Когда говорит кровь - Михаил Александрович Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот только уже не первый год поток столь ценного для Кардаришей товара падал. И падал он из-за проклятых Тайвишей, которые запустили туда свои торговые компании, развивая колонии, создавая мастерские и фактории и выдирая эту землю из дикости, нищеты и раздоров. А вместе с бедностью обычно уходит и долговое рабство. Впрочем, измельчание потока рабов последние годы компенсировалось ростом их цены. Рабов стало меньше? Ну что же, самое время оценивать их по новому. Так что большой трагедии для фамильных сундуков не происходило.
Не происходило, пока Тайвиши не решили поиграться в завоевателей.
Покорение земель харвенов стало подлинным проклятием для фамильного промысла Кардаришей. О, как же ударила по ним это проклятая война, а точнее – победа в ней щенка Тайвишей. Тысячи и тысячи невольников уходили сейчас на рынках по дешевке, сбивая цены и ломая привычные контракты. Они иссушали те реки серебра, что ещё недавно текли в фамильные сундуки Кирота, грозя его состоянию и самому будущему возглавляемой им династии.
Но Кирот был не из тех, кто предпочитал покорно сидеть и смотреть, как некая зарвавшаяся семейка губит его фамильное дело и его будущее. Он был деятельным человеком. И он действовал, как и всегда, стараясь сокрушить первым тех, кто мог сокрушить его самого. И как ему казалось, в этом деле он был весьма успешен.
Может Кирот, как, впрочем, и все другие алатреи, и не смог помешать столь удачной для Тайвишей военной кампании. Но он вполне мог прибрать к рукам все плоды их победы. И сегодня он был в шаге от этого.
Кирот взял с серебряного блюда гроздь винограда и оторвав зубами ягодку, взглянул на пустое пространство рядом с собой. Именно тут, ровно семь дней назад, они вместе с бывшим вещателем алетолатов решили всё.
Сардо Цведиш, сидел тогда на специальном кресле с приделанными колесами и смотрел куда-то вдаль, перебирая губами. Для Кирота так и осталось загадкой, как в этом скрученном переломанном теле, что пряталась в просторных одеждах, ещё теплится жизнь. Но калека был жив. И ясность его ума, совсем не пострадала от пережитых травм. Напротив, она словно даже отточилась, помножившись с ненавистью.
– Так ты точно хочешь уехать прямо сегодня? – задумчиво проговорил глава рода Кардаришей, когда несколько часов обсуждения остались позади.– Что, неужели совсем не хочется увидеть, как мы пожнем плоды наших долгих трудов?
– Я уэ шделал се што могх. (Я уже сделал всё что мог)
За прошедшие месяцы он стал говорить куда немного лучше и четче. Великие горести, похоже даже тот обрубок языка, что оставили ему ублюдки нанятые Тайвишами, он как-то приучил двигаться и издавать пусть и неправильные, но похожие на речь звуки.
– А как же увидеть своими глазами падение рода Тайвишей? А? Увидеть, как этого наглого щенка выведут в железе из Синклита? Как лишат должностей братца дохлого жирдяя, да и всех прочих его родственничков? Разве не ради не этого зрелища мы трудились все эти месяцы? Разве не это наша заслуженная награда?
–Я уиел усе шо хотел. Шмерть Шето. А аждый повеённый в Каифе энь и ак сатни пытки. (Я видел всё, что хотел. Смерть Шето. А каждый проведенный в Кадифе день и так сродни пытки)
– И всё же, до этого дня ты не спешил покинуть столицу.
– Я олжен ыл увититься, што план удет ишполнен. (Я должен был убедиться, что план будет исполнен)
– А теперь ты, стало быть, спокоен за его будущее.
– Та. (Да)
– Ну ладно. Тебе решать Сардо. Пока все твои планы исполнялись весьма прилежно. Да. Хоть и платить за них приходилось в основном мне.
– Ы усе плаим шфою шену. (Мы все платим свою цену)
Изувеченный человек поднял глаза и вонзился тяжелым колючим взглядом в Кирота Кардариша. Главе знатного рода, богачу, а вскоре и новому Первому старейшине, тут же захотелось спрятаться от этих жутких глаз-угольков куда-нибудь под стол. Всё это хилое, иссушённое и переломанное тело, было пропитано жгучей и разъедающей ненавистью, которую он был волен направлять по своему желанию. И Кирот, хоть и отказывался признаться в этом даже самому себе, побаивался этого человека.
Конечно, глава Карадришей заплатил за их скорую победу. И заплатил побольше, чем многие. Но что отдал Кирот? Деньги? О да, он, если не считать Мицана Литавиша, почти единолично профинансировал их маленький переворот. Но, хвала богам, род Кардаришей не испытывал нехватки серебра, и ради цели, не постоял бы ни за какими тратами. Племянника? Ну да, его ждет помолвка с этой алетолатской девкой и Кироту надо будет породниться с её дурной мамашей и пришибленным братиком. Но девка вроде была хороша, род её не совсем гнилой, а земли, когда Кирот выкупит их у кредиторов, должны были более чем окупиться. Так что все его потери и траты, были скорее выгодными вложениями.
А вот Сардо Циведиш принёс настоящую жертву. Этот человек отдал всё. Не просто здоровье и силы, он само своё естество. Своё главное оружие. Своё выражение. Язык и речь. То, чем и был этот человек. То, что возносило его над другими, было безжалостно отнято бандитами купленными Тайвишами. И рядом с этой ценой все потери Кирота в серебре казались смехотворными.
Любой другой на его месте давно бы приказал рабам перерезать себе вены или же спился, спрятавшись навечно в дальнем имении, но только не Сардо. Сардо предпочёл действовать.
В их союзе Кирот был скорее кошельком. А все интриги плел этот сломанный человек в кресле на колесах. И плел их успешно. Надо же было додуматься взять в оборот этого Арно Себеша. Ха! Да Кирот никогда бы и не обратил внимания на этого жалкого нытика. Эту тень человека, из которой выпили все соки жизни долги и благоверная женушка. Он виделся Кироту не больше чем слизняком, а оказался той брешью в ближнем круге Тайвиша, которую они и искали. После разговоров с Сардо и обещания избавить его род от долгов,
