Дрожь в основании ада - Дэвид Вебер

писем. Он вытащил сложенные листы, развернул их и быстро просмотрел сопроводительное письмо Замсина Тринейра.

Его лицо потемнело, а губы сжались, обнажив зубы. Он сердито отделил сопроводительное письмо от остальной корреспонденции, отбросил его в сторону и начал читать остальную часть документа. Он прочитал, наверное, половину первого листа, прежде чем…

— Черт бы побрал этих ублюдков! — Он швырнул документ на свой блокнот и вскочил на ноги. — Эти трусы! Эти проклятые предатели Шан-вей! Эти блюющие, прелюбодействующие, безмозглые слабаки! Как они смеют?! Я прикажу наказать каждого из них!

Уиллим Рейно узнал эти знаки. Он знал, что лучше не задавать никаких вопросов, и, по крайней мере, сейчас офис Клинтана был менее заполнен бесценными сокровищами, которые разрушили многие из его других истерик.

К сожалению, в этом офисе присутствовал некто Уиллим Рейно, и любая попытка уйти могла иметь только… печальные последствия.

— Этот гребаный, злоречивый, лживый кретин! Этот ублюдок думает, что его чертов флот настолько чертовски важен, что ему может сойти с рук такое дерьмо?! Я доставлю его и его проклятую семью Шан-вей сюда, в Зион, так чертовски быстро, что его задница не догонит остальное в течение трех гребаных пятидневок! Тогда мы увидим, как нянчатся с людьми, вовлеченными в активное восстание против Матери-Церкви, Бога и архангелов! Я буду…

С этого момента все пошло под откос.

III

КЕВ «Чихиро», 50, залив Горат, королевство Долар, и главная дорога Глидар-Селик, княжество Сардан

— Боюсь, у нас нет выбора, Ливис, — тяжело сказал епископ Стейфан Мейк.

Ночь опустилась на залив Горат. Ветер дул в залив с запада, и флагманский корабль графа Тирска мягко покачивался, стоя на якоре. Свет лампы тепло поблескивал на обшивке его каюты, а ветерок, дувший через открытые люки и направлявшийся вниз по потолочному люку через брезентовый ветроуловитель, был прохладным для этого времени года. За кормовыми иллюминаторами галеона залив казался листом рябого стекла, тронутого танцующими отраженными дорожками лунного света, и далекие огни города Горат мерцали в темноте.

Это было успокаивающее зрелище, но Ливис Гардинир чувствовал что угодно, только не покой, когда смотрел на Мейка. Епископ сидел в одном из его кресел, лицом к нему через низкий кофейный столик, сжимая обеими руками большой стакан виски, и выражение его лица было как у человека, готового получить пулю.

— Милорд, мы не можем… — начал граф, но Мейк поднял раскрытую ладонь в останавливающем жесте.

— Ливис, приказы настолько ясны и недвусмысленны, насколько я когда-либо видел. — Он покачал головой. — И читая между строк — и учитывая то, как злорадствовал Хармич, когда передавал их мне, — не думаю, что предложение герцога Ферна было… хорошо воспринято в Зионе. Мне приказано отправить каждого пленного, захваченного в Кауджу-Нэрроуз, прямо в Зион. И меня также проинструктировали, что если кто-нибудь — кто угодно, Ливис — будет спорить об этих инструкциях или попытается каким-либо образом отговорить меня от них, я также должен отправить его в Зион, чтобы… объяснить свои возражения лично Жаспару Клинтану.

Вспомогательный епископ помолчал, затем покачал головой.

— Из того факта, что они направили эти приказы конкретно мне, не думаю, что они говорят о Ферне, Ливис. Слишком много людей в Зионе поняли, как вы относитесь к этому вопросу. Боюсь — очень боюсь, — что независимо от того, кто подписал письмо викарию Замсину, они думают, что зачинщиком были вы.

Ледяной ветер пронизал Тирска до мозга костей, когда он оглянулся на специального интенданта, который стал его другом.

— Полагаю, я должен испытывать облегчение, что вам еще не было приказано отправить меня в Зион, милорд, — сказал он через мгновение.

— Возможно, так и должно быть, — согласился Мейк. — Конечно, я не могу быть уверен, но подозреваю, что кому-то пришлось говорить очень быстро, чтобы убедить Клинтана не делать именно этого.

— И почему кто-то должен беспокоиться об этом? — Тирск не смог скрыть горечи в своем голосе. На самом деле, он не очень старался, и Мейк вздохнул.

— Вероятно, не потому, что они так сильно тебя любят, — сказал он. — Если мне нужно было угадать, кто-то указал, что ваш флот одержал единственную победу джихада с тех пор, как еретики разрушили канал Гуарнак-Айс-Эш и остановили продвижение армии Бога на своем пути через Сиддармарк. Возможно, вы не в полной мере осознаете, насколько героем — талисманом победы — это сделало вас среди верующих, но уверяю вас, что другие люди это понимают. Дети Матери-Церкви отчаянно нуждались в каких-то хороших новостях; ваш флот дал им их.

— Адмиралу Росейлу и адмиралу Рейсандо, конечно, принадлежит большая часть заслуг — и это правильно. Но вы — человек, который реорганизовал флот, построил флот и обучил людей, которых использовали Росейл и Рейсандо, и ваш флот — единственный, кто дважды побеждал чарисийские эскадры в бою. Предполагаю, что кто-то — возможно, кто-то из самого совета викариев — указал Клинтану, что предание Наказанию человека, который сделал это возможным, может иметь… негативные последствия для морального духа верных сторонников Матери-Церкви. На самом деле, — Мейк посмотрел на него очень спокойно, — это может заставить некоторых из тех верных усомниться в том, кто действительно отдал бы такой приказ… и каковы могут быть его личные мотивы.

Тирск резко фыркнул. Он поднялся со стула и прошествовал к кормовому иллюминатору, глядя через него на огни Гората. Отсюда они выглядели такими чистыми, такими невинными. Но он знал