Буддизм: Религия без Бога - Альбедиль Маргарита Федоровна

Обучение на этих двух отделениях является обязательным для каждого ламы. По их окончании ученик делает определенный денежный взнос, устраивает угощение и сдает экзамен: он проходит в форме диспута. Если экзамен выдержан, ученик получает звание гэбша или раб-жамба.

После этого лама либо остается на факультете философии — цаннит и погружается в бездонные глубины знаний, либо выбирает другой путь. Избрав философию, он примерно к сорока годам успевает изучить «Энциклопедию буддизма» — Абхидхармакошу, составленную в V в. индийцем Васубандху. А потом, на последнем отделении, детально штудирует этику и дисциплину монашеской жизни. Это занимает еще год. После этого еще семь лет отводится на самостоятельную работу. По завершении обучения можно участвовать в диспуте в Лхасе и получить высшую степень лхарамба, самую почетную из философских степеней. Но ученые знания в монастырях обретают только вместе с духовными: без последних доступ к учености невозможен.

Те, кто освоил премудрости философии, могут продолжить обучение на факультете тантр. Туда идут самые одаренные в духовном и интеллектуальном отношении и к тому же получившие рекомендацию учителя. Высшим достижением на пути тантры является постижение Ка-лачакратантры, очень сложного учения о колесе времени. Его изучают на особом факультете. Набор дисциплин здесь включает в себя не только астрономию, астрологию, математику и другие науки, но и очень сложные психотренинги. Заниматься ими можно, лишь получив особое посвящение: для неподготовленной психики они губительны. Истинные знания передаются непосредственно от учителя к ученику: тексты играют вспомогательную роль «узелков на память».

По окончании философского факультета можно пойти изучать и медицину. Обучение на врача продолжается в среднем пятнадцать — двадцать лет. В основе врачебной науки лежит забытое на Западе очень древнее представление о соотношении человека и космоса. К любому больному тибетский врач подходит строго индивидуально в каждый конкретный момент времени. Вот и получается, что ламаистское образование в монастыре продолжается всю жизнь.

Главой всех посвященных в Тибете является далай-лама, что буквально означает «держащий ваджру океан-учитель». Далай-лама — монгольский титул, в Тибете его называют Дже Римпоче, то есть «Драгоценный владыка». До присоединения Китая к Тибету в 1951 г. он считался не только духовным владыкой Тибета, но и его политическим главой. Далай-лама почитается своим народом как земное воплощение бодхисатвы Авалокитешвары, олицетворяющего великое сострадание.

В истории Тибета известно четырнадцать носителей этого высокого титула, но буддисты уверены, что все они — одна и та же сущность, воплощенная последовательно в четырнадцати телах. Когда умирает очередной далай-лама, начинаются поиски его преемника. Их находят по определенным признакам среди мальчиков, родившихся не ранее чем спустя сорок девять дней после смерти предыдущего далай-ламы, но не позже, чем через два года после этого события.

Нынешний далай-лама Агван Лобсан Тенцин-Гьяцо, четырнадцатый по счету, после 1959 г. живет в изгнании в Индии, в Дхармасале (штат Химачал Прадеш), и много ездит по всему миру, принимая активное участие в международной политической жизни. Традиционная система монастырского образования, нарушенная во время Культурной революции в Китае, постепенно восстанавливается.

«Духовные спортсмены»

Последователи ваджраяны обычно противопоставляют себя тхераваде, но не махаяне. Напротив, они нередко подчеркивают, что их путь лежит внутри махаяны. И действительно, «алмазная колесница» не предлагает ничего принципиально нового по сравнению с классической махаяной.

Но в отличие от махаянского пути постепенного духовного совершенствования, которое может продолжаться неисчислимо долгое количество лет, ваджраяна предполагает достижение состояния будды «в этом теле», то есть в течение одной жизни, тем самым еще больше соединяя буддизм с возможностями конкретной личности. В русле этого течения были разработаны особые, чрезвычайно эффективные методы, позволяющее адепту быстро выполнить свой обет бодхисатвы. Но они опасны, подобно хождению по лезвию бритвы или восхождению к вершине горы по канату, натянутому над пропастью. Малейшая ошибка — и практикующий йогин «летит в пропасть», то есть расплачивается безумием, тяжелой болезнью или рождением в ужасном «ваджрном аду». И совсем страшная участь ожидает его, если он вступил на этот путь не с чистыми помыслами, а ради собственного эгоистического преуспеяния, в погоне за сиюминутными благами, властью над другими людьми, в поиске магических сил или с иными корыстными целями. Он рискует столкнуться с такими неведомыми психическими силами, которые могут вконец погубить его.

