Иной разум. Тетралогия (СИ) - Ливадный Андрей Львович

Нет. Лунный свет поблек, уже не падал сквозь пролом в перекрытии. В помещении царили сумерки. Стелси спала, склонив голову ему на плечо.

Тревожное чувство заставило стряхнуть остатки дремы. Он взглянул на часы. Ого. Уже утро.

Не хотелось будить Стелси, но надо вставать.

Вибрации больше не повторялись, но вдалеке вдруг раздались приглушенные расстоянием звуки взрывов.

Максим снова замер. Далекий рокот стих, но в наступившей тишине внезапно послышался близкий отчетливый гул, словно в стенах древней лаборатории заработал небольшой трансформатор.

Он повернул голову и оцепенел. В дверном проеме, медленно вращаясь вокруг оси, парил сферический аппарат!

Взгляд Шустова заледенел, рука медленно, по миллиметру потянулась к оружию.

Пальцы на ощупь нашли рифленую рукоять пистолета.

Ну, еще немного…

Странное устройство, усеянное небольшими цилиндрическими выступами, продолжало вращаться вокруг оси. «Сканирует окружающее пространство? Что‑то слишком долго…» – обрывочные мысли проносились в голове.

Стелси шевельнулась во сне, что‑то тихо прошептала.

Сфероид никак не отреагировал на ее движение, и Максим стал действовать увереннее. Пальцы охватили рукоять, указательный палец лег на сенсор огня, благо он по привычке держал оружие активированным. Теперь осталось лишь вскинуть руку и точно выстрелить.

Шустов медлил. В памяти еще были свежи результаты стрельбы по рагду. Повторять смертельные ошибки он не собирался. Нужно передвинуть ползунковый вариатор темпа стрельбы, выпустить всю обойму в режиме очереди…

Взгляд неотрывно следил за чуждым механизмом. Он явно отличался от других, виденных ранее. Гораздо меньше по размеру, чем рагд, без характерных выступов оружейных пилонов, сфероид выглядел безобидно, нужно было лишь внимательнее присмотреться к нему, сравнить, но, – Максим медленно передвинул вариатор темпа стрельбы в крайнее положение, – но лучше не испытывать судьбу!

Внезапно тишину помещения нарушил синтезированный, слегка дребезжащий голос:

– Завершение сканирования… Объект исследования… нейтрализован… Нарушение защиты… сбой… попытка перезагрузки…

Обрывочные фразы сопровождались плавным снижением.

Аппарат прекратил вращение, коснулся пола, замер, опираясь на симметрично расположенные выступы, как на посадочные стойки.

Раздался тихий затухающий звук.

Максим шумно и облегченно выдохнул, тыльной стороной ладони вытер выступившие на лбу капельки пота.

Его движение разбудило Стелси. Девушка приподняла голову, сонно осмотрелась.

– Макс, уже утро? – тихо спросила она.

– Не шевелись, – сипло ответил Максим. Теперь, когда вторая рука свободна, он был уверен, что не промахнется.

Стелси заметила оружие, и остатки сна мгновенно улетучились, она бросила взгляд по сторонам, увидела замерший на полу сфероид и вдруг вскрикнула:

– Макс, не стреляй! Это же ИПАМ!

– Что?!

– Индивидуальный помощник астронавтов! – выпалила Стелси. – Господи, неужели хоть один из них сохранился?!

Шустов недоуменно покосился на девушку.

– Объясни толком, пока он не перезагрузился!

– Макс, это наше  устройство, понимаешь?! – Стелси порывисто встала, кинулась к сфероиду, словно увидела в нем нечто родное, до боли знакомое.

– Стелси, не сходи с ума! Он похож на рагда!

– Макс, поверь, – он наш!

Шустов медленно опустил оружие.

Она тем временем присела подле ИПАМа, уверенным движением коснулась определенной точки на его поверхности, раздался тонкий жужжащий звук, и сферический корпус разделился на сегменты, словно надрезанная дольками кожура апельсина.

Серия щелчков рассоединила элементы бронирования, выдвинула их в положение технического обслуживания, обнажая внутреннюю архитектуру ядра системы.

Максим подошел ближе, присел на корточки.

