Океан сказаний - Сомадева

А тем временем в Алаке, в нетерпении ожидая дня свадьбы с Мандаравати и отсчитывая оставшиеся дни, томился Сундарасена, исхудавший от ожидания, и утешали его друзья, Чандрапрабха и все прочие. Становился все ближе и ближе благостный день, и отец царевича начал приготовления, чтобы отправить сына на Хансадвипу. И вот уже произнесены пожелания счастья, отправился Сундарасена в путь вместе со своим войском, под поступью которого содрогалась земля. Со временем он, радостный, сопровождаемый министрами, дошел до города Шашанкапура, истинного украшения океанского берега. Услыша о приближении царевича, вышел ему навстречу царь Махендрадитйа и, почтительно поклонившись, ввел его вместе со всеми спутниками в город. И когда ехал Сундарасена по городу, сидя на слоне, красота его сражала всех горожанок, так же как вихрь — лотосы, пока не въехал он в царский дворец.

Славно принял его царь Махендрадитйа, и Сундарасена, согласившись на то, чтобы Махендрадитйа сопровождал его в путешествии на Хансадвипу, отдыхал у него в гостях целый день, а затем провел ночь, одолеваемый думами: «Когда же, переправившись через океан, встречусь я с любимой и услышу, обнимая ее, как, преисполненная стыдливого страха перед любовными ласками, столь свойственного новобрачной, будет она лепетать: «Не надо! Не надо!» Когда же рассвело, он, оставив войско свое в городе, пошел вместе с царем Махендрадитйей на берег океана. Придя туда, взошел он вместе с царем и всеми своими министрами на большой корабль, нагруженный едой и водой, а на другой корабль поместил только немногих слуг. Отчалили корабли, и на мачтах у них развевались флаги, и поплыли они на юго-запад.

То ли два, то ли три дня плывут они по океану, как вдруг налетает свирепый ветер. Закачались тут из стороны в сторону на океанских берегах могучие леса, словно изумляясь:

«Никогда еще не испытывали мы такого яростного ветра! И массы вод самого океана от ветра вздымались вверх, и рушились вниз, и перемешивались так, как от времени смешиваются и переворачиваются чувства. С отчаянным воплем ужаса были принесены в жертву океану драгоценные камни. Тут же кормчие спустили паруса и оставили старания спасти корабль. Кинулись все в страхе и отчаянии спускать тяжелые камни-якоря, цепями прикованные, и одновременно бросили надежды на жизнь: то подбрасываемые, то низвергаемые волнами, словно слоны, оставленные погонщиками в бою, метались корабли по океану.

И тогда Сундарасена, от качки лишившийся как своего места на корабле, так и мужества, прокричал царю Махендрадитйе: «Настал всесокрушающий потоп и конец мира, а все из-за моих недостойных дел в прежних рождениях. Не могу я всего этого видеть и брошусь в океан!» При этих словах обвязал он свою верхнюю одежду вокруг бедер и кинулся в океанские воды. При виде этого бросились в пучину и пятеро его министров вместе с царем Махендрадитйей. И хотя к этим смельчакам вернулось мужество и усердно били они руками по воде, но разбросали их океанские волны в разные стороны. И вдруг ветер утих, и океан застыл, безмолвный, уподобясь добродетельному человеку, укротившему гнев.

Откуда-то ветром пригнало небольшое суденышко, и Сундарасена вместе с Дридхабуддхи, оказавшимся поблизости, забрался на него, словно на качели, качающиеся между жизнью и смертью. Не знал царевич, куда плыть, ибо все кругом, казалось, состояло из одной воды, и утратил мужество- уповал он только на Божество свое. И вот через три дня судно, подгоняемое тихим ветром, словно самой судьбой, достигло наконец берега. Когда ткнулось оно в песок, соскочил царевич, снова обретя надежду на жизнь, на берег вместе со своим другом. А там, придя в себя, заговорил он с Дридхабуддхи: «Переправился я наконец через океан, словно из Паталы вырвался, куда был волнами низвергнут. Но как мне теперь спокойно жить, когда погубил я министров своих Викрамашакти и Вйагхрапаракраму, Нандрапрабху и Бхимабхуджу, да еще и бескорыстно внимательного ко мне царя Махендрадитйу?» Ответил ему на это Дридхабуддхи: «Приободрись, божественный. Надеюсь я, что все будет хорошо. Может, и они, подобно нам, смогут переправиться через океан. Разве ведомы кому-нибудь непостижимые пути судьбы?»

