Кровавые Ангелы: Омнибус - Джеймс Сваллоу

Сквозь голоса Сангвинарных Жрецов и лязг цепей сдавленные крики Ангела находили отклик далеко наверху, за спиральными коридорами поднимающегося возвышающегося над головой минарета. До усыпальницы доносились вопли и леденящие душу выкрики тех несчастных, что томились в кельях, которые никогда не позволят открыть.

Этим местом была Башня Заблудших, Башня Амарео. Сюда Кровавые Ангелы приводили страдающих родичей, которые уже не могли справиться с кошмарными генетическими проклятиями Чёрного Гнева и Красной Жажды. Тёмное наследие давно погибшего примарха Сангвиния, Гнев и Жажда таились в сердце каждого сына Ваала — и они могли обрести смысл лишь в битве, в последней службе Роты Смерти.

Но были те, кто зашёл по алому пути так далеко, что даже почётной смерти не было достаточно. Башня была их тюрьмой, их убежищем, их чистилищем.

И теперь над этой бездной завис ещё один Ангел.

Корбуло, глава Кровавого Жречества, наблюдал, как его братья кружат вокруг тела на мраморном столе, снимая показания предсказательных устройств и следя за работой медицинских сервиторов.

Ощутив его испытующий взгляд, брат Салил, один из Сангвинарных Жрецов, отделился от группы и приблизился к Корбуло.

— Господин, — жрец чуть склонил голову поклонился.

— Лорд Данте хочет знать, есть ли изменения в его состоянии, — без лишних слов перешел к сути Корбуло.

Салил мрачно кивнул:

— Есть, и не к лучшему. Эта… — он замолчал, подыскивая нужные слова, — эта микстура становится сильнее с каждым часом. Признаюсь, что при всём старании мы не сможем замедлить процесс, а тем более обратить его вспять…

— Должен же быть способ, — верховный жрец умолк, видя, как Салил слабо качает головой.

— Милорд, в нём заключено подобие дистиллята сверхновой. Оно поглощает его, выжигает изнутри, — Ангел вздохнул. — Ни один смертный никогда не был предназначен сосудом для такого величия. Это необратимо.

— Тогда отдай его мне, — раздался новый голос, печальный и звучный, полный старой боли.

Корбуло обернулся, чтобы увидеть, как из теней выступает Астартес — Кровавый Ангел в чёрной как ночь рясе капеллана. На ней звенели стальные почётные цепи, к которым прикована книга катехизисов, а на поясе висел эбеновый скипетр, который оканчивался крылатой золотой чашей — то был Кровавый Крозиус, символ звания Хранителя Заблудших и Стража Роты Смерти. Брат Лемартес пристально смотрел на Корбуло из-под капюшона, его искажённое, истощённое лицо напоминало венчавший доспех Хранителя череп — маску смерти. Лемартес был одним из немногих людей, которые за всю историю ордена пали в объятия гено-проклятья и выжили — многие говорили, что брат до сих пор живёт в тени Чёрного Гнева, но так сильна его воля, что он борется день и ночь. Поэтому Лемартес вполне мог вести Роту Смерти в бой вновь и вновь. Салил сделал шаг назад, не желая стоять слишком близко к словно покрытой пепелом ауре капеллана.

Мгновение брат Корбуло изучал Лемартеса и ощутил странный порыв жалости к нему. «Какая это, должно быть, боль, — подумал жрец, — вести измученных родичей на верную смерть и каждый раз оставаться единственным выжившим».

Капеллан протянул руку.

— Отдай его мне. В кельях наверху он найдёт свой покой.

Корбуло покачал головой, оторвавшись от мыслей.

— Нет. Нет, брат, пока нет.

— Тогда зачем было вообще приводить его в мою башню? — рявкнул капеллан, оскалив клыки. Он протолкнулся к мраморному столу мимо Сангвинарных Жрецов. — Взгляни на него, Корбуло, отпусти его! Это будет добрым поступком.

— Это будет напрасной тратой! — возразил верховный жрец. — Ты понимаешь, через что он прошёл, чтобы вернуть нам кровь? В скольких сражался битвах, сколько было потеряно жизней?

Лемартес свирепо посмотрел на Корбуло и заговорил тихим шёпотом.

— Что я понимаю, так это то, что ничего этого бы не потребовалось, если бы не неудача Кровавого Жречества! — он подался вперёд. — Брат Цек был одним из вас. И его спесь открыла наш дом силам Хаоса! — Капеллан буквально выплюнул последнее слово. — Корбуло, ты в ответе за Красный Грааль. Ты позволил врагам украсть частицу святой крови нашего примарха, — Ангел ткнул пальцем в воина в цепях, — и ты навлёк на него это!

