Анима. Весь цикл в одном томе - Екатерина Соболь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты здесь! – выпалил Тройка. – Ты не знаешь, почему так трясет? У них все так плохо организовано, тоже мне, Ястребы! Никто нас не встретил и никаких инструкций не дал!
– И не дадут, – тихо сказала Гвен. – Задумка была не в этом.
Тройка непонимающе нахмурился, но Гвен уже отошла, пытаясь взглядом отыскать мать и любовнобольных, скалы ведь рушились, там опасно, – но их нигде не было видно.
– Эй! – крикнула Гвен, приложив руки ко рту, и сама подскочила от того, как громко прозвучал ее голос, перекрывая даже рокот дрожащей земли и грохот камней в горах. – Любовнобольные! Мама! Я тут! Идите сюда! Я! На! Площади!
Игроки пугливо оглядывались, но, узнав ее, подбегали. Ястребиные дети тоже потихоньку выбирались на площадь перед высоким зданием – тут хотя бы что-то происходило. Некоторые несли младенцев, обернутых в одинаковые серые тряпочки, и даже самые крохотные плакали очень тихо, – видимо, их приучили громко голос не подавать.
– Мама! – заорала Гвен изо всех сил.
Земля вздрогнула, и Гвен сморщилась от отчаяния. Остров большой, она не сможет обыскать все скалы, но… Но ведь можно попытаться! Гвен бросилась было на поиски, но натолкнулась взглядом на игроков и остановилась. Однажды она уже обманула их, выманила благодарность и скрылась вместе с чайкой, но они все равно смотрели с надеждой, потому что больше надеяться им было не на кого. У нее было красивое платье, громкий голос, и она, по их мнению, хоть что-то понимала в происходящем. Гвен до боли сжала чайку, которую по-прежнему держала в руке, и скрепя сердце осталась на площади.
Она поискала глазами место повыше и поднялась на крыльцо высокого здания, которое выглядело брошенным и пустым.
– Все идите сюда! – закричала она, приложив руки ко рту, и чуть не зажала уши от того, как же громко звучал ее голос.
А потом вспомнила слово, которое Ястребы иногда говорили в Селении на своем языке, когда хотели собрать всех в одно место или указывали, кому куда встать, и крикнула еще и его, надеясь, что это значит что-нибудь вроде «сюда». Кажется, сработало: на площадь отовсюду начали высыпать ястребиные дети, и их было очень, очень много. Сейчас, когда все собрались вместе, разница между игроками и маленькими Ястребами казалась несущественной – у Ястребов была немного другая одежда, но тоже вся одинаковая, и их тоже коротко стригли. Выражения лиц у всех на площади тоже были один в один: перепуганные, непонимающие и полные надежды. Надежда была направлена на нее, и Гвен убито подумала: «Мама, пожалуйста, услышь меня и приходи. Я не могу уйти».
– Сюда! Сюда! – безнадежно повторяла она то на одном, то на другом языке.
Остров встряхнуло с новой силой, и все повалились друг на друга. Гвен схватилась за холодную колонну, по которой от постоянной тряски уже начали разбегаться трещинки. В скалах что-то с грохотом обрушилось, младенцы больше не могли сдерживаться и завыли громче. Гвен зажмурилась, цепляясь за колонну.
Вот в чем был план Тени, вот в чем была ее настоящая месть: пока Ястребы дрались в золотых землях, она собрала в одном месте детей, про которых никто даже не вспомнил. Наверняка это она подала Магусу идею отправить сюда игроков. Больше всего на свете мать Гвен любила детей, она спасала их, воспитывала, а теперь увидит, как они погибнут сотнями, потому что остров, кажется, скоро утонет.
– Мне страшно, – пробормотал Ульвин. – Мне тут не нравится.
– Ничего, зато я с тобой, – тихо сказала она и, согнувшись, поцеловала его в мохнатый седой лоб. – Я больше никуда не уйду.
Ульвин посмотрел на нее и вдруг, выскочив из-под шубы, бросился прочь, с трудом переставляя крохотные лапы на дрожащих ступенях.
– Куда! – ахнула Гвен и попыталась поймать его, но тут земля качнулась влево, и ее отбросило назад, а когда она выпрямилась, Ульвин уже спрыгнул с лестницы и затерялся среди бесконечных ног.
Гвен прерывисто выдохнула. Все на нее смотрели, все чего-то ждали, и она нашла в себе силы встать.
– Эй! – крикнула Гвен и подумала: «Ну же, скажи хоть что-нибудь, чтобы их утешить». – Эй, ребята! Послушайте!
Ястребиные дети явно не понимали ни слова на чужом языке, но прямо впились в нее взглядами – даже непонятные слова были лучше, чем плач и грохот камней.
– Меня зовут Гвен. Гвендолин. И я понятия не имею, что нам делать. – Гвен вытерла нос и постаралась говорить уверенно, как мама. – Но мы хотя бы все вместе, да? Я так хотела быть особенной, но, кажется, мы все одинаковые, и мы совсем одни. Золотые земли победили, но нам это не особо поможет.
Гвен шмыгнула носом. Утешение получилось так себе: все начали реветь, сначала младшие, а за ними все остальные.
– Ладно, остров ведь просто утонет, а мы окажемся в воде, – забормотала она, но все равно получилось очень громко. – Может, тут можно куда-нибудь дойти?
Она посмотрела вдаль, где серело море. Ей показалось, что еще пять минут назад оно было дальше: наверное, вода уже залила берега. Воды для одного дня становилось слишком много, и Гвен устало села на ступеньку. Вокруг ревели, земля тряслась так, что в ушах начало звенеть, и ничего утешительного в голову не приходило. Вероятность того, что где-нибудь поблизости подвернется удобная крепкая земля, до которой можно дойти по дну, была равна примерно нулю.
– Не очень весело, да? – сказала Тень.
Гвен мрачно покосилась на нее. Появляться внезапно Тень, кажется, любила не меньше, чем подстраивать гадости. Выглядела она по-прежнему плоховато, но глаза злорадно сияли.
– Мир золотой магии, где все друг друга любят, – казалось бы, что могло пойти не так? – Она зубасто улыбнулась. – Все! Жизнь не состоит из одной только радости. В ней тонут острова, родители бросают детей, чтобы воевать на чужих землях, а мечты не исполняются.
Гвен прижала ладони к ушам, но тут земля нырнула вниз, и она схватилась за ступеньку, чтобы не упасть, хотя так и не разжала кулак, который был стиснут с тех пор, как она попала на остров. Тень рассмеялась:
– Нет, серьезно, где ваша хваленая анима, когда времена не очень хороши?
Гвен яростно зыркнула на нее. До нее медленно доходило, что остров