– Он не опасен? Ты уверена?

– Конечно, уверена! – Стелси коснулась микропереключателя. Вокруг ИПАМа тут же сформировался голографический экран, в его объеме отобразились непонятные Максиму данные. Схемы, информационные блоки, оперативные окна располагались слоями, перекрывали друг друга, но Стелси это не смутило. Она действовала с уверенной целеустремленностью, движением указательного пальца захватывала и перемещала интересующие ее информационные блоки, считывала данные, хмурилась, непроизвольно шевелила губами, полностью погрузившись в изучение множества схем.

– Он серьезно поврежден, – наконец, с сожалением произнесла она. – Вряд ли перезагрузка устранит сбой.

Максим по‑прежнему не понимал и не разделял ее волнения.

– Нам‑то что? – грубовато спросил он, пытаясь преодолеть подсознательную неприязнь к незнакомому устройству.

– Ну, как же, Макс?! Разве ты не понимаешь?! Это же ИПАМ! – воскликнула Стелси, словно непривычное сочетание букв должно было поведать ему нечто сокровенное.

– Мне без разницы, кто он! – после всего пережитого любой кибернетический механизм внушал Максиму лишь опасение. – Вырубился – и хорошо.

Невежество Шустова покоробило Стелси.

– Неужели вы в городе все такие твердолобые?!

Максим ничего не ответил, взял автомат, вышел из комнаты. Она расслышала его шаги на лестнице, мысленно обозвала себя дурой.

Зачем съязвила? Он ведь впервые столкнулся с древней технологией, не понимал всей ценности ИПАМа!

Ее настроение менялось причудливо, резко, непривычно.

Стелси не знала, как себя вести? Чувства подсказывали: надо найти Максима, объяснить ему все, а рассудок твердил: не медли, не распыляйся, снимай информацию, пока энергия ИПАМа окончательно не иссякла! Файлы фрагментированы, повреждены, но часть функций еще можно восстановить, а данные, которые удастся прочесть, могут оказаться бесценными!

В короткой внутренней борьбе на этот раз победил здравый смысл. За неимением лучшего, она вскрыла приклад своего оружия, достала тонкий оптический кабель, подключила систему компьютеризированного прицела к ядру ИПАМа, быстро написала программу, позволяющую скопировать данные из поврежденного устройства в память микрочипов оружия. Баллистическим вычислителем теперь уже не воспользуешься по его прямому предназначению, но не беда.

Стелси погрузилась в привычную информационную среду и вскоре перестала замечать происходящее вокруг. Копируя данные, она бегло просматривала их, постепенно приходя к пониманию, в каких целях когда‑то использовалось это здание, что на самом деле происходило в хорошо защищенных, надежно экранированных лабораториях комплекса!

Максим не обиделся. Он разозлился.

Разговаривать со Стелси в раздраженном состоянии, отвлекая ее от работы, не хотелось. Если ИПАМ действительно так важен для нее, пусть спокойно разбирается.

Он поднялся по лестнице, аккуратно перешагнул через лучики установленных накануне лазерных растяжек.

Разбудившая его отдаленная вибрация не давала покоя.

Холодный утренний ветер шелестел ветвями кустарника, которым заросло просевшее перекрытие первого этажа разрушенного здания.

Оцарапав руки, он кое‑как продрался сквозь спутанные ветви, проложил себе путь к краю руин, решив понаблюдать за окрестностями, пока Стелси занята этим «ИПАМом».

«Все же она странная, – думал Максим. – Обрадовалась, словно ребенок, увидевший давно потерянную игрушку. Забыла обо всем».

Он притаился на краю зарослей.

Позиция неплохая. В блеклом свете занимающейся зари он с удивлением увидел множество подробностей окружающего, которые они не заметили ночью.

Оказывается, когда‑то тут располагался целый комплекс отлично защищенных сооружений. Руины зданий окружало пространство вырубки. Черные деревья высились метрах в ста, над ними изгибались три путепровода, соединяющиеся в полуразрушенную транспортную развязку, похожую на лепестки серого цветка. Метрах в пятидесяти от его позиции виднелся периметр разбитых укреплений, чуть дальше он заметил огрызки бетонного ограждения и круг посадочной площадки.