Барабаны осени - Диана Гэблдон

из-за артрита пальцем в изумруд, поясняя свой выбор, однако Брианна ее не слушала. Она взглянула на судью Форбса, лоснящегося от самодовольства. И внезапно ее охватил странный порыв.

Если она согласится — прямо сейчас, когда у него все четыре камня?.. Хватит ли ей сил? Чтобы охмурить его, зацеловать, усыпить бдительность… и украсть драгоценности?

Да хватит… но что потом? Бежать в горы? Оставить опозоренную Иокасту расхлебывать скандал? Успеет ли она вовремя добраться до Вест-Индии, ведь до родов осталось всего ничего? Брианна принялась мысленно подсчитывать дни, даже зная, что это полное безумие.

Камни мерцали, словно подмигивая, искушая и обещая спасение. Все склонились над столом, восхищенно вздыхая и на время забыв о Брианне.

У нее же перед мысленным взором во всех деталях разворачивался план. Украсть лошадь, укрыться в неприступных скалах… Брианна задрожала, думая о долгом путешествии сквозь снег. Мысли тем временем бежали дальше.

Она могла бы спрятаться в горах — в хижине родителей, например, и дождаться их возвращения с Роджером. Если они вернутся. И если привезут Роджера. И роды могут начаться раньше, когда она будет там совершенно одна, безо всякой помощи, лишь с горсткой краденых камней…

Или лучше сразу направиться в Уилмингтон и найти корабль до Вест-Индии? Если Иокаста права, Роджера уже нет в живых. Готова ли она пожертвовать своим единственным шансом на спасение ради мужчины… либо мертвого, либо способного отвергнуть ее из-за чужого ребенка?

— Мисс Фрейзер?

Форбс ждал, в предвкушении затаив дыхание.

Брианна набрала полную грудь воздуха. Под ослабленным корсетом стекал пот.

— Они все такие красивые, — выпалила она, удивляясь, что вообще способна говорить. — Увы, я не могу определиться… Видите ли, я не очень люблю драгоценности. Боюсь, мои вкусы слишком просты…

Мистер Макнейл украдкой ухмыльнулся, а Форбс пошел красными пятнами. Вежливо кивнув, Брианна повернулась к ним спиной.

— Думаю, не стоит откладывать ужин, — прошептала Иокаста ей на ухо. — Раз его светлость задерживается…

Словно по заказу на пороге возник Улисс, облаченный в парадную ливрею. Однако, вместо того чтобы прекрасно поставленным голосом доложить, что стол накрыт, он провозгласил: «Лорд Джон Грей, мадам!» — и отступил в сторону.

Облегченно выдохнув, Иокаста подтолкнула Брианну к невысокому мужчине в дверях.

— Прекрасно. У тебя будет пара за столом, дорогая моя.

Брианна оглянулась, но камни уже исчезли.

Лорд Джон Грей изрядно ее поразил. Мать много рассказывала о нем: о солдате, политике, дворянине, — и Брианна ожидала увидеть кого-то высокого и внушительного. Однако Джон Грей оказался на шесть дюймов ниже ее, худощавым и довольно хрупким, с большими красивыми глазами и светлой кожей. Он и вовсе бы походил на девушку, если бы не твердая линия рта и крепкий подбородок.

Увидев Брианну, он явно поразился — многих смущал ее рост, — но тут же взял себя в руки и совершенно очаровал ее и прочих гостей. Джон Грей охотно рассказывал о своих путешествиях, отвешивал остроумные комплименты висевшим на стенах картинам Иокасты, делился новостями о Вирджинии.

Ее отца он, слава богу, не упоминал.

С отсутствующей улыбкой Брианна вполуха слушала дифирамбы, которые мисс Форбс пела своему брату. Почему ее просто не оставят в покое? Неужели Иокаста хотя бы ради приличия не может выждать пару месяцев?

— …Да еще та лесопилка, что он купил возле Аверасборо. Святые небеса, не представляю, как он со всем этим управляется!

Нет, они ни за что не отстанут… Они ведь шотландцы — люди добрые, но ужасно расчетливые и всегда уверенные в собственной правоте. Именно из-за упрямства половина их слегла на поле Каллодена.

Да, Иокаста любит ее — и при этом считает, что ждать Роджера глупо. Стоит ли упускать выгодную респектабельную партию ради призрачного огонька надежды на какую-то там любовь?

А самое ужасное, что Брианна и сама начала сомневаться в разумности ожидания. Эта мысль теперь засела в голове свербящей занозой.

Слишком много «если». Если они вернутся, если Роджер жив… Если, если и если. Родители могут и не привезти Роджера. Они могут не найти купивших его индейцев, заблудиться в снежной пустыне. Или найдут — и узнают, что Роджер мертв: погиб в дороге, при побеге, от ран…

Или он будет жив и откажется ехать к Брианне, не желая больше ее знать. Или вернется лишь из-за этой проклятой чести горцев, а сам будет ее ненавидеть. Или узнает о ребенке и…

А может, и она и вовсе никого из них больше не увидит. «Я верну его тебе или не вернусь сам» — так сказал отец. Тогда Брианна останется здесь одна, захлебываться собственной виной, болтаться в океане благих намерений, прикованная гниющей пуповиной к ребенку, чье мертвое тело утянет ее на дно…

— Мисс Фрейзер! Мисс Фрейзер, вам дурно?!

— Нет, вовсе нет, — пробормотала она. — Просто сейчас я упаду в обморок.

Качнув стол, она свалилась на пол в мешанине китайского фарфора и белоснежных салфеток.

«Когда же все закончится?» — думала она, лежа на диване в крошечной гостиной и утопая в чужой доброте. Вокруг суетились люди, вразнобой предлагая то теплые напитки, то горячий кирпич под ноги, то подушечку, то нюхательные соли, то мягкий платок укутать колени…

Наконец все разошлись. Теперь, ясно осознав истину, Брианна могла оплакать свои потери: отца и возлюбленного, семью, мать, привычное время и родные места — все, что когда-то у нее было и чего она по глупости лишилась.

Оплакать?

Брианна пыталась воскресить в себе то чувство ужаса, которое окутало ее в столовой, в окружении чужих людей. Сейчас, когда она была наедине с собой, страх, как ни парадоксально, ушел.

Одна из рабынь заглянула в приоткрытую дверь, но Брианна отослала ее взмахом руки.

Что ж, она тоже шотландка, хоть и наполовину, поэтому имеет право на упрямство. Они вернутся: и мать, и отец, и Роджер. Пусть эта вера была сродни тонкой соломинке, Брианна все равно цеплялась за нее — и будет цепляться, пока пальцы не ослабнут, отправив ее на дно.

Дверь открылась, и на пороге в свете канделябров из коридора возник тонкий силуэт Иокасты.

— Брианна?

Она смотрела прямо на диван. Знала, куда ее положили, или услышала дыхание?

— Я здесь, тетушка.

Иокаста вошла, за ней лорд Джон. Процессию замыкал Улисс с дымящимся чайником.

— Как ты, дитя мое? Может быть, вызвать доктора Фентимана?

— Нет! — Брианна встречала доктора Фентимана — маленького страшилу с потными ладонями, свято веровавшего в целительную силу щелока и пиявок. От одного его вида по спине бежали мурашки. — Благодарю. Со мной все хорошо, просто голова закружилась.

— О, ну и славно. — Слепые глаза Иокасты теперь смотрели на