разговаривать только в его присутствии.

Главный центурион захохотал. Слегка улыбнулись даже здоровяки, стоявшие по бокам от кресла, в котором сидел агент звездного корпуса.

– Адвоката?! Нет, у нас на планете такой зверь не водится, – сообщил главный центурион. – Тебе еще повезло, что ты не попал сюда всего лишь пару десятков лет назад. Суд у нас тогда длился не более пяти минут и, как правило, заканчивался препровождением обвиняемого к ближайшему дереву с крепкими ветвями. Исполнение приговора откладывалось лишь на то время, которое требовалось, чтобы украсить это дерево веревкой с петлей на конце.

– Какой же это к дьяволу суд? – спросил Михаил. – Фарс, не более.

– Самый справедливый суд из всех возможных. Суд народа. А народ, как известно, подкупить невозможно.

– Но народ может ошибаться.

– Конечно, может. Только, я уверен, число ошибок при этой системе гораздо меньше, чем в ваших судах, в которых всем заправляют продажные судьи, купленные на корню обвинители и готовые на любую подлость ради денег адвокаты.

Михаил хмыкнул.

Может, в чем-то главный центурион был прав.

– Стало быть, сейчас время, отведенное на суд, несколько увеличилось?

– Значительно. Например, суд над тобой будет лишь завтра. Правда, время приведения приговора в исполнение уменьшилось. Теперь нам не приходится искать дерево, на котором удобно вздернуть осужденного. Лет пять назад наша планета обзавелась оборудованной по последнему слову техники виселицей.

Сказав это, главный центурион довольно осклабился. Похоже, покупка виселицы была именно его идеей.

– Это был с вашей стороны гуманный поступок, – промолвил Михаил.

– Еще какой гуманный, – кивнул главный центурион. – Кроме того, у нас действует нелепый закон, по которому преступника нельзя вешать второй раз.

Стоило оборваться веревке, на которой вешали, или обломиться суку, к которому она была привязана, и матерый вор становился свободным человеком. Купив виселицу, мы избавились от угрозы подобных досадных случайностей.

– Очень предусмотрительно.

Почувствовав в голосе Михаила неподдельную иронию, главный центурион мрачно посмотрел на него. После этого он закрыл глаза и некоторое время сидел так, словно собираясь с силами, чтобы сказать. Наконец он открыл глаза и взглянул на агента звездного корпуса с нескрываемым отвращением и промолвил:

– Ладно, вижу, ты крепкий орешек. Но мы бы тебя сломали, как пить дать. Если бы не эти проклятые журналисты, которые уже вот-вот начнут штурм управления по делам центурионов. Кое-кому наверху очень не хочется, чтобы завтра они подняли вой о том, что центурионы обращаются с инопланетчиками негуманно. Хотя, мне кажется, самый гуманный способ обращения с ними – это прямо у трапа рейсовика вешать каждого второго прибывающего на нашу планету. Для острастки остальных, конечно.

– Похоже, инопланетный квартал сидит у вас как кость в горле, – участливо промолвил Михаил.

– Сидит. Еще как сидит. Но ничего, твоя казнь заставит кое-кого из его жителей попритихнуть. Смекаешь?

– Ты имеешь в виду комитет по делам инопланетян?

Главный центурион смачно сплюнул в корзинку для бумаг и буркнул:

– Их тоже.

После этого он глубоко затянулся сигарой, бросил на Михаила еще один злобный взгляд, снова сплюнул в корзинку и, лишь проделав все эти манипуляции, махнул рукой конвоирам.

– Ладно, уведите этого негодяя. Поместите его в лучшую камеру, ту, из которой никто еще не убегал. И следите хорошенько, чтобы к нему не пробрался никакой жареный журналистишка.

Выходя из комнаты, Михаил покачал головой. Когда они миновали секретаршу и оказались в коридоре, один из конвоировавших его центурионов тихо сказал:

– Не правда ли, наш шеф очень милый и добрый человек?

– Просто очаровашка, – пробормотал Михаил и испытующе посмотрел на центуриона.

Вполне возможно, заговоривший был из числа тех стражей порядка, которых не удалось перекупить рагнитам. Хотя он мог быть и подкупленным. В этом случае он всего лишь пытался втереться в доверие к арестованному.

Впрочем, им почти тотчас стало не до разговоров.

Тюрьма находилась в противоположном конце здания управления делами центурионов. Чтобы попасть в нее, пришлось спуститься по широкой, с начищенными до блеска перилами лестнице вниз и пройти через множество комнат, большинство из которых занимали чиновники различных рангов. Конечно, каждый из них не мог отказать себе в удовольствии вволю поглазеть на арестованного.