Пока он так успокаивал царевича, пришли на берег совершить омовение два подвижника, и, увидав удрученного всем случившимся юношу, подошли к нему, и, расспросив обо всем, ласково стали увещевать: «Мудр ты, царевич, и ведомо тебе, что даже у Богов нет силы изменить действие дел прежних рождений, от которых и происходят и радости, и беды. Стойкий человек, желающий уничтожить беду, должен вершить добрые дела, а не предаваться сетованиям или истязанию тела. Брось горевать и позаботься о своем теле, ибо если тело здорово, то какая, скажи, цель жизни человеческой не может быть достигнута? Обладаешь ты всеми добрыми признаками, и непременно ждет тебя счастье». После этих слов, утешив, взяли они его с собой в обитель, и сколько-то дней прожили там Сундарасена и Дридхабуддхи в ожидании.

А тем временем министры его добрались до берега силой своих рук: Вхимабхуджа в одном месте, а Викрамашакти в другом. В надежде, что, может быть, еще кто-нибудь спасся кроме них, удрученные горем, в поисках сотоварищей углубились они в глухой и пустынный лес. Другие два министра царевича — Чандрапрабха и Вйагхрапаракрама — вместе с царем Махендрадитйей тоже спаслись. Измученные, искали они Сундарасену, и не нашли, и на своем не получившем повреждений корабле приплыли в Шашанкапуру. Затем оба министра вместе с войском, оставленным в городе, зная обо всем, что случилось, заливаясь слезами, отправились к себе в город Алаку. Когда же вступили они туда, и не было с ними царевича, и оплакивали они его утрату, все горожане рыдали, и, казалось, рыдал с ними весь город. А царь Махасена и его супруга, услыша такую весть, готовы были умереть, будто истекла положенная им мера жизни. Они и расстались бы со своими телами, если бы не министры, удержавшие их от этого с помощью доводов, возвративших надежду. Отправился тогда царь вместе со своими приближенными в расположенный за городом храм Свайамбху и стал заниматься подвижничеством, ожидая вестей о сыне.

Царь же Хансадвипы Мандарадева, узнав о том, что дочь и зять погибли в океане, а двое министров его будущего зятя прибыли в Алаку и что жизнь царя Махасены держится теперь только на надежде и занимается он подвижничеством, решил и сам расстаться с жизнью. Да отговорили его министры, и он, оставив на них царство, отправился вместе с супругой своей Кандарпасеной в город Алаку к царю Махасене, которого постигло такое же несчастье, как и его: «Как он решил поступить, когда узнал о гибели сына, так и я поступлю!» А царь Махасена, узнав от Мандарадевы о горестной судьбе Мандаравати, глубоко ему посочувствовал, и стали они вместе заниматься подвижничеством — смирять чувства, воздерживаться от еды, спать на ложе из жестких и острых стеблей дарбхи.

Вот разметала людей судьба по разным сторонам, как ветер — листья, и случилось по ее воле, что вышел однажды Сундарасена из своей обители и оказался поблизости от обители мудрого Матанги, где находилась Мандаравати. Увидал он озеро, полное прозрачной воды, по берегам которого теснились деревья, отягощенные созревшими плодами, и на каждом из них плоды обладали разным вкусом. Отдохнул он у этого озера, совершил омовение, отведал вкусных и сочных плодов и, отправившись дальше вместе с Дридхабуддхи, дошел до лесной речки. А потом пошел он дальше по ее берегу и увидел около храма, в котором высился Лингам, девушек из обители, собиравших цветы. Заметил он среди них одну девушку небывалой красоты — словно лунным сиянием озаряла она весь лес. А глаза девушки, подобные синим лотосам, так лучились, что, казалось, все страны света наполнялись такими же цветами и там, где ступали ее стройные ноги, вырастали лотосовые заросли. И царевич в восторге прошептал Дридхабуддхи: «Кто она, достойная взгляда тысячеглазого Индры? Быть может, дева небесная? Или Богиня, охраняющая этот лес, пальцы которой подобны побегам, касающимся цветов? Видно, смог творец создать ее прекрасное и совершенное тело лишь после того, как долгое время упражнялся в создании небесных дев! О, она так напоминает мне обликом ту, которую видел я на портрете, мою любимую Мандаравати! Уж не она ли это? Но как ей здесь очутиться? Где Хансадвипа и где этот лес? Не пойму я ничего — ни кто она, ни почему здесь, ни откуда взялась эта необыкновенная красавица!»

Посмотрел Дридхабуддхи на лучшую из девушек: «Кому же это быть, как не ей, на ней даже сделанные из лесных цветов украшения точно искусно выточенные ожерелье и пояс! Да и нежность и красота такая не родятся в лесу! Видно, это или небесная дева, или царевна, а не дочь мудреца!

Встанем-ка здесь и, наверное, все узнаем!» Сказал он это, и встали они оба за деревьями так, чтобы никто не смог их заметить.