Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа - Понсон дю Террайль

Никогда еще Баккара не была так искренна и простодушна, и никогда еще Василиса не была так грациозна, как теперь.

– Ну, что ваш майор Аватар?

– Ничего, он выпил чашку чая и ушел.

– Следовательно, вы уверены, что это не Рокамболь?

– Конечно.

Вслед за тем Василиса уехала вместе со своим лакеем кататься, а Баккара доложили о приходе майора Аватара, который и сообщил ей, что ночью Василиса ездила куда-то верхом, вероятно, для того, чтобы увезти графа Ивана.

Через полчаса после этого они были в доме для умалишенных и узнали там, что Иван Потеньев взят своей двоюродной сестрой не больше как с час тому назад.

А между тем графиня Василиса привезла графа Ивана в улицу Кассет и, усыпив его там посредством наркотической сигары, опустила несчастного во время его сна в глубокое подполье.

Когда Баккара возвратилась, то она узнала, что Василиса вернулась домой в сопровождении молодого и красивого человека. Тогда Баккара послала Рокамболя наблюдать тайно за Василисой, а сама вошла прямо к ней в комнату.

– Любезная графиня, – сказала графиня Василиса, – позвольте представить вам моего двоюродного брата Ивана Потеньева.

Баккара поклонилась, и молодой человек, сидевший рядом с Василисой, ответил очень неловко на ее поклон.

Баккара вышла и оставила их вдвоем.

Но скоро Рокамболь сообщил ей, что это не Потеньев, а просто мужик Петр, который владеет только голосом графа Ивана.

Василиса, мнимый граф Иван и Баккара обедали вместе, и после обеда Баккара предложила молодому человеку погулять с ней по саду.

– Подите погуляйте, графиня, – заметила Василиса, закуривая папироску.

Графиня Артова накинула на себя кашемировый бурнус и взяла мнимого Ивана за руку.

Ночь была теплая; луна сияла на небе.

Баккара увела своего спутника под высокие деревья сада, а потом увлекла его в небольшую аллею, густую и мрачную; в конце этой аллеи был павильон, в котором графиня работала летом.

– Хотите взглянуть на мои книги? – спросила она.

– С удовольствием, – ответил он. В павильоне мерцал огонь.

– Кто там? – спросил мнимый Иван.

– Вероятно, моя горничная, – ответила графиня Артова, отпирая дверь павильона и пропуская своего кавалера вперед.

Мнимый Иван сделал два или три шага вперед и остановился.

Перед ним стояли два здоровых молодца, вооруженных плетьми.

Мнимому Ивану было довольно бросить на них один только взгляд, чтобы понять, что ему нечего и неоткуда ждать пощады. На лицах обоих этих молодцов выражалась тупая покорность, и было видно, что они в состоянии убить человека, если им только прикажет это их госпожа.

Она заперла за собою дверь и, взглянув на мнимого родственника Василисы, сказала:

– Негодяй, так ты осмелился сидеть за одним столом со мной… несчастный раб, ты окончательно забылся, что позволил себе сделать подобную вещь. И ты будешь наказан за это!..

– Смилуйтесь! Смилуйтесь!.. – повторял Петр, бросаясь перед ней на колени.

Баккара вместо ответа только махнула рукой и вышла из беседки. Когда она шла по дорожке, возвращаясь домой, то до нее долетали отчаянные крики Петра, которого наказывали плетьми.

– Где брат? – спросила ее Василиса, когда она вошла в залу.

– В саду, – ответила спокойно Баккара.

Через несколько времени после этого в залу вбежал Петр щ бросившись к ногам Василисы, начал умолять ее, чтобы она заступилась за него.

Тогда-то графиня Вересова все поняла и поклялась Баккара отомстить ей за то, что она осмелилась вмешаться не в свое дело.

Рокамболю при помощи Баккара и Ванды удалось освободить обеих сироток, которых Баккара взяла на свое попечение.

Тогда-то Рокамболь почувствовал, что его миссия окончена.

Он сел и написал письмо Баккара, в котором сообщил ей, что он хочет совершенно удалиться от людей, так как он чувствует, что его задача выполнена и что пришло время его раскаяния.

Вместо ответа Баккара попросила его приехать к себе, и когда он исполнил ее желание, то она встретила его и, протянув ему свою руку, тихо и нежно сказала:

– Друг мой, ваши дела искупили все ваши преступления и проступки.

Книга XIII. Подземелье

Вот уже четыре дня, – говорил полковник своей дочери, – как мы не видели Тимолеона, не надул он нас?

– Нет, – отвечала мадемуазель Гепэн, – ему, может быть, не удалось…

– Это почему?

– Рокамболь, может быть, убежал.

– Вот уже три дня, как мы ждем обещанные тридцать тысяч франков… Если сегодня вечером он не придет, я выпускаю пленника.

– Аженора?

– Да.

В это время послышался звонок, вошел почтальон и отдал письмо полковнику, письмо было от Тимолеона.

– Он уехал! – прошептал изумленный полковник, и при этих словах письмо выпало из рук его.

– Нас жестоко надули, – проговорила прекрасная брюнетка и, распечатав письмо, прочитала следующее:

«Дети мои, обижайте Аженора как можете; я не касаюсь ни к чему.

Тимолеон»

– Да, он прав, – сказал полковник, – Аженор заплатит за все.

– Как же вы намерены поступить, папаша, ведь у Аженора нет при себе ста тысяч франков, чтобы купить себе свободу.

– Но он заплатит в тот день, когда получит свободу,

– Да ведь он, вырвавшись отсюда, не пойдет в банк, а прямо к комиссару полиции; лучше я вас научу, папаша.

– Ну… как… говори скорей.

– Вот уже восемь дней как мы держим бедного Аженора, связанного, в подземелье этого дома, сначала он хотел уморить себя голодной смертью, потом он согласился есть, теперь же он близок к помешательству, и имя Антуанетты не сходит с его языка, следовательно, нам надо узнать, где Антуанетта.

– Зачем?

– Это мое дело, я еду в Париж и через час вернусь. В это время вошел Полит, он был очень расстроен,

Полит попал в руки Ванды и Мартон. Он вошел со словами: «Надо бежать; Рокамболь выпущен».

– А малютка?.. – спросил испуганно полковник.

– Они взяли ее назад, и я был два дня пленником двух женщин, которые обращались со мной как с мальчиком.

– Можно ли рассчитывать на тебя, если бы понадобилось пустить в ход нож?

– Можно.

– В таком случае позвольте мне распорядиться, – сказала прекрасная брюнетка, зажигая свечку.

– Куда ты идешь? – спросил полковник.

– Занять сто тысяч франков, – отвечала она, улыбаясь.

Восемь дней прошло уже с того времени, как Аженора де Морлюкса связали и опустили в подземелье, где он не знал, жива ли его милая Антуанетта и что она делает. «Что хотят эти люди от меня?» – спрашивал он сам себя. Прежде он пробовал разорвать узы… но напрасны усилия; наконец, когда Аженор почувствовал, что он теряет рассудок, дверь его темницы отворилась (темница эта была простым погребом), вошла мадемуазель Гепэн со свечкою в руках.