Заставь меня жить - Your Personal Boggart

Снейп откладывает письмо на колени, и мы одновременно поднимаем взгляд друг на друга, читая в глазах отражение одних и тех же эмоций.

- Получается, Том сделал это? Он рассказал Регулусу о крестражах? - озвучиваю очевидное предположение, беря письмо и пробегая взглядом по строчкам, плотно расположившимся друг под другом. - Вы не знаете, как он отреагировал на это?

- Ни малейшего понятия, - выдыхает Снейп в досаде, собирая остальные письма в ровную стопку, - одно известно доподлинно: Реддл действительно вернулся в Англию и, как тебе известно, убил своего отца, тем самым создав первый крестраж, которым стала его змея. Произошло это до или после встречи с Регулусом, а также знает ли он о других крестражах, мне неизвестно.

Смотрю на то, как профессор аккуратно перевязывает письма тонкой верёвкой, и взволнованно чешу за ухом.

- Почему он говорит о десяти годах? Вы утверждали, что провели в Албании восемь лет.

Замерев, Снейп мысленно пытается что-то вычислить, а потом отвечает:

- Я был неточен: Нарцисса и Люциус учились у Леотрима восемь лет, Белла и её муж - двенадцать, остальные - десять. Это вполне объяснимо: Том окончил Хогвартс со мной и Беллатрисой, Барти - через два года. Белла и Рудольфус сразу отправились в Албанию, в отличие от Тома. Очевидно, работая в магазине в Лютном Переулке, он ждал Крауча, чтобы начать обучение у Леотрима вместе с ним. Спустя ещё два года Нарцисса и Люциус окончили школу и присоединились к нам.

Качаю головой в понимании и задаю животрепещущий вопрос:

- Что если Реддл рассказал о крестражах Регулусу, и тот это не одобрил? Регулус считается пропавшим без вести уже семь лет. Вдруг Том и его убил?

- Или, наоборот, поддержал, - предлагает Снейп, свешиваясь с кровати, чтобы забросить письма обратно в ящик. Вернувшись в исходное положение, он опускает локоть на подставленную ладонь и задумчиво трёт лоб. - Они вместе отправились в Чехию и Францию, где и создали крестражи. Вполне возможно, что-то пошло не так и повлекло за собой неприятные последствия. Регулус пропал, а Том вернулся в Англию.

- Всё может быть, - задумчиво тяну, слегка покачиваясь из стороны в сторону и не обращая внимания на колени, которые затекли из-за согнутого состояния. - Только мог ли Регулус предать их многолетнюю дружбу? Когда человек опускается до убийства, он вряд ли может надеяться на понимание даже со стороны самого близкого друга.

- Даже если это и так, ты смог убедиться: письма шлёт не он.

Снейп прижимает ладони к лицу на несколько мгновений, а потом поднимает их выше, приглаживая волосы, и я отмечаю усталость в его взгляде. Предыдущая ночь выдалась бессонной, и вряд ли он отдыхал после моего возвращения. Небольшие часы на столе показывают начало девятого, я понимаю, что пора бы удалиться в свою комнату. Именно в этот миг из коридора раздаётся голос Сириуса:

- Гарри, где ты? - крёстный зовёт меня, перемещаясь по второму этажу, и я осторожно кошусь в сторону Снейпа. Оторвавшись от последнего письма, которое не стал убирать, он останавливает взгляд на дверном полотне и поджимает губы, а я не могу понять, от чего: от сожаления или недовольства. В мыслях, словно специально, проносится пара похожих эпизодов, которые всегда заканчивались одинаково: я был не против остаться, но профессор давал понять, что лучше откликнуться на зов того, кто меня ищет.

Уверенный, что этот раз не станет исключением, соскальзываю с покрывала и, подхватив кеды, в несколько шагов достигаю двери. Вежливо пожелав Снейпу спокойной ночи, который не удостаивает меня даже кивком, я душу на корню лёгкое чувство досады и выхожу в коридор.

Следующие два часа провожу в компании крёстного: мы долго пьём чай возле камина в гостиной, обсуждая последние события. Я признаюсь в том, что готов принять предложение Реддла, и Сириус не сразу, но соглашается.

- Не забывай, это была идея Снейпа, - подмечаю, когда крёстный поправляет угли кочергой, - он точно знает, с чем имеет дело, и я полностью доверяю ему.

- Мы все ему доверяем, - соглашается Сириус, возвращаясь в кресло. Он медленно пропускает блестящие пряди волос между пальцев, и взгляд его мутнеет, словно крёстный погружается в воспоминания. - Слишком большую цену мы заплатили за доверие неправильным людям.

Я смотрю на мерцающие угли и подавляю чувство смертельной тоски, потому что Сириус как никогда прав.

В одиннадцать часов мы расходимся по своим комнатам в намерении лечь спать пораньше: в восемь утра сработает портключ, который переправит Сириуса и Андромеду во Францию.

На меня наваливается сладкая истома, когда я накладываю запирающие чары на дверь и выскальзываю из одежды, поглядывая на кровать в предвкушении сна. Однако планам выспаться не суждено сбыться, потому что я просыпаюсь посреди ночи в холодном поту и со съехавшим с катушек сердцем. Нашарив будильник трясущейся ладонью, смотрю на циферблат и с разочарованным стоном падаю обратно на подушку: стрелки встретились на двойке.

Закрыв глаза, но затем мгновенно распахнув, я вижу, как перед внутренним взором вспыхивают ужасные картины: тёмный зал невероятных размеров, заполненный перепуганными до смерти людьми. Окружённые кольцом фигур в чёрных мантиях, напоминающих Пожирателей Смерти, они теснятся у слабо освещённой площадки, в центре которой возвышается пустая каменная арка. В какой-то момент один волшебник выходит из кольца, грубо дёргает ближайшего несчастного за плечо и, не реагируя на крики, толкает его в эту странную арку. Тот растворяется в пустом проёме, и толпу охватывает ужас, крики заполняют пространство, умножаясь за счёт потрясающей акустики, и эхом звучат у меня в ушах.

Именно в эту секунду я вынырнул из сна.

Откинув одеяло, опускаю ступни на холодный пол, надеясь, что хотя бы это приведёт меня в чувство. Становится немного легче, но я всё же решаюсь спуститься на кухню за стаканом воды. Как был - в пижамных штанах и футболке - осторожно выскальзываю в коридор с палочкой, на конце которой сияет холодный огонёк Люмоса, и, стараясь не шуметь, спускаюсь по лестнице.

Прикрыв за собой дверь кухни, зажигаю свечи на подсвечнике, гордо стоящем в центре стола, и нашариваю в шкафу чистый стакан. Три свечи оказываются не в силах осветить просторную кухню, но я не хочу раздражать глаза обилием света.

Опрокинув в себя стакан воды, я споласкиваю его под краном, из-за шума сильного напора не различив шорох открывшейся двери. Вернув стакан в шкаф, ничего не подозревая, поворачиваюсь в сторону выхода и едва не вскрикиваю от неожиданности, увидев слабо освещённый силуэт человека.

Снейп подходит ближе и ошарашено выгибает брови, не меньше меня удивлённый встречей, в то время как я прижимаю ладонь ко рту и пытаюсь отойти от испуга. К слову, профессор выглядит так, будто до сих пор не ложился: по-прежнему облачённый в те же брюки и рубашку и без малейшего намёка на сонливость в лице.