Вот почему большая часть текстов ваджраяны эзо-терична, то есть доступна лишь узкому кругу посвященных. Что же касается различных духовных практик, то они предполагают получение специальных посвящений, устных наставлений и разъяснений от учителей, гуру или лам. Роль учителя в тантризме очень велика, и нередко молодые адепты тратили много времени на поиски наставника, надеясь получить от него наставление «из уст в уши».

Александра Давид-Неэль, удивительная женщина-путешественница конца XIX — начала XX в., несколько лет жила в Тибете и считала, что тибетские мистики и маги — это «духовные спортсмены» и авантюристы по натуре. С этим можно соглашаться или не соглашаться, но путь, который они избирают в своей жизни, и в самом деле труден, напряжен и опасен. Тем не менее на него вступают обычные люди или монахи, причем многие из них даже не получили начального обучения в монастырских школах, потому что ценность «официальной науки» в их глазах невелика. Их воодушевляет вера в чудеса, которые часто случаются на пути ваджраяны: слепые становятся ясновидящими, а ясновидящие утрачивают свой дар; тупые превращаются в дотошных исследователей, а блестящие умы тупо цепенеют; сонливые могут сутками бодрствовать, а бодрые становятся сонями и т. п.

Все эти метаморфозы, как и конечная цель — освобождение от тягот бытия, — отнюдь не воспринимаются тибетцами как божественный дар. Они достигаются собственными тяжелыми усилиями, и средства, используемые для этого, вполне научны. Но это вовсе не то научное знание, которое добывается из книг и является результатом чужого опыта. Вот как об этом свидетельствует поучительная история легендарного средневекового мага и мистика Тилопы.

Как-то раз он сидел, погрузившись в изучение философского трактата. К нему подошла нищенка и, заглянув через плечо, спросила: «А ты сам-то понимаешь, что читаешь?» Тилопа онемел от негодования, а старушка тем временем плюнула в раскрытую книгу. Тилопа вскочил: как эта презренная нищенка посмела плевать на священный текст! А та, нимало не смутившись, плюнула еще раз, произнесла какое-то непонятное слово и исчезла. Как ни странно, Тилопа тут же забыл о гневе и почувствовал в душе сомнения в своей учености, уставившись в оплеванный трактат. Нетрудно догадаться, что старуха была не простой женщиной, а женским божеством-дакини, приобщающим к тайному учению тех, кто жаждет истинных знаний.

Тилопа их в конце концов получил, а потом и сам стал непревзойденным мастером такого обучения, не научно-книжного, а жизненно-наглядного. Свои знания он передал ученику по имени Наропа. Наставник «алмазного пути» тренировал своего подопечного с помощью двенадцати больших и двенадцати малых испытаний. Эта история обучения считается у тибетских мистиков классической.

Вот она. Наропа был индийским жрецом-брахманом, гордым своей ученостью и пожелавшим постичь еще и глубинный смысл тайного учения, а Тилопа — тибетским отшельником, отрешившимся от всего мирского, из разряда тех, кто ничего не любит, ничего не ненавидит, ничего не стыдится. Естественно, их встреча не могла быть дружелюбной и безоблачной. Так и случилось. В первый раз Наропа увидел своего будущего наставника, когда тот, почти голый, сидел в ограде буддийского монастыря и ел жареную рыбу. Большее святотатство трудно себе представить! Брахман Наропа, брезгливо взглянув, пошел было дальше, но тут вышел монах и стал гнать старика, поедающего бедных рыб, да еще на монастырской территории. Но Тилопа в ответ только махнул рукой, а рыбьи кости, покрывшись мясом, снова превратились в рыб, и те, поднявшись в воздух, исчезли. Исчез и Тилопа.