Анима. Весь цикл в одном томе - Екатерина Соболь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тройке?
– Это тот, который умный. Передай ему от меня, что я верю: когда он чуть подрастет, станет лучшим старейшиной, какой был в нашей деревне. Командовать у него здорово получается.
Бард медленно кивнул и пошел по берегу, что-то напевая, – видимо, повторял свою песню. Все смотрели ему вслед, а потом Райлан, о чем-то вспомнив, вытащил из складок одежды карту на бересте и развернул. Она была обычной – больше никаких зеленых и золотых огоньков.
– И что, все земли теперь ничьи? – вздохнул он. – Даже обидно.
– Свои собственные, – ответила Гвен.
Райлан снова вздохнул и убрал карту.
– Ясно. Карта отправляется на растопку печи.
– Идем домой? – улыбнулся Нил.
– Идем, – сказал Райлан.
Гвен думала, что Ларри тоже уйдет, но он не сдвинулся с места.
– Получается, мы оба сегодня потеряли своих матерей, – неловко сказал он, когда они остались одни.
– Ага. – Гвен подперла кулаком щеку. – Мне ужасно грустно.
– И мне, – тихо сказал он. – И еще я не могу себя простить.
– А я думаю, стоит попытаться. Я ведь волшебница, я знаю, что кому нужно, даже без всякой магии. – Гвен покосилась на него.
– И что нужно мне? – вяло спросил Ларри.
– Думаю, прощение. И еще будущее, в котором ничего не решено.
Он глянул на нее и вымученно улыбнулся:
– Да уж, вот это в точку. Я понятия не имею, что делать дальше. Я даже не умею ничего.
– После того как ты спас золотые земли, боюсь, любое дело покажется скучным.
– Я хочу скучных дел, – ответил он, и на этот раз улыбка была самая настоящая.
Вдалеке замычала корова, в камышах копошились утки. День клонился к вечеру, озеро мягко плескалось о берег, и все дороги были открыты, любое будущее – возможно. Гвен улыбнулась и впервые за день вдохнула полной грудью. Она могла пригласить Ларри исследовать вместе с ней дальние земли, а могла не приглашать, он мог согласиться или отказаться, они могли полюбить друг друга, или остаться друзьями, или расстаться навсегда. Тысячи тысяч маленьких возможностей, из которых придется выбирать каждый день.
И Гвен выбрала.
– Не хочешь вместе поискать еду? – спросила она. – Ты все-таки князь, хоть и бывший, а про меня скажешь: «О, это со мной: она была известной волшебницей и заслужила пару сухариков!»
Ларри тихо рассмеялся.
– Ты очень смешная, – с чувством сказал он. – Идем поищем, что осталось в тереме. У Ивара просто рук бы не хватило, чтобы вынести оттуда все.
Гвен уже встала было, чтобы идти с ним, и тут ей голову пришла одна мысль.
– Подожди секундочку. Мне кажется, я поняла! Вот это – не для освещения, это было бы слишком просто. – Она сняла с запястья серебряную звезду. Та легко отклеилась и упала ей на ладонь. – Хочу посмотреть, что там.
– Если тебя разорвет на сто маленьких кусочков, я скажу: «А я предупреждал», – усмехнулся Ларри, но все равно сел обратно. – И что с ней надо сделать?
– Просто захотеть увидеть все как есть. Думаю, в той звезде, которая осталась в деревне, тоже было что-то важное, но с серебряной магией все и радостно, и грустно одновременно. Надо быть храбрым, чтобы ей воспользоваться.
– А ты храбрая, – подытожил Ларри.
– Конечно, – важно кивнула Гвен. – Я все еще дочь лучшей волшебницы, не забыл? Я всегда буду храброй.
Она сжала звездочку в кулаке и закрыла глаза.
Внутри и правда оказался прощальный подарок: одна маленькая встреча, которой она не помнила. Время бесконечно неслось вперед, но Гвен почувствовала, что, хотя бы на секунду, летит над его волнами в обратную сторону, как чайка против ветра.
И снова пролог
Вот он, главный вопрос: с чего начать историю?
События имеют раздражающее и прекрасное свойство восприниматься по-разному в зависимости от того, когда и как ты впервые на них взглянул. Жизнь, полная успеха, не кажется безмятежной, если для затравки рассказать о неудачах, которые предшествовали этому успеху. Поведать о большой войне можно от лица победителей или проигравших. Рассказ о любви начать с первых счастливых минут или с расставания. Точка зрения меняет все.
Эту историю можно было бы начать с холодного зимнего вечера, когда снег громоздился повсюду, набивался в валенки и там таял. Если мир и был полон чудес, то где-то очень далеко отсюда, а тут был просто лес и просто зима. Существа мирно спали, а девочка, которая шла по лесу, не умела их позвать.
Ей было два года, и ходить она уже научилась отлично, особенно за последние сутки, когда все шла и шла, а лес не заканчивался. Ноги заледенели и промокли окончательно, и она села, печально подперев голову рукой. Сугроб оказался мягким, и там удобно было полежать, и заснуть, и ни о чем больше не думать.
– Привет, малышка, – сказал чей-то голос высоко над ней.
Девочка подняла голову. Женщина, которая стояла рядом, была высокой и красивой, а откуда взялась – неизвестно, девочка не слышала, как она подошла.
– Привет, – сонно сказала девочка. – Ты кто?
– Я волшебница, – ответила волшебница и села рядом. У нее была очень яркая одежда. – Что с тобой случилось?
– Моя мама умерла, – пробормотала девочка из сугроба. – Я плакала, плакала. Дядя и тетя сказали не реветь, но я хотела реветь.
– А где твой отец?
– Нету. Дядя с тетей сказали, чтобы я не плакала, потому что тогда их дети тоже плачут.
– Но ты не перестала.
– Нет. – Она села и вытерла нос. – Я хочу к маме.
– Понимаю, – мягко сказала волшебница. – Как тебя зовут?
Девочка задумалась:
– Дочка и Мышонок.
Волшебница искренне, весело засмеялась, вытащила ее из сугроба и, стащив с себя шерстяную одежку, завернула в нее и посадила себе на колени.
– Нарекаю тебя Гвендолин. Гвен. Это не местное имя, но очень красивое, ни у кого такого не будет.
– Очень красивое, – повторила Гвен и привалилась к ее груди. Волшебница была большой и теплой, после сугроба это было чудесно, как будто спишь и видишь замечательный сон.
– Дядя с тетей сказали, нельзя плакать в доме, и я убежала плакать в лес, – забормотала Гвен и обняла волшебницу двумя руками, чтобы и их тоже согреть. – А потом не нашла дом. Я его ищу, ищу.
– Думаю, он уже очень далеко, – прошептала волшебница. – Хочешь, я помогу тебе его найти? Хочешь обратно к дяде с тетей?
Гвен шмыгнула носом и мотнула головой.
– Нет, – горестно пробормотала она. – Я хочу плакать.
Волшебница улыбнулась – Гвен почувствовала ее улыбку.
– Тогда
