Говорящие с... - Мария Барышева

   К тому же, ее здесь не было, не так ли? Проглядеть столь значительный архитектурный элемент никак невозможно.

   Эша потрясенно задрала голову. Лестница величаво простиралась вверх метров на тридцать, немыслимым образом умещаясь внутри компактного двухэтажного здания, и оканчивалась у приглашающе распахнутых тяжелых двустворчатых дверей. Проем был заполнен мягким полумраком. С обеих сторон лестницу обнимали белоснежные стены, и далеко наверху воздушную башню венчал цветной витраж - огромный сказочный цветок, пропускающий сквозь себя лучи закатного солнца.

   Шталь бестолково затопталась на ступеньке, потом протянула руку и коснулась перил. Те оказались холодными, гладкими, насквозь реальными и на галлюцинацию никак не тянули. Она ущипнула себя за предплечье, и оно болезненно возмутилось. Лестница осталась на месте и по-прежнему вела наверх. А вниз не вела, вот так. И понимай, как хочешь!

   Шталь развернулась и кинулась обратно. Но, добежав до проема, ведущего в коридор, обнаружила что за это время он успел стать гораздо уже, кроме того, обзавелся красивой деревянной дверью с бронзовой ручкой, и дверь эта, разумеется, была закрыта. Не тратя время на обдумывание этого происшествия, Эша толкнула дверь, потом рванула ее на себя, снова толкнула, что-то кракнуло, и дверь распахнулась. Шталь с трудом удержала равновесие, вцепившись одной рукой в ручку, а другой - в косяк, и, провиснув в дверном проеме, изумленно раскрыла глаза. Никакого коридора за дверью не было. За дверью была лишь зеркальная, наполненная теплым паром ванная, подернутая туманной дымкой. В круглой ванне лениво колыхалась вода, а в этой воде блаженствовала абсолютно голая гражданка лет сорока, облепленная пенными хлопьями. На прибытие Эши гражданка отреагировала возмущенным визгом.

   - Вы с ума сошли?!

   Шталь едва успела захлопнуть дверь, и брошенная мочалка громко шлепнула о створку с другой стороны. Она привалилась к косяку спиной и, не удержавшись, жалобно заскулила. Все исчезло. Непонятно как, но все исчезло - исчезли и коридор, и ее комната вместе с вещами, Бонни и спасительным окном. Вместо этого теперь была лишь маленькая ванная и какая-то незнакомая тетка. Эша мотнула головой, глубоко вздохнула и, повернувшись, с мрачной решимостью снова открыла дверь.

   - Вы уж извини...

   Извинения не потребовались. Извинять было некому. Перед ней была крошечная каморка, посередине которой одиноко белел унитаз с откинутой крышкой, и уж в этом было уже определенно что-то издевательское. Голая гражданка вместе с ванной и мочалкой сгинула бесследно.

   - Спокойно, - сипло сказала Эша самой себе, мысленно уже бьющейся в истерике. - Подумаешь, унитаз! Что мы - унитазов не видали?!

   Она вяло постучала по ближайшей стене, огляделась и сдернула с держателя начатый рулон туалетной бумаги. Бумага была ядовито-желтой и пахла химическими персиками. Если это, все же, были галлюцинации, то они являлись весьма детальными. Не выпуская рулона, Эша сделала шаг назад, после чего резко обернулась. Каменная лестница все еще была на месте, хотя кто ее знает, чем она занималась, пока Шталь стояла к ней спиной? Эша сердито одернула себя - лестницы, комнаты и коридоры - не детишки, играющие в прятки или догонялки, они не могут сбегать или неожиданно выскакивать из-за угла... Хотя до сих пор они именно так себя и вели, разве нет?

   Эша осторожно ступила на первую ступеньку, после чего быстро повернулась - дверь в туалет все еще была на месте, и в проеме все так же белел унитаз. Она посмотрела на рулон бумаги и сжала его в пальцах. Рулон никуда не делся. Он был реальным. Глубоко вздохнув, Эша сделала еще один шаг и подняла голову, прислушиваясь. Раньше на лестнице стояла глубокая тишина, теперь же в этой тишине появился звук. Далекий, едва различимый, он постепенно нарастал, обретая очертания - знакомый, совершенно нестрашный звук. Кто-то играл на фортепиано брамсовский "Венгерский танец" - играл медленно, часто прерываясь и то и дело вновь начиная сначала. Шталь никогда еще не слышала столь минорного "Венгерского танца". Звук лился из полумрака, заполнявшего дверной проем наверху. Где-то там был живой человек, игравший на фортепиано, и Эша, обрадованная, сорвалась с места и запрыгала через ступеньки, размахивая рулоном, который слегка размотался, и желтая лента трепетала за ней, словно некое нелепое знамя.

   У проема она остановилась, вглядываясь в полумрак. Виднелись смутные очертания мебели, под потолком что-то поблескивало. Звук фортепиано отдалился и стал глуше, к нему добавились журчание льющейся воды, чьи-то голоса и тяжелые шаги. И шаги эти, между прочим, раздавались где-то над шталевской головой. Господи, неужели там еще один этаж? Да где ж это все помещается?!

   Эша шагнула вперед, пошарила ладонью по стене и, нащупав выключатель, нажала на него, одновременно отскочив назад - мало ли что может произойти - и, ойкнув, невольно прикрыла глаза ладонью. Ослепительный свет хлынул вниз, словно нашедший выход мощный поток воды, расплескался и затопил все вокруг, смыв полумрак с огромной прямоугольной комнаты, сияющей позолотой и огромными зеркалами, высотой в два человеческих роста. Виновницей этого светового водопада была гигантская хрустальная люстра, похожая на сказочный замок, парящий под потолком. По сравнению с номером Эши, мебели здесь было не так уж и много, высокие окна наглухо закрывали тяжелые вишневые портьеры, отчего огромная комната почему-то выглядела угрожающе, и когда Эша сделала шаг вперед, стук каблуков тоже получился угрожающим, прокатившись по комнате дробным, глуховатым эхом. Зев камина у дальней стены выглядел холодным и заброшенным, сама же комната сияла чистотой - настолько первозданной, будто ничто здесь никогда не ведало ни пылинки, ни паутинной нити. Все журнальные столики были густо заставлены бутылками и тарелками с едой, на полу вокруг них тоже стояли бутылки - пустые, а пепельницы были полны окурков. В противоположной стене надменно поблескивала золотом тяжелая дверь, которая была плотно закрыта, и, увидев ее, Эша решительно направилась к ней.

   - А туалета здесь нет.

   Вздрогнув, она дернулась в сторону, оказавшийся на пути один из стульев подсек ее под колени, и Эша с размаху плюхнулась на него, и в испуге, впрочем, не уронив рулона. Из-за спинки ближайшего дивана на нее сонно взирала взлохмаченная человеческая голова. По определенным признакам эта голова принадлежала мужчине. По другим определенным признакам эта голова принадлежала весьма пьяному мужчине. Похоже, трезвых постояльцев в "Березоньке" не существовало вовсе.