Корбуло не сказал ничего. В словах Стража была проклятая доля ненавистной истины. Лежащий перед ними Кровавый Ангел отправился на поиски, чтобы вернуть пузырёк драгоценной животворящей влаги Сангвиния, которую десять тысяч лет хранили живой, — и он сделал это, вырвав её из хватки самозваного прародителя восьмеричного пути, предателя Фабия Байла. Но в ходе поиска воителю пришлось найти единственное безопасное место, в котором он смог бы защитить священную жидкость: он впрыснул её в собственный кровяной поток.

И теперь кровь убивала Ангела. Могущественная эссенция была слишком сильна даже для улучшенной физиологии Адептус Астартес. Воин едва добрался домой до крепости-монастыря на Ваале, прежде чем слёг в судорогах лихорадки. Мучительная мощь уничтожала Ангела, поглощала его кровь и преображала её, наделяя невероятной, смертоносной силой.

— Рафен, — нараспев произнёс имя воина Лемартес. — Он силён, но этого недостаточно. Скоро его поглотят Гнев и Жажда, и Рафен не вернётся. Мы должны позволить этому процессу идти своим чередом.

— Я верю, что он сможет выжить! — жрец настаивал на своём. — Все мы Кровавые Ангелы и сыны Сангвиния. В каждом из нас течёт толика крови примарха, дарованной во время нашего возвышения до Астартес…

— Толика, — повторил капеллан. — Вот именно! Лишь капля, и её достаточно, чтобы преобразить человека в ангела войны! Но Рафен получил в миллион раз более мощную дозу! Он не переживёт этого.

— Значит, мы должны её забрать, — сказал Корбуло, бросив взгляд на Салила. — Мы очистим Рафена от того, с чем он так упорно борется, чтобы прийти в себя.

— Ты… имеешь в виду использовать саркофаг? — спросил жрец, чьё лицо посуровело. — Разве такое возможно?

Лемартес покачал головой.

— Глупо даже думать об этом. Будь здесь Асторат, Рафен уже бы обрёл покой под лезвием его топора…

— Но Верховного Капеллана здесь нет! — возразил Корбуло. — Долг увёл его далеко от Ваала, и поэтому решить вопрос должны мы.

Лемартес скрестил руки на груди.

— И что же скажет лорд Данте?

— Он одобрит любой путь, который приведёт нас обратно к равновесию. -

Верховный жрец посмотрел на напряжённое, измученное лицо Рафена и попытался представить страшную боль от струящегося по венам божественного огня. Он не мог позволить этому воину сгинуть: Лемартес резанул по живому, и Корбуло чувствовал настоящий стыд. Он не смог защитить святую кровь и допустил, чтобы ее похитил Фабий. И Корбуло не позволит ордену заплатить за свою ошибку жизнью ещё одного родича.

— Отнесите брата Рафена в Зал Саркофагов, — приказал верховный жрец. — Найдите ‘Прикосновение Багряного Рассвета’ и поместите его внутрь.

Нахмурившись, Лемартес отошёл от стола и позволил сервиторам забрать корчащееся тело Кровавого Ангела.

— Это лишь продлит его страдания, сделает смерть в два раза мучительней. Жрец, где же твоё милосердие?

Корбуло посмотрел Хранителю Заблудших в глаза.

— Капеллан, сегодня никто не умрёт. Я не позволю.

Великий зал был странной смесью хосписа и скульптурного сада. Усеянный резными камнями, которые венчались огромными похожими на сферы изваяниями из золота и меди, Зал Саркофагов пульсировал, словно живое существо. Ряды толстых проводов и акведуков змеились от одного шара к другому, а другие трубки собирались в гроздья, что исчезали среди решёток железных плит пола. Над головой системы жизнеобеспечения наростами свисали с украшенных серебристых стоек и входили в щели на верху каждой сферы.

Здесь тоже пахло кровью и камнем, но почему-то здесь запах был не таким резким, как в башне. Там он означал смерть, а здесь — новую жизнь, возрождение.

Многие из золотых сфер были заняты, и о каждой заботился неусыпный слуга, который постоянно трудился, регулируя потоки генетически активных фильтров и состояние питательных трубок. Корбуло осмотрел ближайший саркофаг, он хорошо его знал. То было ‘Белое Солнце Ангела’, один из старейших саркофагов в распоряжении ордена, который выковали десять тысячелетий назад во времена Великого крестового похода до Ереси Гора. ‘Белое Солнце Ангела’, как и все сферы вокруг, было шедевром машиностроения, столь продвинутым, что даже технодесантники под руководством брата Инкараила не могли полностью постигнуть тонкости его работы. Это было произведение искусства в той же степени, что и устройство для воссоздания людей. В каждой из действующих сфер лежал кандидат, погруженный в амниотическую жидкость; изменители и катализаторы, содержавшиеся в ней, трудились над генетической структурой, перестраивая в теле клетку за клеткой. В сочетании с мощными технологиями имплантации, используемыми Адептус Астартес, эти механизмы могли даровать обычному человеку величие Кровавого Ангела.