Блог «Серп и молот» 2023 - Петр Григорьевич Балаев

было малолюдно, редкие прохожие выглядели празднично. Лишь одиночные машины, проносившиеся на повышенной скорости, пугали пешеходов тревожными гудками.

Столица еще не знала, что на границах уже полыхает пожар войны и передовые части ведут тяжкие бои, пытаясь задержать врага.

В Кремле все выглядело как в обычный выходной день. Часовой у Боровицких ворот, подтянутый и щеголеватый, взял под козырек и, как всегда, заглянул в машину. Немного сбавив скорость, мы въехали в Кремль. Я внимательно смотрел по сторонам — ничто не говорило о тревоге. Встречная машина, поравнявшись с нашей, как было принято, остановилась, уступая дорогу. Кругом было тихо и пустынно.

„Наверное, руководство собралось где-то в другом месте, — решил я. — Но почему до сих пор официально не объявлено о войне?“

Не застав никого в Кремле, вернулся в наркомат.

— Кто-нибудь звонил? — был мой первый вопрос.

— Нет, никто не звонил.»

У сухопутных военных было примерно так же. Только Семен Константинович Тимошенко, в отличии от адмирала Кузнецова, струсил и не привел армию в боевую готовность без разрешения Сталина. Как написано у Жукова, вечером 21-го июня от командующего Киевским округом Кирпоноса было получено сообщение о перебежчике-ефрейторе, Жуков побежал с этим сообщением к Тимошенко, Тимошенко позвонил Сталину, Сталин сказал им подъехать. Зашли в кабинет к Сталину, вскоре подошли и члены Политбюро. Так написано у Жукова.

Немудрено, что на таком навозе тотального вранья у нас среди разведчиков развелись Резуны-Суворовы.

Благо, у нас теперь есть Журнал посещений кабинета Сталина и мы можем заполнить некоторые пробелы в памяти маршалов и адмиралов. Кстати, а как этот Журнал получил перебежчик Резун, находясь в Англии, если ко времени издания его «Ледокола», Журнал у нас еще не публиковался?..

Субботний день 21 июня 41-го, судя по Журналу, был не совсем обычным днем. К слову, в стране в это время была шестидневная рабочая неделя, Сталин работал, как и все советские люди, 6 дней в неделю, в Журнале отсутствуют записи только в воскресные дни. И то, Журнал фиксировал работу Сталина только в Кремлевском кабинете. И посетителей, которые не относились к секретариату Иосифа Виссарионовича, а в секретариате был не один Поскребышев. По субботам с вечера Сталин осуществлял прием. Но 21 июня делегация, если можно так выразиться, была особенно представительной. Один только список присутствовавших в кабинете перечеркивает принятые представления о последнем предвоенном дне. И не после того, как Тимошенко с Жуковым зашли в кабинет, туда прибыли члены Политбюро, а совсем наоборот.

В 18.27 в кабинет вошел Вячеслав Михайлович Молотов. В 19.05 — целая делегация: Ворошилов, Берия, Вознесенский, Маленков, Кузнецов (который не смог вспомнить, что он был там в этот день), Тимошенко (без Жукова) и некий товарищ Сафонов, личность которого установил Резун-Суворов. Установил правильно, и сделал вывод о том, что присутствие товарища Сафонова означало о завершении подготовки к нападению. Черт с ним, с этим Резуном, но должность у товарища Сафонова была очень интересной в разрезе того, что «Сталин не верил и надеялся оттянуть»…

Молотов, Ворошилов, Берия, Маленков. Будущие члены ГКО. Т. е., 21 июня в кабинете Сталина собралась верхушка власти. Но войны не ждали. Плюс — Нарком Обороны и Нарком ВМФ. И товарищ Сафонов, начальник мобилизационно-планового отдела Комитета Обороны при СНК СССР… Э-э-э, а зачем начальника мобилизационно-планового отдел отдела позвали? Так войны не ждали, что даже мобилизацию намеревались начать проводить? Конечно, ни для чего другого товарищ Сафонов на том совещании и не был нужен, кроме как для получения задачи на подготовку документов о мобилизации…

В 20.15 из кабинета вышли Вознесенский, Кузнецов, Тимошенко, Сафонов. В 20.50 вошли Тимошенко, уже с Жуковым и Буденный, через 5 минут после них — Мехлис. Нарком обороны со своими заместителями. Вышли военные через полчаса.

Что они у Сталина делали эти полчаса? Наверно, Директиву № 1 сочиняли. Она же ведь настоящая, правда? Только почему-то все события вокруг сочинения Директивы № 1, как их описал ее сочинитель, маршал Жуков, никак не совпадают с реальными событиями, зафиксированными в Журнале. Ни по времени, ни по людям.

Записи в Журнале совершенно не совпадают с принятой исторической версией о последнем предвоенном дне, основанной на воспоминаниях присутствовавших. Да ведь из присутствовавших воспоминания оставили только Жуков и Кузнецов!

Поэтому Резун сделал вывод: врали, значит что-то скрывали. А что могли скрывать? Резун догадался: готовились не к обороне, а к нападению, поэтому скрывали. Ведь если бы готовились к обороне, к приведению войск в готовность для обороны, то зачем врать и скрывать?

Витёк, в такие поддавки тебе только с нашим Лёшей Исаевым играть. Мы же открываем доклад Хрущева на 20-м съезде и в нем читаем, что считать Сталина виновником в неприведении войск в готовность там прописано черным по белому. Врали и скрывали, согласно решениям 20-го съезда. Согласно этим решениям история войны была переписана с тем, чтобы на Сталина возложить вину за неготовность страны к войне. Которой не было. Не вины, а неготовности не было.

Задержите дыхание и наберитесь терпения пока. Я сейчас вас удивлю. Не только Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов успел привести флот в боевую готовность, но и С. К. Тимошенко с армией всё успел. Даже Западный военный округ генерала Павлова был приведен в готовность. Даже авиация этого округа…

* * *

Что вам недоговаривают такие, как Солонин и Исаев, которые пишут о том, что причиной больших потерь нашей авиации в первые дни войны было несвоевременное приведение ее частей в боевую готовность, о том, что в некоторых подразделениях даже топливо слили с самолетов и разрядили оружие, что на полевые аэродромы не перегнали своевременно самолеты, что на стоянках они скученно стояли и незамаскированными?

Всё это было. Но что вам недоговаривают? Насчет перелета на полевые аэродромы ночью 22 июня — понятно. Директиву № 1 сочинил либо совершенно ничего не знающий об авиации человек, либо ее написали в расчете — «быдло схавает». Но, может быть, нужно было заблаговременно передислоцировать самолёты со стационарных аэродромов на полевые, ведь те же мехкорпуса стали приводиться в повышенную боеготовность еще с 17 июня, о чем достаточно сведений в материалах известной комиссии Покровского? Геринг за такое решение наградил бы наших авиационных начальников железными крестами с дубовыми листьями. Такой подарочек! Даже в самые последние предвоенные дни немецкая авиация совершала внаглую разведывательные полеты над нашей территорией, немцы выявили бы неизвестные для них полевые аэродромы, тогда точно была бы катастрофа.

Еще и горючее слили, оружие разрядили… А